будут гнать туда насильно. Мы должны объяснить это в нашей листовке как можно доходчивей. Нужно рассказать легковерным и наивным о планах Гитлера в отношении нашего народа о том, что по этому плану часть нашего населения подлежит уничтожению, как это делают с евреями, а те советские люди, кто будет отправлен в Германию, попадут в рабство. Очень важно предупредить нашу молодежь, что немецкие патрули и полицаи будут устраивать облавы, охотиться за нашими хлопцами и девчатами, чтобы силой затолкать их в вагоны для скота и отправить на Запад, как они поступают в других оккупированных городах. Выход здесь лишь один: нужно прятаться, как только начнутся облавы, по возможности уходить из города, скрываться на хуторах. Оккупанты сами ставят молодёжь в такие условия, что ей остаётся одно: уходить в подполье, создавать партизанские отряды. Всё это мы должны донести до каждого юноши и каждой девушки как в городе, так и в посёлках, и чем скорее, тем лучше. Такая задача стоит сейчас перед всей нашей организацией. Фашисты быстро переходят от лжи к насилию, поэтому времени у нас мало.
Виктор замолчал, и воцарившаяся тишина была тяжёлой и тревожной. Ребята чувствовали, что он ничуть не сгущает краски и очень хорошо знает, о чём говорит.
– Ты так ясно всё изложил, что я хоть сейчас готов написать текст листовки, – первым подал голос Василий Левашов. – Разве что добавил бы: пусть поверившие в свою будущую сытую жизнь в фашистской Германии подумают о том, что там их заставят работать на немецких военных заводах, делать оружие, из которого фашистские солдаты будут убивать наших людей. И ещё я бы в конце написал про то, как героически держатся, несмотря на голод, жители блокадного Ленинграда, как отважно бьются с врагом защитники Сталинграда. Пусть тем, кто помыслил сдаться в рабство к фашистам, станет стыдно!
– Здорово! – горячо одобрил Жора Арутюнянц. – И хорошо бы ещё туда для наглядности добавить самые последние новости с фронта, из свежей сводки!
– Точно! – поддержал Иван Земнухов. – Как только твой брат Серёжа сводку снимет – так ты её сразу туда! Вот и готова листовка!
– А я её у тебя заберу и ребятам передам! – подхватил Виктор.
– Договорились, – согласился Левашов. – Значит, готова она будет после вечернего выпуска Совинформбюро, уже начнётся комендантский час. Я выйду тебе навстречу.
День рождения сына бургомистра
Казалось, теперь, когда условились о самом главном и срочном, впору было перейти к обсуждению других намеченных дел, и Жора Арутюнянц по-прежнему имел что сказать своим товарищам. Поэтому, когда слово взял Иван Земнухов и повёл речь о совершенно неожиданном и постороннем на первый взгляд предмете, в горячих карих глазах Георгия засверкали искры гнева и было видно, что он едва держит себя в руках. Ещё бы! Ведь кто мог ожидать от Земнухова именно сейчас такого странного заявления!
– Я должен вас предупредить, что на эту субботу во второй половине дня и до позднего вечера нам придётся отложить наши подпольные дела, потому что все мы приглашены в гости, – ошарашил своих товарищей Иван. Он оглядел опешивших ребят и, напустив на себя самый серьёзный и в то же время загадочный вид, за который в школе его и прозвали «профессором», прибавил: – У Георгия Стеценко день рождения, и он устраивает у себя вечеринку, на которой будет рад нас видеть. Он просил передать вам его приглашение, и я заранее ответил ему согласием за всю нашу компанию.
– Согласием?! – взорвался тут Арутюнянц, нервно взмахнув руками. – А я тебе заранее согласия не давал! Ты слышал, да? Очень вовремя! Вот делать больше нечего, кроме как шляться сейчас по всяким паршивым предателям и их отпрыскам!
Арутюнянц разозлился не на шутку, и его обычно еле заметный армянский акцент зазвучал вдруг в полную силу, так, что его едва можно было понять.
Стеценко, одноклассник Ивана Земнухова, был сыном бургомистра, и сейчас, когда Георгий жалел каждую напрасно потерянную минуту, его особенно задевало, что его тёзка, как и он сам, любит вечеринки с танцами под патефонные пластинки и теперь продолжает веселиться как ни в чём не бывало, точь-в-точь как до войны. Видно, он не только не бедствовал, но и не особенно печалился, будучи истинным сыном своего отца. И ради дня рождения такого субъекта откладывать все дела и терять целый вечер?!
Однако Иван Земнухов невозмутимо поправил очки тем самым характерным «профессорским» жестом и пристально воззрился на Арутюнянца сквозь круглые стёкла.
– Отказываться невежливо, – произнёс он строго и внушительно. – И к тому же глупо. Если мы не дети, которые ничего не смыслят в конспирации, то должны понимать такие вещи. Стеценко знает, что мы собираемся у тебя довольно часто, и соседи слышат музыку из твоих окон. Конечно, он думает, что ты устраиваешь у себя танцы под патефон, тем более что ты и вправду иногда их устраиваешь, и это очень правильно. Остаётся только порадоваться тому, что твоя конспирация работает.
– Да он сам же у меня был тут два раза, этот Стеценко! – признался Арутюнянц с досадой. – Ему Августа Сафонова нравится, это же все знают! Как она приходит, так и его черти несут, как пчелу на мёд! Хочешь не хочешь, а терпи его у себя в доме, будь любезен! Так теперь ещё и к нему пожалуй, в логово фашистских приспешников!
– Именно так, – кивнул Иван. – И Августу Сафонову нужно взять с собой. Если даже она не захочет, наше дело её уговорить. Можно даже кое-что ей рассказать. Она девушка достойная, думаю, всё поймёт правильно. Времени, конечно, сейчас нет на все эти гулянки, но ты пойми, что для маскировки нам Стеценко ой как пригодится! Погуляем у него подольше, засидимся до начала комендантского часа, а потом пусть все полицейские патрули узнают, что мы были в гостях у сына бургомистра. Разве ты не понимаешь, что это наша охранная грамота, которая нам очень кстати – ведь теперь мы как друзья-приятели сына бургомистра сможем ещё не раз пройтись по ночному городу, не рискуя загреметь в полицейский участок!
– Это действительно очень удачный для нас случай! – поддержал Виктор. – А значит, у Стеценко надо быть всем.
Жора Арутюнянц отвернулся и что-то проворчал себе под нос. Никто не сомневался, что это бранное слово. Уж слишком велика была его досада, чтобы никак её не выразить. И все понимающе сделали вид, что ничего не заметили.
– Значит, в субботу пойдём к Стеценко к шести часам вечера, – подвёл итог Иван Земнухов. – Собираться начнём с пяти,