приказ, я позвонил Арону. Он сказал: «Немедленно звони в министерство… Ты должен подтвердить получение приказа и получить всю необходимую информацию о причинах и обстоятельствах твоего назначения». Я позвонил в Москву заместителю министра Комиру Николаевичу и спросил его первым делом, с чем связан перевод Ивана Николаевича на другую работу и на какую именно. Он ответил кратко, в начальственном стиле, что Ивана Николаевича не перевели на другую работу, а уволили с работы «в связи с его несоответствием занимаемой должности», и что он ждет меня завтра в своем кабинете в десять часов утра. После разговора с Комиром я попросил Галину Александровну срочно заказать мне билет на «Красную стрелу» по горкомовской броне и пригласить ко мне секретаря парткома.
С Ильей Яковлевичем я встречался редко, все партийные дела он, естественно, вел непосредственно и Иваном Николаевичем. Теперь он впервые пришел ко мне в кабинет и сразу же сказал, что знает о моем назначении «временно исполняющим обязанности Генерального директора».
— Мне сообщили из райкома партии… Ваша кандидатура, Игорь Алексеевич, согласована министерством с горкомом партии.
— При чем здесь горком — я беспартийный.
— Такого уровня должности утверждаются только с согласия партийных органов, это прерогатива правящей партии, ибо так записано в нашей Конституции, — важно сказал Илья Яковлевич.
— Ладно, бог с ней, с вашей… конституцией. Скажите лучше, что с Иваном Николаевичем, где он?
— Думаю, что он сейчас в Москве, не знаю точно, но он звонил мне и просил оказать вам всяческое содействие в работе.
— В приказе сказано, что Иван Николаевич переведен на другую работу. Что вы, Илья Яковлевич, знаете об этом?
— В партийных инстанциях в настоящее время подыскивают Ивану Николаевичу новое место работы — это всё, что я знаю.
— Что значит «подыскивают»? Разве Иван Николаевич не пошел на повышение, разве не для этого он в Москве?
Я здесь, конечно, слукавил, прикинулся, что мне неизвестно об увольнении Вани. Мне хотелось выведать у секретаря парткома истинные причины этой акции и главное — связана ли формально Ванина карьерная катастрофа с Аделиной. Но Илья Яковлевич с большевистской твердостью держал язык за зубами, и единственное, что мне удалось у него выведать, был прямой выпад против нашего проекта новой цифровой системы — якобы в закрытом приказе по министерству И. Н. Коробову вменялось в вину «нецелевое использование бюджетных средств на проекты, не имеющие отношения к профилю предприятия, в ущерб разработкам по прямым заказам Министерства обороны». Поняв, что больше ничего не выведаю, я попросил Илью Яковлевича подстраховать меня в новой должности: «Я, конечно, оставляю за собой все вопросы научной работы предприятия и связанные с ней опытно-конструкторские разработки, испытания, опытное производство, связи со смежниками, сдачу проектов заказчикам и прочее, но прошу вас, Илья Яковлевич, взять на себя административно-хозяйственные заботы». Он обещал помогать мне, правда, без особого энтузиазма. Я встал, поблагодарил его и протянул руку для прощания. Илья Яковлевич задержал мою руку, словно давая понять, что хочет сказать еще что-то, но не решается. «Вы, Илья Яковлевич, хотите что-то добавить?» — спросил я и увидел, как вдруг помягчело его суровое партийное лицо. Опустив глаза, словно стесняясь, он сказал:
— Да, хотел бы добавить, что с большим уважением и искренней симпатией отношусь к Ивану Николаевичу — нас связывают годы совместной партийной работы.
— Разделяю ваше отношение к Ивану Николаевичу — нас связывают годы совместной научной работы.
— Хочу еще сказать, Игорь Алексеевич, что вижу в вас продолжателя партийного и научного курса Ивана Николаевича и… безмерно рад возможности содействовать вам в этом. Не собираюсь вмешиваться в вашу научно-техническую политику, но опасаюсь, что вы не вполне осознаёте сложность вашего положения…
— Спасибо, Илья Яковлевич, но в чем вы лично видите сложность?
— В формулировке вашей новой должности содержится одно нехорошее слово — «временно». Лучше было бы, если бы они написали «исполняющий обязанности Генерального директора» без этого «временно», а еще лучше, если бы просто назначили вас Генеральным директором без всяких дополнительных слов.
— Не знаю министерских процедур, но допускаю, что такова обычная бюрократическая практика.
— Думаю, Игорь Алексеевич, что тут особый случай… Если вы позволите быть совершенно откровенным, я попытаюсь разъяснить…
— Валяйте, Илья Яковлевич, чего уж тут юлить — мы с вами за одним общим рулем…
— Вы, Игорь Алексеевич, беспартийный, и это не только большая редкость на столь высокой должности, но и главное препятствие… — уж извините меня — для ее сохранения. Мне кажется, что те, кто написал в приказе слово «временно», именно это и имели в виду… Вам нужно поскорее, я бы сказал — немедленно, вступить в партию, и тогда все препятствия отпадут.
— Полагаете, что меня примут в партию с учетом всех нюансов моей биографии?
— В члены КПСС принимает местная партийная организация, и я как секретарь парткома гарантирую, что мы проведем вас без проволочек, немедленно после подачи вами соответствующего заявления. Рекомендации вам дадут Арон Моисеевич и Артур Олегович — я предварительно заручился их согласием.
Я поблагодарил Илью Яковлевича, не вполне искренне сказал, что подумаю, а сам содрогнулся — вот и наступил в моей жизни еще один момент истины! Опять и снова: «Быть или не быть — вот в чем вопрос».
Проводив Илью Яковлевича, уже у дверей кабинета я вдруг решил проверить его чувство юмора и озорно сказал:
«Вот смотрите, Илья Яковлевич, как это всё может обернуться: я вступлю в партию, чтобы получить желаемую должность Генерального директора, а министерство возьмет и назначит другого на эту должность или, скажем, горком партии не утвердит мое назначение в связи с моим малым партийным стажем… Получится — поменял шило на мыло. И что тогда прикажете делать?»
Илья Яковлевич доказал, что чувство юмора у него есть:
«Не беспокойтесь, Игорь Алексеевич, в таком очень маловероятном случае я лично позабочусь о немедленном исключении вас из партии. А основание для этого вы мне сами подскажете…»
До отъезда в Москву у меня оставалось всего несколько часов, а следовало еще переговорить с Ароном, заехать к родителям Аделины и передать ей письмо, а еще… получить приватную информацию о деле Ивана Николаевича от Кати. Назначать Кате свидание на стороне уже не было времени, и я, пренебрегая элементарной конспирацией, попросил своего секретаря, с которой у меня сложились вполне доверительные отношения, срочно пригласить ко мне Екатерину Васильевну из парткома: «Галина Александровна, пожалуйста, сделайте это… без излишней огласки…» Не прошло и десяти минут, как она безмолвно пропустила ко мне в кабинет Катю и закрыла за ней