Кульбач: Человек, хоть православный,
Хоть иной какой – не главный
Над народами другими.
Все явились в мир нагими.
И все виды на земле,
Как у Бога в подоле.
Разные народности
Все одной природности,
И не лучше, и не хуже,
Хоть отличные снаружи
Краской кожи, волосни.
Все мы, это уясни,
В рамках собственной судьбы,
То есть божие рабы.
Студент: Врёт и ряса и сутана.
От горилл, орангутана
Род людской. От обезьян.
Кульбач: Да ты чё, родимый, пьян?
Аль обтрескался безе?
Студент: Также и от шимпанзе.
Кульбач: И мартышки, и макаки?
Выдумщик твой Дармий! Враки!
Обезьян позаведи
И людей производи?
Не получится никак:
Всяк макак родит макак!
Студент: Ну а эволюция?
Дед, тебе на блюдце я
Преподнёс сей факт научный
Кульбач: Тот умом благополучный,
Кто сей факт в тебя впихнул?
Эку дурь разворохнул!
Ты в ученье прокопчён,
Но кой в чём не столь учён!
Не на то мозги изводишь:
Зряч, но в ослепленьи ходишь.
Студент: Так наука рассуждает.
Кульбач: Дак наука лишь гадает,
Жизнь вокруг – пример даёт:
Прямча носом в суть суёт!
Чё тот врал – нельзя проверить.
Студент: Про горилл не хочешь верить?
Зря! От них весь род идёт.
Кульбач: И куда ж он заведёт?
Голые зады отклячим
И по веткам все заскачем?
Много чего странного, интересного и занятного узнал дед от своего студента, но никак не ожидал услышать подобную чушь от человека, учившегося аж в московском университете.
Кульбач: Бог народы сотворил!
Скажешь тоже: от горилл
Люд зачался, стал плодиться!
Дураку это сгодиться
Знать, что предок был – горилла.
У людей своё мерило:
Создан всяк по образцу
И подобию! Творцу
Он обязан – тем отличен
И духовно возвеличен!
А горилла? Чистый зверь!
И людей ты с ней не мерь!
Все мы в сходстве со зверьём:
Воробей сравним с ворьём,
Баба-сплетница с сорокой.
Энтот Дармий заморокой
Шибко ум твой повредил!
Дед его не крокодил?
Бабка точно обезьяна!
Ейна кровь мути́т смутьяна!
Однако из-за этого самого студента, которого местная полиция ошибочно приняла за разыскиваемого политического, у деда чуть было не возникли определённые сложности уже после отъезда жильца. В конце концов, ситуация разрешилась к явному неудовольствию Кульбача, который для разнообразия буквально жаждал нажить себе хоть каких-нибудь неприятностей, а потому из кожи лез, чтобы вывести из себя заявившегося полицейского и угодить в тюрьму. Для этого хитрый дед так заморочил пришедшему полицейскому чину голову, что тот был рад-радёшенек поскорее покинуть дом словоохотливого Кульбача.
Не могу удержаться от искушения, чтобы не привести этот занятный диалог хотя бы в урезанном виде.
Кульбач: Ну и жил. Квартировал.
Он кого обворовал?
Что за сыск? На чём основан?
Он учёностью подкован…
Полицейский: Что за книжки у него.
Кульбач: Философия. Ого,
Книжка умственного склада!
Заберёшь что ль для доклада?
Он её мне подарил!
Кульбач продемонстрировал полицейскому оставленный учебник по философии.
Полицейский: Политических не зрил?
Он из неблагонадёжных.
Кульбач: Сколько обвинений ложных!
Вот как! Политический!
Случай драматический,
Но на чём обоснованье
В соответствии названья?
Бедный нищего богаче!
Те, кто думают иначе,
Счастливы до оглупленья.
Мнение – не преступленье!
Вы, служивые, которы
С полицмейстерской конторы,
Не в свои дела суётесь:
Не с преступниками бьётесь,
А философов тесните.
И того не уясните,
Что такая дисциплина —
Есть порог на вид трамплина
Для осмысленного роста.
Книга писана не просто:
В ней для умственных учений
Много нужных изречений.
Полицейский: Что ль из книги поднабрался?
Кульбач: Смысл впихнуть студент старался.
Полицейский: Ну, ты, дед, нашёл дружка!
По всему он из кружка —
Из кружковцев запрещённых.
Кульбач: Из людей он просвещённых —
Слушал курс уверситетский.
Не какой-то там простецкий!
Полицейский: Были тайные собранья?
Кульбач: Были. Тут – без отпиранья!
Ведьму старую дуря,
Выпивали втихаря.
Полицейский: Всё валяешь дурака?
Кульбач: Я? Не трогаю пока.
Это ж будет анцидент.
Полицейский: Ну, а этот твой студент
Разговоры говорил?
Кульбач: Ты меня прям уморил!
Не молчун был, слава Богу!
Проводив его в дорогу,
Я, представь се, заскучал.
Без него я одичал.
Он лечил, вострил мой дух.
Чую сплетни нескладух:
Не было несчастьица,
Смута рядом ластится.
Не прижать её к ногтю!
Полицейский: Я ей зад-то примостю!
Ты, дедок, давай без врак.
Политический – есть враг!
Кульбач: Милый, ври – не завирайся,
Плюнут в рожу – утирайся,
Поколотят – порыдай,
За неправду пострадай.
Врака чести не в угоду.
Выводи на чисту воду
Сплетниц местного значенья.
Ту пора бы в заключенье,
Кто везде причастная,
Мужу неподвластная.
Есть такая вздорная!
Грязь не только чёрная.
Может серой быть и рыжей,
Встретившись с навозной жижей.
Человеку и растенью
Как живётся? Кто-то с тенью
Больше дружен, кто-то с солнцем —
Кто-то с верхом, кто-то с донцем.
Аль не веришь мне, провидцу,
Раскудрит тя, рукавицу?
Нет у нас подпольности,
Но в достатке вольности.
Полицейский: Я б сказал, в избытке даже.
Кульбач: Чёрен ворон не от сажи.
Дак хоть в щёлок окунай,
Чёрен будет, так и знай!
Выпалив ошарашенному полицейскому длинную заковыристую тираду, Кульбач дополнительно увенчал её каскадом частушек.
Кульбач: Заработал медный грошик,
Накупил отборных вошек.
Год на мясо их растил,
Сам чуть дух не испустил.
Махнул коньяку,
Нюхнул табаку —
Вот и радость полной шапкой!
Нет, те надобно охапкой!
Долго ехал я к матане
В новом плюшевом кафтане.
А матаня не ждала —
Ожиданья подвела!
Морда размалёвана,
А душа заплёвана…
Полицейский: Дед, ты взялся издеваться?
Кульбач: Дома я, куды деваться?
Хучь пою я, хучь молчу —
Нет запретов Кульбачу.
Хорошо смеётся тот,
Кто проплакал цельный год.
Пела ль плакала хохлушка,
Как звенящая полушка:
– Ой, лы́шенько, лышенько,
Разлюбил мя Грышенька.
Полицейский: Дед, имей же уваженье!
Нешто нет соображенья?
Кульбач, как ни в чём не бывало, продолжал солировать.
Кульбач: Если в жатву льют дожди,
То хорошего не жди.
Был бы град по кулаку,
Уж не жить бы старику.
Полицейский: Я тебя, дед, заберу.
Кульбач: Всем Кульбач не ко двору!
Навалились беды горкой
И не спрятаться за шторкой,
В уголке не отсидеться.
Значит, в бой! Куды тут деться.
Забираешь? Забирай,
Только к милушке в сарай.
Я б её расцеловал,
Утянув на сеновал.
Вот придёт моя вертушка,
И частушка-хохотушка
На другое скаканёт.
А условность – это гнёт!
Полицейский: Дурака бы не валял
И при мне не позволял…
Кульбач: Сколь воды не кипяти,
В ней навара не найти.
Не умеешь – не берись,
Взялся, дак не матерись!
Бедный полицейский просто очумел от дедовых куплетов и едва переводил дух.
Кульбач: Русское исконное
Только ли посконное?
А легко ли быть царём?
Век ходи поводырём!
За услуги, за труды
Кажному подай еды:
Мосолыжину для пса,
Для лошадушки овса.
Полицейский снял форменную фуражку и отёр платком взмокшую лысину. Репертуар Кульбача был неистощим.
Кульбач: Даже звонкий соловей
Ест букашек и червей.
Даже честный человек
Хоть разок соврёт за век.
Жил привольно при матане,
Как оладушек в сметане…
Полицейский: Дед, довольно про матань!
Кульбач: Сразу бы сказал: отстань!
Если в оправдание,
Говори задание!
Буду тут, как на часах.
И не прячь ухмыл в усах!
Говорю тебе по дружбе,
Я готовый к царской службе.
Столь усердье приложу!
Мож медальку заслужу?
Не добившись от старика хоть сколько-нибудь маломальски дельного, полицейский покинул дом Кульбачей, резонно рассудив, что даже если тот заезжий студент и наговорил деду чего-то лишнего, крамольного, Кульбач, при его теперешнем преклонном возрасте, просто умственно не в состоянии осмыслить суть вредоносной, а потому запрещённой властями идеи.