жизнь?
– У тебя получаются чудесные стежки, – сказала женщина, сидевшая рядом.
Беллина еще не успела запомнить имена работниц мастерской. Вышивальщицы сидели здесь ровными рядами; позади них без умолку стучали и клацали старые деревянные ткацкие станки.
Беллине казалось, что она стала частью большой и счастливой семьи, которой у нее никогда не было. За работой женщины болтали, делились слухами и всяческими историями, смеялись и помогали друг другу со сложными узорами. Беллина вдруг поняла, что именно этого ей так не хватало. Конечно, время от времени она могла похихикать и посплетничать с Дольче у колодца для стирки, но их разговоры всегда сводились к более серьезным темам. А Лиза давно уже не хотела ни смеяться, ни рассказывать истории.
Сейчас, укладывая стежок за стежком, Беллина воображала себя пчелкой в большом улье. Поначалу она боялась, что растеряется и не справится с задачей, но оказалось, что ей совсем не трудно поспевать за товарками.
– Спасибо, – поблагодарила она соседку за комплимент. – Вот уж не думала я, что сгожусь для такой работы.
– Меня зовут Инноченца, – представилась вышивальщица, и Беллина отметила про себя ее странный выговор. – Ты флорентийка?
– Да. Я живу в доме синьора Франческо, – отозвалась Беллина.
Инноченца удивленно вскинула брови:
– Ты работаешь и в хозяйском доме, и здесь? Почему так?
Беллина засомневалась, можно ли с ней откровенничать, но все-таки решила, что не будет ничего страшного, если она расскажет, как попала в мастерскую. В итоге она поведала соседке историю своего служения Лизе, не утаив, что ее госпожа потеряла вкус к жизни. И от этого на душе вдруг стало легче, словно она сбросила бремя печали.
– А ты ведь не флорентийка, верно? – спросила Беллина.
– Я родилась в деревеньке к югу от Рима, – кивнула Инноченца. – Моя семья до сих пор там.
– Почему же ты уехала так далеко?
– Мне нужна была работа. Я не хотела прожить всю свою жизнь служанкой, как моя мать. Тетушка сказала, что во Флоренции много швейных и ткацких мастерских, можно туда устроиться. Эта, кстати, самая знаменитая, ты и без меня знаешь.
Но Беллина не знала. Она никогда не думала о семейном деле Франческо в таком ключе. Как и Лизе, ей казалось, что предметы роскоши – средоточие зла. Однако, послушав Инноченцу, она вдруг начала понимать, что производство дорогих вещей – источник процветания города и возможность заработка для тех, кто иначе мог бы остаться на улице без средств к существованию.
– Что ж, я рада узнать, что мой хозяин обеспечивает тебе пропитание, – сказала Беллина.
Как только из кабинета старшего мастера вышел Бардо, женщины-вышивальщицы примолкли и принялись усердно трудиться. Бардо, заложив руки за спину, неспешно прошелся по рядам, внимательно наблюдая, как работают его подчиненные. Возле Беллины он остановился и кивнул, а она, не сдержавшись, улыбнулась ему, воспряв духом.
– Вам, сударыни мои, стоило бы кое-чему поучиться у Беллины, – сказал Бардо. – И это при том, что сегодня она первый день в мастерской.
Едва он ушел, Инноченца наклонилась к Беллине:
– Ну и чудеса! Бардо, конечно, человек добрый, но строгий, и требования у него высокие, так что похвалу от него редко когда можно услышать. Ты произвела на него впечатление.
Беллина покраснела и снова не сумела сдержать довольную улыбку. Признаваться в том, что они с Бардо знакомы, ей не хотелось.
– Надо бы нам поторопиться, – сказала пожилая женщина в соседнем ряду. – Чем скорее покончим вон с той стопкой тканей, тем раньше пойдем по домам.
Небо за окнами уже окрасилось в оранжевые тона, и Беллина представила себе, как солнце прячется за куполом кафедрального собора. Она быстро справилась со своей задачей и сложила расшитые ткани в корзинку, чтобы отнести ее Бардо. Когда она водрузила корзинку перед старшим мастером на стол, тот удивленно вскинул брови. Беллина опасалась, что он начнет придирчиво рассматривать каждый стежок и искать мельчайшие ошибки, но Бардо вместо этого откинулся на спинку стула и, внимательно взглянув ей в глаза, признался:
– Весьма впечатлен.
– Если на сегодня работы больше нет, я бы хотела побыстрее вернуться к своей госпоже, – сказала Беллина.
Бардо кивнул, но остановил ее:
– Погоди, – и выдвинул ящик стола. – Усердный труд заслуживает награды. – Он протянул ей украшение – кисточку из золотистых нитей с серебряными бусинами.
Кисточка была маленькая, изящная и дорогая – прежняя Беллина сочла бы ее недозволительной, даже греховной роскошью. Однако сейчас, глядя на эту чудесную вещицу у него на ладони – нежную, шелковистую, как кончик кошачьего хвостика, она заулыбалась. И залилась румянцем.
– Слов признательности за хорошо выполненную работу было бы достаточно, – скромно сказала Беллина, но кисточку все же взяла и положила в карман юбки.
Ее путь по берегу реки лежал мимо старых красильных складов, теперь вычищенных и отремонтированных, так что трудно было узнать место, где много лет назад собирались на тайные сходки фратески. Она остановилась посмотреть, как солнце тонет за Понте-Веккьо, заливая фасады домов закатным светом – как будто Господь прошелся по ним кистью, которую обмакнул в жидкое золото. Беллина пошла дальше, на ходу разминая натруженные за день и занывшие пальцы рук. «Мне скоро сорок пять, я старею», – подумала она, глядя на взбухшие вены запястий. Сунула руку в карман, коснулась шелковых нитей кисточки, подаренной Бардо. Маленькое сокровище. На этот раз она ничего не украла. Не мечтала о недосягаемом, не завидовала, не считала себя недостойной владеть какой-то вещью. Вместо этого ей просто подарили милую вещицу в качестве благодарности за честный труд. Впервые в жизни Беллину вознаградили за старания. И впервые в жизни она чувствовала себя достойной награды.
Закрыв за собой тяжелую деревянную дверь дома Франческо дель Джокондо, она бросилась вверх по лестнице, преодолевая сразу по две ступеньки – ей не терпелось увидеться с Лизой. Беллина надеялась, что за время ее отсутствия ничего не случилось. Она снова нащупала в кармане кисточку, чтобы показать ее хозяйке. Думала, это заставит Лизу улыбнуться.
Беллина осторожно постучала в дверь спальни. Никто не ответил, и она, приоткрыв створку, заглянула в комнату. Лиза с закрытыми глазами лежала на кровати – быть может, спала, а быть может, предавалась скорбным размышлениям, Беллина не знала. Она тихо закрыла дверь, чтобы не звякнула щеколда, и несколько мгновений стояла, медля убрать ладонь с дверной ручки. Затем поднялась по узкой лесенке для прислуги в свою каморку – проверить, не случилось ли что с портретом мастера Леонардо, пока ее не было в доме.
* * *
В тот вечер Беллина возвращалась из мастерской Франческо дель Джокондо, что