Борис Чичибабин
Прямая речь
1946–1950
«Кончусь, останусь жив ли…»
Кончусь, останусь жив ли, —чем зарастет провал?В Игоревом Путивлевыгорела трава.
Школьные коридоры —тихие, не звенят…Красные помидорыкушайте без меня.
Как я дожил до прозыс горькою головой?Вечером на допросыводит меня конвой.
Лестницы, коридоры,хитрые письмена…Красные помидорыкушайте без меня.
1946
Махорка
Меняю хлеб на горькую затяжку,родимый дым приснился и запах.И жить легко, и пропадать нетяжкос курящейся цигаркою в зубах.
Я знал давно, задумчивый и зоркий,что неспроста, простужен и сердит,и в корешках, и в листиках махоркимохнатый дьявол жмется и сидит.
А здесь, среди чахоточного быта,где холод лют, а хижины мокры,все искушенья жизни позабытойдля нас остались в пригоршне махры.
Горсть табаку, газетная полоска —какое счастье проще и полней?И вдруг во рту погаснет папироска,и заскучает воля обо мне.
Один их тех, что «ну давай покурим»,сболтнет, печаль надеждой осквернив,что у ворот задумавшихся тюремнам остаются рады и верны.
А мне и так не жалко и не горько.Я не хочу нечаянных порук.Дымись дотла, душа моя махорка,мой дорогой и ядовитый друг.
1946
Еврейскому народу
Был бы я моложе – не такая б жалость:не на брачном ложе наша кровь смешалась.
Завтракал ты славой, ужинал бедою,слезной и кровавой запивал водою.
«Славу запретите, отнимите кровлю», —сказано при Тите пламенем и кровью.
Отлучилось семя от родного лона.Помутилось племя ветхого Сиона.
Оборвались корни, облетели кроны, —муки гетто, коль не казни да погромы.
Не с того ли Ротшильд, молодой и лютый,лихо заворочал золотой валютой?
Застелила вьюга пеленою хрусткойкомиссаров Духа – цвет Коммуны Русской.
Ничего, что нету надо лбами нимбов, —всех родней поэту те, кто здесь гоним был.
И не в худший день нам под стекло попалаЧаплина с Эйнштейном солнечная пара…
Не родись я Русью, не зовись я Борькой,не водись я с грустью золотой и горькой,
не ночуй в канавах, счастьем обуянный,не войди я навек частью безымянной
в русские трясины, в пажити и в реки, —я б хотел быть сыном матери-еврейки.
1946
Смутное время
По деревням ходят деды,просят медные гроши.С полуночи лезут шведы,с юга – шпыни да шиши.
А в колосьях преют зерна,пахнет кладбищем земля.Поросли травою чернойбеспризорные поля.
На дорогах стынут трупы.Пропадает богатырь.В очарованные трубыТрубит матушка Сибирь.
На Литве звенят гитары.Тула точит топоры.На Дону живут татары.На Москве сидят воры.
Льнет к полячке русый рыцарь.Захмелела голова.На словах ты мастерица,вот на деле какова?..
Не кричит ночами петел,не румянится заря.Человечий пышный пепелгости возят за моря…
Знать, с великого похмельязавязалась канитель:то ли плаха, то ли келья,то ли брачная постель.
То ли к завтрему, быть может,воцарится новый тать…И никто нам не поможет.И не надо помогать.
1947
Битва
В ночном, горячем, спутанном лесу,где хмурый хмель, смола и паутина,вбирая в ноздри беглую красу,летят самцы на брачный поединок.
И вот, чертя смертельные круги,хрипя и пенясь чувственною бурей,рога в рога ударятся враги,и дрогнет мир, обрызган кровью бурой.
И будет битва, яростью равна,шатать стволы, гореть в огромных ранах.И будет ждать, покорная, она,дрожа душой за одного из равных…
В поэзии, как в свадебном лесу,но только тех, кто цельностью означен,земные страсти весело несутв большую жизнь – к паденьям и удачам.
Ну, вот и я сквозь заросли искусствнесусь по строфам шумным и росистымна милый зов, на роковой искус —с великолепным недругом сразиться.
1948
1951–1955
Родной язык
1
Дымом Севера овит,не знаток я чуждых грамот.То ли дело – в уши грянетнаш певучий алфавит.В нем шептать лесным соблазнам,терпким рекам рокотать.Я свечусь, как благодать,каждой буковкой обласкан на родном языке.
У меня – такой уклон:я на юге – россиянин,а под северным сияньемсразу делаюсь хохлом.Но в отлучке или дома,слышь, поют издалекадля меня, для дурака,трубы, звезды и солома на родном языке?
Чуть заре зарозоветь,я, смеясь, с окошка свешусьи вдохну земную свежесть —расцветающий рассвет.Люди, здравствуйте! И птицы!И машины! И леса!И заводов корпуса!И заветные страницы на родном языке.
2
Слаще снящихся музык,гулче воздуха над лугом,с детской зыбки был мне другом —жизнь моя – родной язык.
Где мы с ним ни ночевали,где ни перли напрямик!Он к ушам моим приникна горячем сеновале.
То смолист, а то медов,то буян, то нежным самымрастекался по лесам он,пел на тысячу ладов.
Звонкий дух земли родимой,богатырь и балагур!А солдатский перекур!А уральская рябина!..
Не сычи и не картавь,перекрикивай лавины,о ветрами полевымиопаленная гортань!..
Сторонюсь людей ученых,мне простые по душе.В нашем нижнем этаже —общежитие девчонок.
Ох и бойкий же народ,эти чертовы простушки!Заведут свои частушки —кожу дрожью продерет.
Я с душою захромавшейрад до счастья подстеречьих непуганую речь —шепот солнышка с ромашкой.
Милый, дерзкий, как и встарь,мой смеющийся, открытый,розовеющий от прыти,расцелованный словарь…
Походил я по России,понаслышался чудес.Это – с детства, это – здесьпесни душу мне пронзили.
Полный смеха и любви,поработав до устатку,ставлю вольную палатку,спорю с добрыми людьми.
Так живу, веселый путник,простодушный ветеран,и со мной по вечерамговорят Толстой и Пушкин на родном языке.
1951
Дождик
День за днем жара такая все —задыхайся и казнись.Я и ждать уже закаялся.Вдруг откуда ни возьмись
с неба сахарными каплямибрызнул, добрый на почин,на неполитые яблони,огороды и бахчи.
Разошлась погодка знатная,спохмела тряхнув мошной,и заладил суток на двоетеплый, дробный, обложной.
Словно кто его просеивали отрушивал с решет.Наблюдать во всей красе егобыло людям хорошо.
Стали дали все позатканы,и, от счастья просияв,каждый видел: над посадками —светлых капель кисея.
Не нарадуюсь на дождик.Капай, лейся, бормочи!Хочешь – пей его с ладошек,хочешь – голову мочи.
Миллион прозрачных радуг,хмурый праздник озарив,расцветает между грядоки пускает пузыри.
Нивы, пастбища, леса листали рады, что мокры,в теплых лужах заплясалискоморохи-комары.
Лепестки раскрыло сердце,вышло солнце на лужок —и поет, как в дальнем детстве,милой родины рожок.
1954
«И нам, мечтателям, дано…»
И нам, мечтателям, дано,на склоне лет в иное канув,перебродившее винотянуть из солнечных стаканов,в объятьях дружеских стихийслужить мечте неугасимой,ценить старинные стихии нянчить собственного сына.И над росистою травой,между редисок и фасолей,звенеть прозрачною строфой,наивной, мудрой и веселой.
1952
Яблоня
Чем ты пахнешь, яблоня —золотые волосы?Дождевыми каплями,тишиною по лесу,снегом нерастаянным,чем-то милым сызмала,дорогим, нечаянным,так, что сердце стиснуло,небесами осени,тополями в рубище,теплыми колосьямина ладони любящей.
1954
1957–1960
«Уже картошка выкопана…»
Уже картошка выкопана,и, чуда не суля,в холодных зорях выкупанапромокшая земля.
Шуршит тропинка плюшевая:весь сад от листьев рыж.А ветер, гнезда струшивая,скрежещет жестью крыш.
Крепки под утро заморозки,под вечер сух снежок.Зато глаза мои резкии дышится свежо.
И тишина, и ясность…Ну, словом, чем не рай?Кому-нибудь и я снюсьв такие вечера.
1957
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/2/9/1/2/4/4/291244.jpg)