руки, сомкнутые губы.
Кто-то из макизаров внезапно спустил курок.
Был фонтанчик крови и короткий вскрик, а затем вокруг загрохотали выстрелы почти одновременно.
Анне почему-то показалось, что они звучат тише, чем на тренировочных стрельбах в лагере, – отрывистые хлопки раздавались в тишине леса, когда она раз за разом тянула за спусковой крючок, почти вслепую, почти не целясь, в толпу немцев. Все было как в замедленной съемке – вспышки и облачка дыма из ружейных дул, кто-то позади нее бормотал проклятия, расстреливая врагов из пистолета, один солдат спрыгнул с грузовика, прицелился в заросли и открыл огонь, макизар с радиоприемником не издал ни звука – моргнул, взглянув на Анну, упал рядом и больше не шевелился.
На дороге закричали по-немецки, выстрелы с той стороны вдруг сделались реже, грузовик начал разворачиваться. Некоторые солдаты продолжали стрелять из кузова, но уже в другом направлении. Солнце скрылось за облаками, водитель грузовика включил фары, и Анна опустила винтовку, чтобы рассмотреть в тени густого подлеска, кто пришел партизанам на помощь.
Это была Шопен. В свете фар мелькнул ореол светлых волос, ружье в руках, дерзко поднятый подбородок. На одно восхитительное мгновение Анне показалось, что она видит саму Нику Самофракийскую – богиня была в оборванной и грязной одежде, но всем своим видом она воплощала победу.
А потом Анна заметила рядом с ней молодого человека – бородатого, но это не помешало ей узнать его. Ошибки быть не могло.
– Марсель! – закричала Анна.
Фары погасли, и в следующий миг он исчез в тени подлеска. Девушка рванулась было вперед, но Этьен удержал ее за руку:
– Анна! Ложись! Там еще стреляют!
Она рухнула на землю, мир вокруг словно перевернулся. Этьен схватил ее за плечи:
– Анна! Ты ранена?
– Нет! – выдавила она и только сейчас заметила, что выстрелы стихли наконец, воцарилась тишина. – Я в порядке. Просто мне… – Она тряхнула головой.
– Ты молодец, – сказал Этьен, закуривая сигарету. – Но тебе здесь не место. Возвращайся лучше в замок.
– Нет, – отрезала Анна. – Никуда я не вернусь. Кажется, я только что видела своего брата.
* * *
Анна бежала за небольшим отрядом маки в высокой, густой, мокрой траве, ориентируясь на темный след, проложенный Амели. Сумерки сгустились всего на минуту, а теперь выглянувшая луна залила все тусклым светом, и Анна, сжимая в руках ружье, подумала, что теперь они все как на ладони.
Впереди, на опушке, замелькали вспышки выстрелов, Анна упала на живот и поползла, чувствуя, как быстро промокает куртка. Добравшись до овражка под кустом, девушка скатилась туда, к Этьену, перезаряжавшему оружие. Пули вреза2лись в землю совсем рядом, отбрасывая фонтанчики грязи в лицо.
– Черт! Они возвращаются! – Этьен защелкнул магазин и покосился на Анну. – Не высовывайся. – Он открыл огонь, выстрелы загрохотали у нее над ухом.
Выставив дуло ружья над краем ямы, Анна осторожно подняла голову и прицелилась. Лунный свет четко обрисовывал силуэт немецкого грузовика на дороге, мерцал на стволах винтовок в руках солдат. Анна сделала глубокий вдох и навела прицел на какой-то отблеск в темноте – возможно, это была каска. Нажала на спусковой крючок. Грянули выстрелы. Несколько пуль изрешетили дверцу грузовика, какое-то время в темноте звучали крики и ответная пальба. Потом грузовик взревел мотором и исчез за поворотом дороги. Вокруг раздались радостные возгласы.
– Они бегут! – закричала Амели. – Отступают на север!
– Стой! – Анна дернула ее вниз, а сама с оглушительно бьющимся сердцем полезла вверх, приподнялась над краем овражка.
– В укрытие, Анна! – рявкнул Этьен, схватив ее за лодыжку. – Там есть еще солдаты.
Анна сползла обратно. Перезарядила винтовку, клацнув затвором.
– Кажется, остальные отступили в лес.
Амели широко раскрытыми глазами уставилась на нее.
– Они могут наткнуться на лагерь! – выдохнула она. – Надо предупредить наших!
– Нет, надо остановить немцев, – сказала Анна.
Они побежали дальше; мокрая обувь хлюпала по грязи, высокая трава липла к одежде, Анна опять сжимала в руках винтовку. Она услышала, как позади вскрикнула Амели – наверное, поскользнулась, – но времени обернуться и помочь ей не было, потому что впереди замаячил силуэт немецкого солдата. Он шел, хромая, подволакивая ногу, на каске серебрился лунный свет.
– Стой! – закричала Амели, вскинув пистолет. – Бросай оружие!
Немец развернулся, тоже подняв ствол. Амели выстрелила первой, и он упал, молча. Анна перепрыгнула через него на бегу, уже приметив другого врага в зарослях на опушке. Пробежка по залитому лунным светом полю делала ее идеальной мишенью, но останавливаться было нельзя.
– Стоять! – заорала она солдату, напрягая охваченные огнем легкие. – Бросай оружие! – И попыталась прицелиться, хотя на бегу это было невозможно – ей казалось, что линия леса впереди раскачивается, взлетая и ныряя.
Немец остановился на опушке и обернулся. Секунду он колебался – Анна уже думала, что сейчас он вскинет руки вверх, но фашист вместо этого вскинул оружие, взял ее на мушку, и она выстрелила несколько раз – мимо, пули выбили фонтаны щепок из стволов деревьев у него над головой. Солдат тоже выстрелил – в темноте мелькнула вспышка. Анна машинально шарахнулась в сторону – поздно, левую икру прошила боль, но бежать дальше ей это не помешало, и она помчалась вперед, бешено паля из винтовки. Немец развернулся и скрылся в зарослях.
Сердце уже выпрыгивало из груди, но остановиться Анна не могла – лагерь маки хорошо спрятан в чаще, однако если немцы будут вслепую пробираться через лес в том направлении, они могут застать макизаров врасплох. Анна надеялась лишь, что Этьен сумеет туда добраться раньше. А если немцы его увидят? Впереди она разглядела темный силуэт – немецкий солдат перебегал от дерева к дереву. Требовать сдаться было поздно, оставалось только стрелять. И она выстрелила несколько раз. Тогда тень между деревьями развернулась и подняла пистолет. Пуля с треском врезалась в ствол рядом с Анной, щепки брызнули в сторону, поцарапав ей щеку. Анна заорала – она сама не знала, от страха или от ярости, – и снова открыла огонь. Солдат опять исчез в зарослях.
Она бежала за ним, но немец пропал из виду, в темноте не видно было следов, и ноги уже отказывались ее нести. Девушка сделала передышку, привалилась спиной к могучему вязу, пытаясь отдышаться, и в очередной раз всмотрелась в темноту. Лунный свет с трудом проникал сквозь густые кроны огромных деревьев, тусклыми пятнами растекался по подлеску и вычерчивал чернильные тени под кустами. Каждая из этих теней казалась ей притаившимся там немецким солдатом. Анна, подняв винтовку, принялась водить стволом из стороны в сторону, но она не видела ничего, кроме теней, и слышала только собственное