на белоснежной постельке. Дядя лаем объявляет ей о своём решении.
Начинаются сборы в дорогу. Собаки-слуги приносят господские чемоданы, укладывают вещички. Но Мими успевает переслать с левреткой-горничной письмецо Пику.
Звериный вокзал. Кассир-обезьяна продаёт билеты. Начальник станции Гусь звонит в колокол. Собираются многочисленные пассажиры, которых изображают куры, утки, собачки различных пород и размеров, поросята. Носильщики-хорьки тащат багаж пассажиров первого класса. Лорд и Мими получают билеты.
Удручённый и подавленный Пик сидит дома в одиночестве – Мими не пришла на свидание. О, эти женщины!.. Но вот в кадр вбегает левретка и подбрасывает в окошко тайное послание. Пик нервно разрывает конверт и читает: «Прощай, мой любимый Пик. Нашему счастью не бывать. Дядюшка увозит меня на “Собачью Ривьеру". Целую. Мими». Пик опрометью мчится на вокзал. Увы! Виден хвост уходящего поезда.
Пёсик грызётся с кассиром-обезьяной, с начальником станции-гусём, требуя отправки любым проходящим поездом. Пику отказывают. Тогда он вспрыгивает на площадку товарного вагона и отправляется вдогонку за любимой.
Морской берег. У пристани – дымящий пароход. Крысы-матросы готовят корабль к отплытию.
Пассажиры-курортники атакуют пароход. Это те же куры, утки, собачки. Появляются Лорд и Мими. Они занимают места на палубе. Судно благополучно отчаливает.
К опустевшей пристани подбегает бедняжка Пик. Крупным планом – тоскующее завывание пса, проливающего подлинные слёзы. В ярости он грызёт скалу! И тут влюблённый решается переплыть море! Мы видим, что Пик прыгает в воду и плывёт в затемнение.
А на пляже курорта богачей «Гав-гав» идёт своим чередом роскошная жизнь! Под зонтиком в шезлонге Мими принимает солнечную ванну. ДядюшкаЛорд лечит в воде тёплого моря свою старческую подагру.
Вечером дядюшка развлекает тоскующую по Пику Мими в кабаре «Человеческий нос». Видна надпись: «Вход в правую ноздрю, выход – в левую». К огромному человеческому носу козлы и ослы подводят в колясочках публику. Последним из гостей прибывает дядюшка Лорд с племянницей в фаэтоне, запряжённом парой пони.
Зал кабаре. За столиками сидят разные зверюшки, пьют и закусывают: что-то лакают из чашечек. Виден занавес эстрады. Показывается голова слона.
Слон выступает в роли конферансье. Он приветливо машет хвостом и раздвигает занавес. Начинается представление!
На сцене кот-канатоходец. Канат густо усеян крысами. Осторожно перешагивая через препятствия и не реагируя на живую пищу, торжественно шествует акробат-балансёр пушистый ангорский кот Васька.
Следующий номер программы – морской лев-жонглёр. Он подбрасывает зубами горящие факелы, балансирует мечами. В довершение всего просит публику поаплодировать ему, усердно хлопая самого себя ластами.
Последним выступает слон, рекордсмен по поднятию тяжестей. Слон – «голый». На нём только трусы. Подняв штангу, силач раскланивается. При поднятии штанги у силача от натуги лопается резинка на трусах, гигантские трусы сползают, и Бэби сконфуженно покидает сцену.
На среднем плане у самой эстрады стоит столик для самых почётных гостей. На сей раз за ним Лорд с Мими и их камердинер бульдог. Для них выступает пеликан Босоножка, подражающий несравнимой Айседоре Дункан.
Номер балетный сменяется номером вокальным: осёл исполняет арию «О не тяни меня за хвост!..» Он стоит на каком-то деревянном подмоете и тычется мордой в ноты.
… И снова – пляж. Мими резвится на песочке. Дядюшка Лорд греет больную лапу. Вдруг Лорд тревожно залаял. Волны прибивают к берегу бездыханное тело утонувшего в пучине морской Пика. Горе Мими неописуемо!
На экране надгробный памятник с надписью: «Здесь зарыта собака». Мими прибегает на могилку Пика, вспрыгивает на пьедестал и жалобно воет…
Перебивка – кадры с подушечкой, цветами. Мими вспоминает счастливые мгновения, в титре: «Как хороши, как свежи были розы…».
Последний кадр – зима. Падает снег на несчастную Мими, замерзающую и гибнущую на могилке незабываемого милого друга…
1912
Свиньи
[Зоологический очерк клоуна и дрессировщика][80]
О свиньях у нас принято говорить с оттенком пренебрежения и брезгливости. Между тем, они этого совершенно не заслуживают. Известный знаток психологии животных Джордж Ромене в своей книге «Ум животных» говорил: «Несомненно, что свиньи проявляют ум в такой степени, что уступают в этом отношении только самым смышленым из плотоядных. Одних так называемых “учёных свиней” было бы достаточно, чтобы доказать это».
Вошедшее в поговорку[81] неравнодушие свиньи к грязи приписывается ей едва ли справедливо. Она валяется в грязи, потому что должна это делать: этим способом свинья уничтожает паразитов, гнездящихся в её коже.
Свиньи могут привязаться к человеку. Один поросёнок постоянно спал у моих ног в одеяле. Желая спуститься с кровати, он спрыгивали потом просился лёгким похрюкиванием взять его обратно.
Первая в России «учёная» свинья принадлежала клоуну Танти-Бедини, хорошему комику, но плохому дрессировщику. Это было лет двадцать назад. «Учёность» свиньи состояла в том, что она послушно, как собака, бегала за своим хозяином. Свинья эта производила фурор, так как дрессированная свинья была в то время новинкой. Любопытен её конец. Некие московские купцы, завсегдатаи цирка, заинтересовавшись свиньёй, предложили Таити продать её им, ибо хотели изведать, каков вкус «просвещённой» свиньи. Таити заломил за неё 3000 рублей! Купцы согласились, и свинья была торжественно съедена в ресторане «Эрмитаж». Случай этот попал в газеты.
После этого я выступил со своей дрессированной свиньёй Чушкой-Финтифлюшкой, прошедшей куда более сложную школу обучения: она извивалась между моих ног, взбиралась на бочку, служила мне верховым животным, вальсировала, стреляла из ружья.
Выпустив её на арену, я коснулся печальной биографии свиньи Таити и сострил по адресу двух купцов, съевших её: «Своя своих не познаша, съели».
Но и с моей Чушкой произошёл маленький скандал. Шло представление. Цирк был полон публики. Предстоял номер: свинья должна была взобраться на бочку, а я – сесть на неё верхом.
И вот моя свинья на бочке, но как только я начал на неё взбираться, она из-под меня выскочила, и я упал. Сконфуженный происшествием, я хотел повторить опыт, но опять последовала неудача. И так продолжалось несколько раз. Раздались свистки, крики: «Довольно!»… Как потом оказалось, мой соперник всыпал Чушке в шерсть сухого овса, который стал колоть её тело, когда я на неё садился. Свистел уже почти весь цирк! Мне грозило полное фиаско. Я стоял и ждал. Рядом со мной стояла, тяжело дыша, опустив голову низко к земле, моя бедная Чушка. Когда публика немного успокоилась и когда настала относительная тишина, я, показав рукой на Чушку, сказал: «Одна только эта свинья не свищет!» Гром аплодисментов покрыл мои слова…
На Чушке я выезжал в маленьком экипаже в Петербурге на Американский ипподром на Марсовом поле. Она пробежала версту за четыре с половиной минуты и получила