калитки и принялись громко обсуждать предстоящее празднование дня рождения сына бургомистра. Серёжи Левашова дома, однако, не оказалось, и Вася оставил ему записку с адресом Стеценко. Потом отправились к Августе Сафоновой. К ней зашёл Виктор, а остальные ждали у калитки.
Августа решила наградить себя за оказанное сыну бургомистра снисхождение и взяла с собой свою подругу Ксению, очень стройную, изящную девушку в нарядном креповом платье с оборками. Сама Августа оделась куда скромнее. Очевидно, она надеялась, что Ксения возьмёт Стеценко на себя и избавит её от излишков его внимания. По крайней мере, Ксения была готова танцевать с сыном бургомистра добровольно.
В конце концов вся честная компания дружной гурьбой ввалилась к виновнику торжества. Стеценко, увидев Августу на пороге своего дома, засветился как начищенный медный таз. Улыбка придавала ему некое подобие обаяния. Но Августа Сафонова испытывала к нему стойкую неприязнь, и на неё эти чары не действовали. Хотя, судя по радостной физиономии Стеценко, видеть Августу для него уже было счастьем, а то, что она всё-таки приняла его приглашение, представлялось едва ли не чудом. Как выяснилось чуть позже, он уже пытался зазвать к себе предмет своих воздыханий, но получил отказ. А увидев возле Августы Виктора с мандолиной в руках, Стеценко не мог не догадаться, кому обязан своим счастьем.
Первая половина вечера прошла несколько скованно и даже напряжённо из-за присутствия хозяйки дома, матери Георгия. Это была дама, о которой весь Краснодон знал, что именно сейчас она начала заказывать себе платья у лучшей портнихи города, о чём до оккупации не могла и помыслить, такое дорогое это было удовольствие. Поджатые тонкие губы и высокомерный взгляд производили неприятное впечатление, когда она пристально разглядывала гостей своего сына, желая знать, с кем он водится. Иван Земнухов, впрочем, выглядел настолько солидно и внушительно, что должен был удовлетворить её материнские амбиции. Виктор тоже призвал на помощь все свои чары, чья сила была многократно испытана на матерях, которых требовалось умиротворить и успокоить: его серьёзность, сдержанность, такт и вежливость действовали безотказно.
Бургомисторша не стала исключением. Узнав от Ивана Земнухова, одноклассника своего Жоржа, как она именовала сына, что сей молодой человек и есть дирижёр созданного им же самим школьного оркестра, о котором все, конечно же, слышали, она вдруг завела с последним разговор об украинской музыке, так мало оценённой при большевистском режиме. Вместо возражений Виктор улыбнулся одними уголками губ и с позволения хозяйки дома сыграл одну за другой несколько довольно редких украинских народных песен, из тех, чьи мелодии способны заворожить любого. Госпожа Стеценко даже смахнула слезу с ресниц, и, казалось, слеза была искренняя.
– С такими юношами, как вы, не страшно за будущее нашей Украины! – похвалила она Виктора, но тут уже в голосе её прозвучал слишком явный пафос, и она сама смутилась. К тому же она отлично видела, что молодёжь, включая её собственного сына, чувствует себя неловко. И хозяйка дома проявила ожидаемую мудрость, предоставив наконец гостей самим себе. Тут все вздохнули с облегчением.
Виновник торжества завёл патефон, и начались танцы.
Видимо, некоторые гости нарочно пропустили первую часть вечера, пожертвовав даже угощением, которое для оккупированного города было невиданной роскошью. Не успела Ксения станцевать с виновником торжества первый танец, как на огонёк, а вернее, на звуки пантеона, пожаловали ещё три девушки, одноклассницы Георгия Стеценко и Ивана Земнухова. Это были три весёлые подруги, наряженные в яркие широко расклёшенные платья. С их появлением комната наполнилась звонким беззаботным смехом. Виктор мало знал этих девушек, так как они не входили в число комсомольских активисток. С их приходом перевес кавалеров по отношению к дамам значительно сократился.
Пары закружились в вальсе. И тут подоспел ещё один запоздалый гость, брат Василия Левашова. Виктор, оставшийся без пары, но ничуть этим не опечаленный, взял в руки мандолину и принялся задумчиво наигрывать ту же самую мелодию, что неслась из патефона, одновременно наблюдая, как Серёжа Тюленин кружится с малознакомой смешливой белокурой девушкой, которая, казалось, нарочно пускала в ход обаяние своей улыбки. В эту самую минуту к нему подошёл Сергей Левашов.
– С работы? – поздоровавшись, спросил Виктор.
– Раньше было не уйти, – кивнул Серёжа.
– Филипп Петрович не отпустил? – с понимающей улыбкой уточнил Виктор.
– Я сам не мог уйти, не выполнив его задание. Не подводить же господина директора! – отозвался Сергей многозначительно.
– Конечно, ни в коем случае нельзя подводить хорошего человека, – согласился Виктор. – Он у нас в школе был председателем родительского комитета. Так что передай ему от меня привет.
– Обязательно передам! – пообещал Сергей, понимающе улыбаясь в ответ.
Оба отлично донесли друг до друга то, чего не могли высказать прямо. Виктору было ясно, что руководство Лютиковым электромеханическими мастерскими сводится к тому, что при содействии умело подобранного персонала он одной рукой ремонтирует столь необходимую фашистам технику, а другой – обеспечивает её скорое возвращение обратно в мастерские и вынужденный простой. Зная Филиппа Петровича, нельзя было предположить, что его задания рабочим могут носить иной характер. Виктору было известно, что в мастерских у Лютикова работает и Володя Загоруйко. С такими кадрами честный коммунист и умный руководитель имел все шансы организовать саботаж хитро, с тонким расчётом, так, чтобы и за руку ловить было некого. Поэтому задание Филиппа Петровича, конечно, стоило того, чтобы опоздать на вечеринку к сыну бургомистра, смысл посещения которой, с другой стороны, уж кому-кому, а Лютикову ясен. И привет, переданный Виктором через Сергея Левашова, он тоже поймёт как надо. Скорее всего, Филипп Петрович в курсе некоторых дел. Виктор делал такие выводы со слов Василия Левашова, который рассказывал, с каким нетерпением ждут в механических мастерских каждую новую сводку.
Пока Виктор и Сергей Левашов переговаривались, звуки вальса смолкли. Танцующие пары расступились. Ксения, прокружившаяся не один танец с Георгием Стеценко, увидев вновь прибывшего кавалера, оставила виновника торжества и устремилась к Сергею Левашову. Белокурая девушка, только что танцевавшая с Сергеем Тюлениным, тоже заинтересовалась новым гостем. Ксения же была очень хорошо знакома с ним ещё до войны.
– Серёжа! – удивлённо всплеснула руками она. – Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это тебя! Кто бы мог подумать!
– Что я тоже иногда не прочь потанцевать? – подхватил Серёжа Левашов. – Это правда, что у меня редко находится свободный вечер. Приходится работать…
– Так ты работаешь? Ах да, Василий говорил! – воскликнула Ксения взволнованно. – Вот бы и мне на работу устроиться! – А то, говорят, – она понизила голос, – немцы скоро начнут насильно угонять в Германию безработных!
Виктор принялся наигрывать на мандолине одну из тех