Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

не оценила. Через месяц она улетела обратно. Перед её отлётом, провожая в космопорт, он и получил задание «покорить колдуна Бальтазара».

– Она была с другой красоткой. Всё хихикали. На вторую я не смотрел, разве изредка и с пренебрежением, показать, что моя лучше. Теперь-то я знаю, кто это… – вздохнул Зогх.

Он сказал, что бросит циркачество и другие дела без сожалений. Всё ради неё. Отправится за ней в эту жуткую бездну. Миллионы лет его нога никуда не ступала за пределы подземного мира…

Его собеседник рассеянно поддакивал, пока вертел в руках бесполезное просроченное приглашение: найти бы хоть какую-то подсказку или намёк. Но, услышав про миллионы лет, вздрогнул и стал слушать внимательнее.

– Я здесь самый первый, – похвастался Зогх. – Самый взрослый из людей. Меня ещё до Луны перенесли. И всего целиком, а не как сейчас, одну жижу залобную. Дело было так. Как-то залез я на дерево. Не просто так, я же не обезьяна… От носорога. Сижу, радуюсь… И не заметил в ветвях подлеца скалозубого. Леопарда. Выше сидел. Дал мне дыхание перевести – и сзади за шею цап! Боли не чую – зачем она мертвецу? Только страх и злость остались. Как дёрнусь назад. Об землю хлоп, и темнота. Тут же отскакиваю от неё вверх, под белый чистый небосвод, в лабораторию. Хребет сломан, живот распорот, сам весь в ушибах, в голове дыра – тварь мне затылок прокусила. Вою, болею, умираю. Поорал и уснул. Просыпаюсь – живой! Зубастого, кстати, тоже перенесли. На опыты, как и меня. Он в клетке сидел. Я вначале тоже. Помню, дразнил его: просуну руку за решётку и за ухо дёрну. Ещё пинал, пока он мне ногу не изувечил. Первая нарисованная стопа тоже моя. И небо я́ заставил их нарисовать! – он горделиво указал в небесную лазурь над ними. – Надоел тот белый потолок. Всё от меня пошло…

Бальтазар посмотрел на него: волосатая грудь в широко открытом вороте рубахи и не менее кучерявые ручищи, торчащие из закатанных рукавов. Обычное рисованное тело.

– И куда же делось настоящее? – спросил он.

– В ломбард заложил, – беспечно махнул рукой Зогх. – Не сразу: одно, другое… Хорошую деньгу зашибал! Но только ненужное, понял?! Хотя разницы никакой. Предложил им как-то жижу залобную, но отказали. Да и немного бы вышло…

– Ясненько… А как в цирк попал? – не в силах удержаться, спросил Бальтазар. Первый лунянин! Очень любопытно. Если, конечно, не врёт.

– Забрёл после одной неудачной подработки, а там… Ах! Дикие звери, полуголые красотки в блёстках, страшные и весёлые пугала – рожи раскрашены, как у колдунов, а такие шебутные, будто обожрались лежалых ягод. Люди-обезьяны поверху скачут, кувыркаются. Ещё подкидыватели предметов и много других разных фокусников. Я записался к ним пугалом, детей пугать… и взрослых, это я умею. А главный клоун на первой же репетиции мне говорит: «Не пойдёт, не так всё понял, клоуны веселят, а от тебя даже медведи плачут». Тогда я попросился в животные: уж лучше я, настоящий, чем рисованные тигры и бегемоты. Не взяли: «Какое ещё животное, ты же человек!» Потом говорят: «Давай не животным, а получеловеком для образовательных номеров про эволюцию». Тема социальная, спорная, какая-то ещё. Целые залы неверующих собирал. Кричат, ногами топают, освистывают – вот она, слава!

– И давно ты в цирковых дикарях?

– Давно, очень давно. Иногда подрабатываю там-сям… А что такого? – насупился Зогх. – Ем, сплю, развлекаюсь. В основном с рисованными женщинами, но для веселья разницы-то никакой. Живи сегодня, умри завтра или снова живи – как такое наскучит?

– Эйхне не хвастайся жизнью с куклами, – посоветовал Бальтазар. – Придумай что-нибудь про несчастную любовь.

Зогх почесал затылок.

– Несчастная любовь у меня с не́й… – вздохнул он. – С другими-то всё хорошо было, особенно с цирковой дрессировщицей. Но это тайна! Никому не говори! У неё мужья один ревнивей другого.

Они подошли к третьему переходу, за беседой пропустив два предыдущих. Зогх глянул на часы, на переход, а затем на своего спутника, тем самым намекая, что дальше идти не желает.

– Зогх, а сейчас очень важная просьба! – Бальтазар достал из кармана бумагу и ткнул пальцем в рамку на лицевой стороне: – Суд над Адольфом, злым человеком, завершился. А мне нужно побольше про него разузнать. Пожалуйста, припомни ещё раз всё хорошенько. Может, этот Адольф что-то говорил или знак подал? Может, был с кем-то на улице? Всё, что вспомнишь, любую мелочь – всё важно.

– На коленках он ползал и ныл… – хмыкнул Зогх. – Мол, невиновен я, не так поняли, пусть и другие ответят. Жалкий опарыш! Но они все так говорят. Повидал на подработках. Говорил же, я ещё и людей того… – смутился он.

Бальтазар вскинул брови: «Верно угадал, что палач. Что же, соответствует изрядно».

– Это всё перед моим домом? – с недоумением переспросил он.

– Ты, Бальтазар, не понял, хоть и колдун. Я говорю про суд. Я был там, – сказал Зогх, радуясь его нарастающему удивлению. – Он у твоего дома ошивался. Его маленький чёрный леопард прогнал, но недалеко. Зря вы хищника держите: они котятами, может, и милые, а подрастут… Злодей вернулся, сел на лавку, трясётся. Думаю, тебя поджидал, как и я. Тут появились добрые люди: «Вот он. Нашли! Сбежать хотел?» Хвать его под руки и потащили. Вижу, под лавкой бумажка лежит, ага, обронил, пока руками махал, – показал Зогх, как тот махал. – Они прыг в переход, а я по свежему следу за ними – не прятались. Попал на суд. Друга твоего в клетку сажают…

Бальтазар дёрнул головой, но поправлять не стал.

– …сжался в углу, голову руками прикрыл, – сморщившись, артистично изобразил сцену Зогх. – Добрые уже озверели: пинают клетку, плюются. Рядом девочка новоприбывшая: глаза дикие, озирается, плачет, на него таращится. Помалу успокоились. Пошли чтецы выступать. Я не слушал, обычные дела: око за око, возмездие… А вот денежек подзаработать было бы удачно. Может, и про тебя бы что разузнал. Дубинка творит чудеса…

– Так-так, – намекнул не отвлекаться Бальтазар.

– Порядок я знаю. Подхожу к самому представительному, говорю: «Владею дубинкой, легко запугиваю. Беру недорого. Нареканий не было. С вас орудие и оплата, половина вперёд. С меня работа. Отделаю в лучшем виде, век помнить будет». Называю цену. Он как замашет руками: «Спасибо, не надо, у нас другие методы!» Ясное дело: денег зажал. – Зогх призадумался и вздохнул: – Надо было меньше попросить. Мудрые мысли – как мудрые старики: ходят медленно… В общем, я обратно и перескочил. Тебя стеречь, – закончил Зогх.

– Вспомни, что он говорил. Может, что-то необычное? – не терял надежды Бальтазар.

– Ну, слюни пускал. Хотя это обычное. Их глазами жгут, а они скривятся, пасть раззявят. Из неё