добровольно мало кто станет, да и грабительский сбор молока это только начало. Дальше – больше. Думаю, скот они у людей отберут весь подчистую, и очень скоро.
– Предлагаю подключиться всем, у чьих знакомых есть коровы, – подхватил Жора Арутюнянц.
– Верно! – согласился с ним Виктор. – Мы должны узнать, где фашистские холуи будут держать отобранный скот, когда они закончат и по какому маршруту собираются гнать стадо. Пусть они соберут коров со всей округи и сгонят их вместе. Наша задача сделать так, чтобы стадо разбежалось по степи прежде, чем его запрут в товарные вагоны. Ближе к делу обсудим подробно, как будем действовать.
Виктор обвёл собравшихся усталым взглядом:
– Жаль, что сегодня нет никого из Первомайска. Мне показалось, Толя Попов собирался быть?
– Мы с ним разминулись, – признался с досадой вездесущий Серёжа Тюленин. – Я как раз заходил к нему в то время, когда он, представь себе, отлучился к своей родне на хутор, где уж точно держат скот. Сдаётся мне, что Попов как раз тот человек, кто нам нужен. У него на хуторе свои ребята есть, они для него всё разузнают.
– Я сам схожу к нему в Первомайск, – решил Виктор.
Следующим слово взял Георгий Арутюнянц. Он с тем и пришёл сегодня на собрание в хату к Виктору, чтобы поднять эту тему.
– Насколько я вижу, норму по листовкам каждый из нас вроде бы и выполняет, но всё равно их не хватает, – энергично говорил Жора, ярко сверкая карими глазами. – Ведь надо понимать, что клеить листовки на столбы и заборы – только злить полицаев, которые их сразу же сорвут. Вот Ваня Земнухов здорово придумал: листовки в церковь носить, спасибо фрицам, что её открыли. Он их там подкладывает вместо записочек за здравие и за упокой. Что интересно, и батюшке, и прихожанам такая шутка очень даже по душе. Люди уже стали в церковь нарочно ходить, чтобы получить новую сводку. Каждый хочет забрать её домой, чтобы поделиться радостью с родными и соседями. И так же на базаре. Люди готовы прятать наши листовки и передавать друг другу, а у нас уже не хватает рук их писать.
– Если позволишь, я дополню, – не мог остаться в стороне Виктор, который в этот день получил ещё одну тему для размышлений. – У меня сегодня мать с базара пришла и спрашивает, кто это, мол, у вас листовки пишет? Ей почерк знакомым показался, и она прямо спросила, не мои ли одноклассники писали. А листовки ещё и подписаны: «Молодая Гвардия». Я матери пообещал, что впредь подписывать не станем. Но с той минуты сам не могу успокоиться. Ведь это правда – по почерку можно найти того, кто писал. Вот и подумайте, какой отсюда выход.
– Я, Витя, об этом как раз и думал! – воскликнул Жора Арутюнянц. – Нам нужна подпольная типография. Я знаю точно, что редакция нашей газеты «Социалистическая Родина» оборудование не вывезла. Часть здания редакции разрушена, в него попала бомба. Думаю, там можно много чего найти, если поискать хорошенько. Достаточно для того, чтобы собрать печатный станок.
Эта новость необычайно воодушевила всех. Уж слишком много времени занимал рукописный способ размножения листовок, да и от опасений, внушённых Виктору матерью, теперь уже нельзя было отмахнуться.
– Давайте Жоре и доверим это дело: поиск шрифтов и других деталей с последующим монтажом печатного станка, – предложил Ваня Земнухов.
– Как ответственному за агитационную работу ему, конечно, стоит поручить руководящую роль, – согласился Виктор, но тут же уточнил: – При этом мы, разумеется, будем помогать. Это слишком большая работа для одного человека.
Жору слова Виктора и реакция на них остальных ребят вполне удовлетворили. По крайней мере, он теперь знал, что не останется один на один с задачей по монтажу печатного станка. До сих пор ему больше приходилось иметь дело с патефоном, и его друзьям это было хорошо известно.
Не успел Виктор сходить в Первомайск и вернуться от Толи Попова, как у подполья появилась новая задача, уже хорошо знакомая по Ворошиловграду: теперь лживые немецкие агитки, призывающие молодёжь добровольно ехать в Германию, появились и здесь, в Краснодоне. Виктор, как в дурном сне, глазам не поверил, когда увидел в своём родном городке, на базаре, прямо на тумбе киоска, тот самый плакатик с колбасой, сосисками и прочими радостями, призванными заманить дураков, мечтающих вкусно жрать и не способных шевелить мозгами, в добровольное немецкое рабство. Это означало, что сейчас нужно, отложив все прочие дела, немедленно составить текст листовки-обращения к молодёжи и распространить её по Краснодону в максимальном количестве.
Собрались, как договорились, у Жоры Арутюнянца.
Разумеется, все понимали, что встречаться несколько дней подряд в одном месте рискованно. Кроме Виктора, который чаще других принимал ребят у себя в хате на Шанхае, на Овражной улице, Георгий тоже очень выручал своих товарищей. Благодарить за это следовало, конечно же, и его гостеприимных, понимающих родителей, так же, как и родителей Виктора. Иногда собирались у Ивана Земнухова, в его комнате, где за тонкой стенкой лежал его больной отец, и это накладывало отпечаток на всю атмосферу. Хотя сам Ваня был готов звать к себе товарищей как ни в чём не бывало, Виктор и Георгий старались сделать так, чтобы лишний раз не беспокоить прикованного к постели человека и при этом не задеть Ивана.
Ожидая, когда члены штаба соберутся у него за столом, Жора готовился к более подробному и детальному обсуждению плана создания будущей подпольной типографии. У него уже имелись кое-какие находки, много мыслей и ещё больше вопросов. Но Виктор, открывая собрание, сразу заявил о злободневной повестке.
– Если кому-то кажется, что это может обождать, – предупредил он возможные возражения, – то призываю вас осознать всю серьёзность угрозы, нависшей над нашей молодёжью. Если кто из вас ещё не видел лживые фашистские афиши и плакатики, поинтересуйтесь ими на афишных тумбах и столбах и узнаете, как, оказывается, заботится великий рейх о молодёжи Украины, желая спасти её от голода и лишений, неизбежных на оккупированных территориях в военное время, и вывезти в Германию для сытой и достойной жизни, гарантированной всякому, кто честно трудится. Этим басням умные ребята и девчата, конечно же, не поверят. Но найдутся ведь и те, кто поверит и отправится на немецкую каторгу по собственному желанию. Фрицы и их холуи догадываются, что таких найдётся немного. Наша задача добиться, чтобы их было как можно меньше. Ведь вся эта дешёвая комедия нужна, чтобы создать видимость, будто наша молодёжь едет в Германию добровольно, в то время как по фашистскому плану её