Читать интересную книгу Развилки истории. Развилки судеб - Григорий Ильич Казакевич

почувствовать радость, чтоб суметь насладиться достигнутым. Просто пусто внутри. Просто всё безразлично…

Я его понимаю… Маргарет! Как я устал добиваться тебя. Ничего больше в мире не нужно!.. Но индус этот прав. Надо только подумать: „А какое имеет ко мне отношение эта женщина?“ — и понять: никакого! И, поняв, стать свободным. Но не от всего.

Уйти в мир нагим… Что за глупость! Да, я хочу освободиться от Маргарет, но от моего дома, от дивана, на котором так приятно лежать, сжимая в зубах трубку — никогда!»

11–12.8.1994; 20–24.07.2020

Париж и бабочка

«Вот теперь, спустя много десятков годов, не могли б объяснить, почему Вы тогда не пришли к самолёту, отказались от выбитой потом и кровью поездки в Париж? Я ведь помню, как вы суетились, по инстанциям бегали — и в партком заглянули, хоть туда Вас ничем не заманишь! Попросили, чтоб дали нагрузку… Да, слова устарели — но тогда относились всерьёз. Вы ж всегда уклонялись. Мне — скажу уж Вам — было обидно: от парткома — как чёрт от ладана». — «Что, партком для Вас — ладан, а бегущие — черти? А Вы нас, как чертей, изгоняли. Только черти-то кто?.. Ладно. К чёрту. Забыто. Всем нам скоро к чертям. И страна там давно. Всё ценимое нами, за что стоило жить». — «Ну, хоть в чём-то сошлись! А тогда, понимая, что чёрт я для Вас, что противны мы Вам, закорючку я всё же поставил. Только Вы не пришли. Улетели без Вас.

Как Вы мялись потом, говорили смущённо про сбой в расписанье — не пришла электричка — но, простите, не верил я Вам — зная Ваше — сказал бы — занудство. Без обид, в лучшем смысле: пунктуальность и чёткость

И уж честно скажу: ехал друг у меня — по тому же маршруту, что Вы. И спокойно приехал. Электричка была. Я тогда промолчал. Но сейчас, полстолетья спустя — ну, чуть меньше, — объясните мне всё ж!.. Между нами, мужчинами, честно: ну хоть женщина стоила Франции?.. Хоть какие сейчас мы мужчины — ну а всё-таки: стоила?» — «Что ж: подход — не скажу, что неверный. Но не здесь… Ладно, дело действительно прошлое, и бумагу Вы мне подписали… Объясню. Объясни Вам тогда — Вы б решили, что спятил… Я так тоже немного решил. Ну, уж так получилось!

Дача. Тёплое утро. Электрички каждые четверть часа. Если сбой — есть такси. Успеваю спокойно, с запасом. И вдруг бабочка села на ногу. Этак мило и славно. Не боится ничуть. Крылышки раскрыла и греется — и слегка покачает — и снова застынет… Ну, минуту, ну две посидит — улетит. Что ж: приятно, забавно. Да ещё и кузнечик вскочил — и застыл, как она. Впрямь — идиллия, рай… Но идиллия длится — вот уж десять, пятнадцать минут — и не видно конца. И уже не идиллия — чёрт знает что! Хоть ещё не спешу — но уже собираться пора… А они всё сидят. И Вы знаете — сбросить их жалко». — «Вам? При Вашем характере? Вы же рявкнуть могли!.. Уважало начальство. Подчинённые тоже — хоть, конечно, боялись… И Вам жаль было тронуть букашек? И не тронуть — согнать. Не скажу: раздавить. Ну зачем? Шевельнуть чуть ногой — и пойти. А они улетят». — «Ну, вот-вот… Так и думал. А представьте — тогда б рассказал? И Вы знаете — время прошло — что теперь уж скрывать: я не очень-то Вам доверял. Рассказали б кому — разошлось бы по всем — я б прослыл дураком. А мне надо?.. А про ложь с электричкой смолчали… Значит, был я неправ. И прошу извинить. Хотя, может, причина Вам слишком близка? Вы же думали: женщина… Ну да ладно. Мы ведь два старика, и сейчас — всё равно.

…Так сидел я и ждал. И они всё сидели на мне. А минуты всё шли… Вот одна электричка промчалась, вторая — я не видел, не слышал — но знал, что прошли… А они всё сидят! И я думал: „Слезайте, слезайте скорей! — Чёрт побрал бы вас всех!“ — а порой расслаблялся — в промежутке, когда на одну электричку уже опоздал, на другую ещё время есть — и, забыв обо всём, наслаждался спокойствием дня, ликованием трав и светила — и спокойствием, негой, доверьем двух безмозглых существ, почему-то решивших сидеть у меня на ноге. А когда вновь — вскочить и бежать! — а они всё сидят — зло такое брало: раздавить к чёрту их! — ну, конечно же, так, фигурально… И сидели они, я сидел, время шло — и все сроки прошли. И вот тут-то они улетели — как специально!.. Или, может, специально — чтобы я сделал выбор. Ну да ладно — не мистик я, всех этих веяний не признаю, новомодных впадений в религию, в магию, в прочую дурь, — а, что было, — сказал. Уж трактуйте, как знаете. Предположим, изменение электрического потенциала кожи, когда я расслабился и перестал ожидать. Много можно придумать. Только это не наша тематика. И зачем лезть в чужую специальность?

И ещё: я — не мистик, но фантастику с детства читаю. Даже то, что сейчас называется „фэнтези“ — тоже порой — хоть обычно там чушь. Ну, так вот Вам идея: всемогущий творец, созидатель бессчётных миров — вновь спешит — созидать, разрушать, перестраивать. А наш крохотный жалкий мирок притулился на ноге у него и сидит. Дальше — то же, что я говорил о себе. Вот такая фантазия вместо Парижа. Как там: „Париж стоит мессы“? А фантазия стоит Парижа — а уж как насчёт мессы — не скажу: не католик. И не протестант». — «Не жалеете Вы? Ведь к „прихватизации“, к делёжке пирога Вы уж были на пенсии и отхватить ничего не успели. А на нашу-то пенсию — по заграницам не очень разъездишься. И во Франции Вам не пришлось побывать — да и вряд ли придётся». — «Не пришлось. И жалею. А тогда чуть с ума не сошёл! И кондратий едва не хватил… Ненавидел себя, ненавидел букашек, Париж. В общем, было хреново. Но чем дальше, тем меньше жалел. Замки Франции, Лувр — всё я видел: репродукции, фильмы. А что шмоток тогда не привёз — да кому они к чёрту нужны? Ну, пилила жена, дулась дочь — шмотки им не привёз — ну и что?.. И подвёл я тогда