Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

течёт, вот люди и отворачиваются. А этим легче. Твоему до завтра терпеть…

– Что?! – не поверил Бальтазар. – Так он жив?

– Ну да, – развёл руками Зогх. – У него сейчас дорога зависти. Ему кино показывают: вначале кто как погиб, потом где они, а где он. Они имеют всё, а он ничего. Они живые, а он про́клятый мертвец. Мол, сдохни от зависти! Иногда бывает, и передумают. У меня такое случалось: на карман один задаток клал, зато и не работал. Я, когда в образе, с дубинкой, люто страшный, добрые люди пугаются и прощают злых… – Зогх потёр свой тяжёлый, стёсанный назад подбородок: – Узнать бы, как они его будут… Чем им дубинка не угодила?

Он достал из кармана карту, развернул.

– Здесь будет, там же, где и суд, – ткнул Зогх пальцем.

Место то же, что и в приглашении.

– Уверен? – уточнил Бальтазар.

– Там ему и махину собрали. Он всё на неё зыркал и стонал. Наверное, что-то вроде большой дубины. Секретный агрегат за стеной. Понапридумывают механизмов людей работы лишать… – снова задумался Зогх.

– А поговорить с ним можно будет? Хоть словом перекинуться? Зогх! – окликнул его Бальтазар.

Тот вздрогнул, выпав из раздумий, почесал затылок.

– Можно. Только ты поближе протиснись. Столько народа я ни разу не видал. Пальцами в него тычут, шипят, насмехаются. Очень злой человек.

– Все мы злые, – кротко изрёк Бальтазар. – От рождения ещё малые дети, а уже жадные да завистливые. Не всем нам везёт пройтись по жизни и не оставить грязных следов на чужой дорожке.

– Он злодей. Людской суд врать не будет, – нахмурившись, отчеканил Зогх.

– Верно, – кивнул не удержавшийся от проповеди Бальтазар и многозначительно замолчал. На его губах заиграла лёгкая ироническая усмешка.

Зогх нахмурился сильнее и проверил время.

– Вот ты никого при жизни не убил, не покалечил? – торопливо закончил мысль Бальтазар. – В твои-то суровые времена.

Тот насупился пуще прежнего.

– Из наших и чужих я тут один. Все спят вечным сном. За своих я горой встану, а они все за меня. А чужим так и надо…

– А если кого разбудят из чужих? – опять добродушно улыбнулся новоявленный проповедник.

– Тогда и поглядим, – буркнул Зогх и криво усмехнулся. – Да и кто? Такие деньжищи нужны… Я даже на мать не накопил, – добавил он с грустью. – Отца забыл! Одни мечтания: приду в Институт, покажу им свои мириады денег и тыкну пальцем: «Разбудите моего дедушку питекантропа!» Дедуся у меня не шибко разговорчив был, сам за себя не попросит, – пояснил Зогх.

«Вряд ли питекантроп, – подумал Бальтазар. – Из более поздних гоминид. Но направление понятно. Этак и до рыб когда-нибудь доберёмся. Разумеется, говорящих».

Зогх снова бросил взгляд на полупрозрачный проём перехода. Бальтазар схватил его за плечо.

– Совет на прощание, – сказал он строго. – Не говори ей, что палачом подрабатываешь. Ври что хочешь, но не признавайся. И не хвастай, если кого пришиб на Земле, даже из чужих… особенно из чужих.

– Почему это? – удивился Зогх.

– Когда вы сойдётесь – а вы обязательно будете вместе, если ты постараешься, – она расскажет тебе про свою жизнь. Тогда и поймёшь. Пожалеешь её и ещё больше полюбишь.

Зогх хотел было поскрести затылок, но опустил руку и молчал в задумчивости.

– Неужто в сомнениях, лететь или нет? – встревожился Бальтазар.

– Нет! Я полечу, – решительно произнёс Зогх и глянул на часы. – Ближайшим рейсом. И хотя речи твои загадочны, я их послушаюсь.

– Вот и славно! – обрадовался Бальтазар тому, что не перегнул с нравоучениями.

– Я с колдунами не препираюсь. Помню, был у нас дурачок из самых умных, всё скалился и кривлялся: «Врёт старый. Ночью он спит, а не бродит слоном по округе, не отпугивает злых духов. Он немощен для охоты, но любит вкусное мясо и ждёт подношений». Дурак маловерный!.. – воскликнул Зогх. – А как-то утром его нашли в кустах, обглоданного и без чресел. Гиены! Решили, по нужде там засел. И колдун подтвердил: говорит, ночью, когда обернулся слоном, он услышал своими большими ушами, как тот сидит здесь, пыхтит от натуги, а ещё проклинает его и смеётся, сопит и чавкает куском вяленой зебры. Обидел своего колдуна! И тогда дух слона покинул злого и глупого человека. Ушёл защищать добрых и умных. Разве стоил кусок вяленого мяса такой смерти? Нет! И мне такого не надо.

– Вот и хорошо, – повторил Бальтазар, слегка озадаченный сказкой о старом прохиндее. И добавил: – Но я бы спас того парня от голодных гиен.

– Ты, Бальтазар, особенный колдун, – покачал головой Зогх.

Они попрощались. Бальтазар пожелал Зогху лёгкого полёта и великодушно пропустил вперёд. Тот без лишних слов прыгнул в арку перехода, махнув рукой из подхватившего и закружившего его вихря. Красиво ушёл. На всякий случай Бальтазар проверил, куда вёл свежий след. В космопорт, прекрасно! Затем он внимательно осмотрелся, убедился, что за ним никто не следит, и по-простому, без всяких фиглярских вихрей, в один миг перенёсся к дому Дмитрия. Опоздал он уже изрядно.

Глава 22. Слегка сумбурная вечеринка

Как приглашённый гость и близкий друг Бальтазар прошёл сквозь закрытые двери в прихожую, не утруждая себя ожиданием, а хозяев – беготнёй на звон колокольчика. Скинул с плеч плащ и повесил на свободный крючок. Подумав, снял шпагу, проверил замок на невидимых (никому, кроме него) ножнах и повесил на тот же крючок, для надёжности завернув их в плащ. На сегодня намахался, хватит. Будут возлияния, обещался быть Вернер – не приведи господи, что случится. Оглядев себя в зеркале, Бальтазар через силу улыбнулся и направился в гостиную, откуда доносились весёлые голоса приятелей: заливистый смех Альберта и радостные выкрики Дмитрия.

Остановившись в дверях, он рассмотрел компанию: Дмитрий и Альберт увлечённо спорили, двое незнакомцев внимательно следили за полётом их мысли; ещё кто-то, спиной к нему, вдохновенно играл на пианино сложную композицию, на его обывательский слух напоминавшую насыщенную какофонию.

Оба незнакомца, как сразу приметил Бальтазар, были люди серьёзные. Лица их были спокойные и сосредоточенные, словно намекали: «Мы вас, конечно, послушаем, но так-то у нас есть думы поважнее, и вас это никак не касается, ибо вы крайне легкомысленны». Один из них, с узким лицом и расчёсанный на пробор, имел во взгляде некоторое постоянное удивление и держался стеснённо; другой, с тяжёлым подбородком, был ещё мрачнее. Похоже, новички.

Увидев в дверях прибывшего, хозяин дома бросился с объятиями.

– Боренька. Родненький! – заревел он, уже будучи в весёлом расположении духа.

Колючая борода вместе с влажными губами пьяных поцелуев уткнулась гостю в щёку. Обоняние Бальтазара затрепетало под сложным запахом разнообразных вин и настоек, среди которых звенящей нотой выделялся терпкий аромат кагора, видимо питого