даже внимания никто не обращает, Рид бы на их месте уже начал комплексовать.
— Ты же понимаешь, что это бесполезно? — Девантора упирает в Рида жуткие веселые глазища. — Клише все равно достанутся Картелю.
— Служба безопасности, положите оружие! — раздается уже совсем рядом.
— Ну-ка повтори еще раз, — предлагает ему Рид. — Мне понравилась патетика.
— Всем оставаться на своих местах!
— Я еще и в стихах могу.
— Ну просто лорд Байрон индонезийской криминальной хроники!
— Положите оружие на землю! — И какой-то драндулет останавливается правее от них. Из него высыпает охрана.
Рид несколько секунд делает вид, что им дальше по коридору, к вон тем плохим бандитам, но те продолжают целиться. Он вежливо просит, пытаясь не выпустить Девантору из поля зрения:
— Ребята, не сейчас, у нас разборки.
— Поднимите руки!
Рид яростно разворачивается. Будь ситуация менее напряженной, он бы посмеялся. Сами ребята — серьезные, в бронежилетах и с автоматами, но с каких пор служба безопасности ездит на маленьких одноместных тарахтелках, как на поле для гольфа?
— Вот это у вас тачки, — восхищается Девантора по ту сторону.
— Просто шик, — соглашается Рид.
— Положите оружие, — произносит сотрудник какого-то третьесортного ЧОПа в бронежилете, держа их на мушке. — Иначе мы стреляем.
— Один момент! — издевательски улыбается Девантора. Если бы чувак из третьесортного ЧОПа был знаком с ним поближе, он бы знал, что после таких вот его улыбок люди мрут пачками.
Но чувак из ЧОПа этого не знает. Поэтому он продолжает угрожать:
— Кладите оружие! Быстро!
Они мгновенно обмениваются взглядами. Искрой понимания, промелькнувшей между ними, можно было бы сжечь небольшую деревню. И в следующую секунду пистолеты они поднимают с таким единодушием, что становится понятно: мир синхронного плавания многое потерял.
Стреляют они тоже одновременно; идиллию портят тела, упавшие в разное время. Тот, что справа, медленно заваливается внутрь кабины, а левый мягко оседает на землю.
— Потому что не хрен быть невежливыми, — подытоживает Рид. А затем направляет пистолет на Девантору и стреляет еще раз.
Впрочем, естественно, безуспешно.
Девантора зубасто улыбается и внезапно срывается с места. Рид оборачивается в ту сторону — и ему не нравится то, что он видит.
Кто-то в черном костюме и с чемоданом в руках под стрельбу взмывает вверх по трапу.
План вспыхивает в голове, словно лампа накаливания.
Девантора срывается с места вслед за китайцем, ожидая, конечно, что Рид рванет с ним наперегонки. Но бежать с Деванторой наперегонки — это находиться к нему ближе, чем Рид планирует. Поэтому он поступает по-джентльменски: пропускает крашеных вперед.
На корабль только один путь. Значит, и с корабля тоже.
Перескакивая через чье-то слабо стонущее тело, Рид поднимается на борт, уворачиваясь от пары робких пуль, пущенных ему в спину. Это небольшой лайнер с узкими палубами, и Рид ныряет в первую попавшуюся дверь, оставляя ее открытой.
Ждать приходится недолго.
Девантора выруливает из-за угла на всех парах — только кожаный гоночный костюмчик скрипит да кейс блестит на солнце. Рид не дает ему даже недоуменно остановиться: он вылетает из ниши и таранит, таранит этого мудака. И одновременно вцепляется в чемодан.
Тот перелетает через ограждение и устремляется за борт, но одна проблемка: вышвыривает Рид не только неприятного ублюдка, но еще и одного очень хорошего человека. Сука! Не рассчитал. Он переворачивается в воздухе, чуть не ломая шею о край борта, и успевает одной рукой схватиться за ограду, выпустив пистолет. Девантора тоже пытается схватиться — за штаны Рида, и чуть их не стягивает при всем честном народе, но в последний момент все-таки срывается в воду. В полете он успевает крикнуть:
— Твою мать, Ри… — Но все эти некрасивые слова разбиваются о соленую воду Яванского моря.
— Мою мать, — согласно кряхтит Рид, повиснув на одной руке.
В другой у него чемодан, а над головой — топот китайцев. Китайцы выдают грубый китайский шум, потом — удивленный китайский шум, а следом уносятся куда-то вперед.
Рид вздыхает и кладет тяжелый, сука, кейс на палубу над собой, а потом принимается подтягиваться на руках.
И в этот момент где-то внизу, среди мирного плеска волн, раздается громогласное:
— ?[3]
Черт. Мог сделать одолжение и захлебнуться! Вот что ты сейчас сказал? Вот что такое ты сейчас сказал?! Обоссанный ты полиглот.
Рид оборачивается вниз: Девантора купается метрах в двенадцати ниже, и улыбочка у него мерзкая.
Рид переваливается через перила, падает на пол — и в этот момент видит, как ребята из Триады на том конце палубы останавливаются. И оборачиваются. И смотрят на него.
Рид подрывается с места, обнимает чемодан, кричит напоследок Деванторе:
— Я думал, что нравлюсь тебе больше, чем они! Приятного плавания, мудила! — И бежит так, как никогда не бежал.
Пистолетом приходится пожертвовать, так что развлечения, которые остаются Риду, — это догонялки, убегалки и «прострели-мой-чемодан»-ки. У трапа Рида встречают залпами, так что убегает он, прикрываясь от пуль своим трофеем.
Рид влетает в тарахтелку службы безопасности, прижимая кейс к себе одной рукой, другой вдавливая рычаг передачи вниз до упора. Какое-то транспортное средство все-таки лучше, чем никакое, верно? Кажется, ему наконец везет: этот болид даже может развить скорость больше черепашьей и на самом деле этого достаточно.
Все предельно просто: ехать ему как раз в ту сторону, откуда он заезжал. Нужно добраться до конца дока, найти любую другую тачку и смотаться навстречу своим.
Добраться до церкви. Отдать проклятые скрижали его преосвященству. Рассчитаться с долгами. Свалить из этого города и жить себе дальше.
Как и все (слишком) простые и (недостаточно) гениальные планы, этот тоже угадайте что делает.
Потому что в этот момент его таранят в бок.
Рид и его тарахтелка падают друг на друга, машина — сверху. Скорость, на которой его сбивают, не особо большая, но ее хватает, чтобы взвыть от боли в локте, стесать подбородок, приложиться головой и отбить спину. Чемодан падает рядом — только руку протяни, — и Рид тянет, а потом видит блестящие ботинки.
Не стоит