будем заходить друг за другом по дороге, пойдём не спеша, привлекая к себе внимание, чтобы все соседи видели. Надеюсь, это понятно. И за Августой зайдём. Разумеется, кто-то из вас должен поговорить с ней заранее.
Иван вопросительно посмотрел на Василия Левашова, потом перевёл взгляд на Виктора, и снова на Василия, ожидая, кто из них возьмёт это поручение на себя. Ведь Августа была их одноклассницей. Василий инициативы не проявил, поэтому вызвался Виктор:
– Хорошо, я с Августой поговорю.
– Если это сделаешь ты, то она сразу согласится! – заверил его Василий Левашов. – Ты же знаешь, как она к тебе относится!
– Это точно! – усмехнулся Арутюнянц. – Сказать «уважает» – значит ничего не сказать. Хотел бы этот ферт Стеценко оказаться на месте Третьякевича! Виктора все девчата любят!
– Девчата плясать любят, – улыбнулся Виктор, ничуть не смущаясь. – Я мандолину с собой возьму.
– Отличная мысль! – одобрил Иван Земнухов. – Значит, договорились!
А мысль была действительно верной: ведь с инструментом в руках Виктор никак не мог выступать в качестве соперника Стеценко во время танцев.
Не откладывая в долгий ящик он зашёл к Сафоновой по дороге от Жоры Арутюнянца. Это было не то чтобы совсем по пути, но и недалеко.
Виктор постучал в окошко и вызвал Августу во двор. Да войны ему случалось бывать у неё в доме несколько раз. Как хороший комсорг Виктор знал, где живёт каждый из его школьных товарищей.
Августа Сафонова тщетно пыталась скрыть свою радость оттого, что он снова пришёл к ней, кажется, впервые с 1940 года, и в то же время она опасалась, не стояла ли какая-то неприятность за столь неожиданным его визитом.
– Виктор? – воскликнула Августа, взволнованно сжимая руки на груди. – Это ты? Как твои дела? Надеюсь, ничего плохого не случилось?
Ему сразу бросились в глаза и остро выпирающие ключицы, и впалые щёки, которые он помнил куда более округлыми и румяными. Впрочем, Виктор тотчас же подумал о том, что и он в её глазах наверняка выглядит не лучше. Во время оккупации отращивали себе щёки разве что такие, как Стеценко, которого, однако, было легко понять: обаяние Августы, естественность и живость в её жестах остались неизменными, так же как и редкие конопушки на переносице.
– Всё хорошо, – успокоил её Виктор. – Я пришёл передать тебе приглашение Георгия Стеценко на его день рождения. Он ждёт нас всех в субботу к шести вечера у себя дома. Георгий устраивает танцы. Я возьму с собой мандолину. Придёшь?
– Приду, – ответила Августа, просияв от радости. – Если ты пришёл, чтобы позвать меня туда, значит, в этом нет ничего худого. А потанцевать иногда хочется даже теперь. Ведь нельзя же всё время сидеть дома и думать только о плохом!
– Конечно, нельзя, – согласился Виктор, вздохнув с облегчением при мысли, что Августа как будто и сама всё правильно понимает или просто чувствует, и ей не надо ничего объяснять. – Так мы с ребятами зайдём к тебе в субботу в начале шестого?
– Я буду готова, – пообещала Августа.
Простившись с ней, Виктор на некоторое время задумался о том, что ей может быть известно. Наверняка какие-то смутные догадки у Сафоновой есть, ведь она девушка наблюдательная и отнюдь не глупая. Но даже если она и догадывается о главном, то будет держать свои догадки при себе.
Вечером, уже во время комендантского часа, Василий Левашов передал Виктору новую листовку. Вернее, их оказалось две.
– Сегодняшняя сводка по Сталинграду слишком подробная, – пояснил Левашов. – И мы с Серёжей решили, что она заслуживает внимания вся целиком. Вот мы и сделали один текст полностью по Сталинграду, а второй – про угон в Германию, и там внизу небольшая приписка, где фронтовые новости буквально в двух словах.
– Согласен, всё правильно сделали! – одобрил Виктор.
На следующий день кроме всего прочего он не забыл заглянуть к Тоне Титовой. После разговора с Толей Ковалёвым, который получил от него для размножения другой текст, ей Виктор решил поручить переписать сталинградскую сводку.
Он зашёл к Антонине и застал её дома одну. Казалось, сначала она немного растерялась.
– А ты что думала, я в прошлый раз пошутил? – напомнил он ей недавний разговор. – Ты так возмущалась казачьей челобитной фашистскому фюреру, что мне показалось, готова действовать. Иначе я ни за что не заговорил бы с тобой о комсомоле. И если ты готова, то вот тебе первое задание. Сделать надо экземпляров тридцать как минимум. Как будут готовы – отдай их Анатолию, он раскидает на базаре. Да! Писать лучше печатными буквами, или постарайся изменить почерк.
Наблюдая, с каким внутренним трепетом Тоня читает текст листовки, Виктор понял, что он в ней не ошибся. Толе Ковалёву повезло с подругой!
– Начну прямо сейчас! – горячо пообещала Антонина, закрывая за Виктором дверь. В её глазах светились гордость и благодарность за оказанное доверие.
Это происходило в пятницу вечером. А в субботу был день рождения Стеценко. Виктор надел белую рубашку, в которой обычно дирижировал своим оркестром во время концертных выступлений. Мать уже отвыкла видеть его таким.
– Что это ты нарядился как на гулянье? – недоверчиво глядя на сына, с удивлением спросила она.
– На гулянье и нарядился, ты угадала, – сдержанно улыбнулся Виктор. – Иногда и погулять бывает нужно. – Он снял со стены свою мандолину. – Ты не беспокойся, если поздно сегодня вернусь. Так надо.
Мать одолевали какие-то сомнения и опасения, но она ничего не сказала, только пристально посмотрела на Виктора, теребя концы своего белого платка, и покачала головой. Это не означало осуждения, скорее – ответ своим собственным невесёлым мыслям. Но тут на пороге хаты появился Вася Левашов, и мать, должно быть вспомнив безмятежное мирное время, сразу посветлела лицом. Вася с детства обладал волшебным даром рассеивать её сомнения.
– Здравствуйте, Анна Иосифовна. Да, идём на вечеринку в честь дня рождения одного нашего знакомого. Гуляем, пока погода не испортилась! Вы помните, чтоб в это время было так тепло?
Виктор с Василием Левашовым зашли за Сергеем Тюлениным. Матери Серёжи, Александре Васильевне, Левашов выдал прямым текстом: к сыну бургомистра в гости идём, на танцы.
– Серёжка! – всплеснула руками та. – Ах ты, чёрт лохматый! Кто же это у тебя в друзьях-то ходит?!
Можно было не сомневаться, что тётя Шура найдёт, с кем обсудить эту новость, а значит, обсуждать её скоро будет весь Шанхай.
С Жорой Арутюнянцем и Ваней Земнуховым встретились у ворот парка на Садовой улице. Все вместе зашли к Серёже Левашову. Вернее, Вася зашёл к двоюродному брату, а Иван, Виктор, Георгий Арутюнянц и Сергей Тюленин остановились на улице возле