дверь.
— Поздравляю, Игорь Алексеевич, рада за тебя… Теперь ты стал настоящим начальником, который может, не утруждая себя, приглашать рабынь прямо в свой кабинет.
— Катя, мне не до шуток. Через несколько часов уезжаю в Москву, мне срочно нужны достоверные сведения о причинах отставки Ивана Николаевича. Что ты знаешь об этом?
— Не так уж много… Если бы ты женился на Аделине, ничего бы не было — ни ее ареста, ни отставки Ивана Николаевича. Я же тебя предупреждала…
— Не только ты… Валентина Андреевна тоже предупреждала… Правда, без рекомендаций, на ком мне жениться. А я, по-видимому, мало восприимчив к советам, высказанным в угрожающем стиле. Ты, Катенька, как мне казалось, любишь меня. Зачем же тебе моя женитьба на Аделине?
— И мне казалось когда-то, что ты любишь меня, но… у меня нет никаких шансов выйти за тебя замуж — это мне не кажется, это я знаю. А остальное не столь важно… Ты не допускаешь, Игоречек, что я советовала тебе жениться на Аделине именно потому, что люблю тебя?
— Это, конечно, трогательно, но… смахивает на фрейдовские бессознательные инстинкты.
— Бессознательные инстинкты — это ты про себя?
— Катя, меньше всего я склонен сейчас спорить или, не дай бог, ссориться с тобой. Помоги мне разобраться с причинами увольнения Вани. Что они пишут в официальных партийных документах? Неужели, как ты говоришь, такого уровня решение принято из-за Аделины?
— Конечно, нет… В официальных бумагах ни слова об Аделине. Главное — там наверху не понравилось отношение Ивана Николаевича к военным заказам. Кто-то важный из Минобороны с подачи наших нажаловался, что ваш с ним проект мешает выполнять оборонные заказы. А твоя Аделина — это средство давления по линии аморалки. Если бы они раскрутили аморалку, да еще с антисоветчиной в придачу, то Ивана Николаевича надо было бы исключать из партии, а они марать партию не желают и его из номенклатуры исключать тоже не хотят.
— Ну, да, конечно… Аморалка — это же так понятно, так мило, с кем не бывает. Короче — свой человек. А чтобы припугнуть, что мол, если будешь рыпаться, раздуем и раскрутим по этой линии, вполне подходит. Правильно я понимаю партийную этику?
— Более-менее…
Мне становилась вполне ясной картина событий вокруг Вани и то опасное кольцо неприятия и недоброжелательства, которое сжимается вокруг нашего проекта. Катя прояснила это лучше других. Я торопился, поблагодарил ее и напоследок спросил, как обстановка дома. Она ответила, что всё по-старому — мама болеет, не всегда адекватна, Сева пьет и злобится на маму… «И на меня, само собой…» — добавила Катя и продолжила:
— Теперь, когда ты стал Генеральным, у Севы, боюсь, будет обострение.
— А я-то здесь при чем?
— Чувствую, что Сева что-то подозревает. Не знаю, откуда ветер дует. Этой нашей жене в отставке вроде бы ничего не известно, да и не нужно ей это… Хотя кто знает, что ей злоба на весь мир подскажет. Не знаю… Одна радость — Витя. Становится опасно похожим на тебя…
— Фотография с собой есть?
— Нет, как-нибудь в другой раз покажу.
— Хорошо… Извини, мне пора…
Катя встала: «Удачи тебе, Игорь. Это будет нелегко…» О, если бы мне не надо было немедленно уезжать… Почему в этом мире нужно делать не то, что хочется? Я вышел с ней в приемную, попросил Галину Александровну проводить Екатерину Васильевну, вызвать мне машину и заказать в Москве номер в гостинице «Ленинградская».
Письмо Аделине я написал уже в квартире ее родителей. Они еще толком не знали, куда ее направят и какие будут пункты пересылки. Иосиф Михайлович обещал всё разъяснить завтра, но просил собрать побольше теплых вещей. Письмо Аделине получилось очень коротким:
«Дорогая Аделина! Сегодня уезжаю в Москву по срочному вызову в связи с переводом И. Н. на другую работу и моим временным назначением на его место. Знаю, что в Министерстве предстоит трудный разговор по поводу наших работ. Напиши мне сразу же по прибытии на место, сообщи адрес для переписки (на телефон я не рассчитываю). Планирую навестить тебя летом во время отпуска, если, конечно, ты этого захочешь и если тебя не отпустят раньше, как это предсказывает Иосиф Михайлович. Обещаю приехать к тебе непременно в любую точку нашей огромной родины, какую только укажешь. Не верь тому, что во мне нельзя найти опору, — тебе можно! Обнимаю, твой И.»
Времени заехать к Арону уже не оставалось, и я позвонил ему перед отъездом на вокзал из дома. Ввел в курс дела, объяснил, что, судя по всему, главный пункт обвинений, выдвинутых против Ивана Николаевича, — это наш проект цифровой мобильной радиосвязи:
— По-видимому, этим проектом мы задели чьи-то столичные амбиции или выставили каких-то высоких чиновников в нежелательном свете — мол, где же были вы с вашим перспективным планированием.
— В таком случае ты, Игорь, должен заявить начальству, что мы готовы сотрудничать с московскими коллегами, что отнюдь не собираемся присваивать все лавры себе… Что подобная кооперация, в конце концов, усилит позиции страны в этой области техники.
— Дело в том, Арон, что они подводят дело под нецелевое использование госсредств, что, мол, наш проект продвигается в ущерб оборонным заказам. Не знаю, как с такой демагогией бороться.
— Как со всякой демагогией — правдой и логикой. Не мне тебе объяснять, что наш прорыв в технологии цифровых систем окажет огромное влияние на развитие в том числе и военной радиотехники — вот это им и объясни.
— Думаю, что многие и без нас это понимают, среди них, например, Комир Николаевич. Но боюсь, что для самого высокого начальства важнее всех наших технологий какие-то непонятные нам интриги между министерствами, типа кто главней и тому подобное… Что с Академией наук? Они нас поддержат?
— Я написал о нашем проекте академику Потельникову. Он, к сожалению, отказался участвовать в этом деле, сослался на то, что уже давно не занимается подобными проблемами, посоветовал обратиться к членкору Сихорову… Короче — страна советов, никто не хочет брать на себя элементарную ответственность.
— Еще короче, Арон, — это социалистическое болото, в котором даже выдающиеся ученые не желают разобраться в сути проблемы, боятся рискнуть, пережевывают партийную жвачку — «экономика должна быть экономной». Что же делать?
— Постарайся убедить министерское начальство, что успех нашего проекта даст стране не меньше, чем успехи в космосе. Объясни: лидирующая позиция в цифровой технике радикальным образом изменит стратегическое положение страны в мире, значительно улучшит ее экономические показатели, позволит избежать нарастающей зависимости от зарубежной технологии, особенно и в первую очередь в