Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

недавно или без меры. Перегар не ощущался – значит, пьют обычное.

– Наконец-то прибыл! – Дмитрий приобнял его за плечи.

– Негусто у тебя гостей, – заметил Бальтазар вполголоса.

– Зашли, отметились и ушли. Остальные разбежались. И не надо их! Остались верные друзья! – Дмитрий развернулся к гостям и показал на Бальтазара: – А вот и он! Смертельный враг всех грешников!

– Эге! Смотрите, кто заявился! А я заждался: успел нагрешить, батюшка-поп, жажду покаяния и отпущения грехов, – крикнул со своего места Альберт, приветствуя явившегося пивной кружкой, наполненной до краёв.

Давно заседают, если снизошёл до пива.

– Покрестись вначале, – отмахнулся тот с хмурым видом.

На них глазел удивлённый пианист, оборвавший музицирование на потешном приветствии Альберта. Это был Лёва. Гладко выбритый, в цивильной одежде и даже не в сапогах, а в лакированных туфлях. Бальтазар ему кивнул. Тот похлопал глазами и кивнул в ответ.

– Да он трезвый и скучный! – обиженно возопил Альберт. – Дима, таких сюда не пускать. Налей ему чего покрепче из того, что осталось.

Он сделал приличный глоток жидкости янтарного цвета.

– Ну и дрянь это ваше баварское, – скривился Альберт и отставил кружку.

– Я вот тоже трезвый, – поддержал Лёва своего тестя, возвращаясь за стол. – Не хочу здесь пятнать себя недостойными поступками, даже в мыслях своих или в чужих… – сказал он неясно и сбился.

– И правильно, Лев, э-э… как это по-русски… – громко сказал второй серьёзный господин, который был без пробора и с тяжёлым подбородком.

– Лёва! Просто Лёва! – воскликнул тот. – Прошу вас!

– Господа, это наш дорогой Бальтазар, наш друг и коллега, – представил Дмитрий нового гостя. – Тот самый… Про которого вы уже наслышаны и вообще… Прошу любить и жаловать!

Усадив Бальтазара за стол, он подошёл к незнакомцам, чтобы их представить.

– Михаил, друг Льва, э-э… Лёвы! Миша, – назвал он первого. – Льва, то есть Лёву, ты уже знаешь, Мари сказала. А это Нельсон, друг Альберта, – представил он второго. – Мои дорогие гости…

– Нильс, – коротко поправил его господин с тяжёлым подбородком.

– Нильс! – согласился Дмитрий. – Отведай-ка ты, Нильс, здешней шотландской водки трёхсотлетней выдержки. – Он схватил со стола бутылку, подвинул пустой стакан и попытался плеснуть туда напиток с галантным услужливым полупоклоном. – Этакое ты у себя на Земле не пил, новоприбывший. Пей до дна за моё счастливое возвращение!

Нильс чуть более помрачнел и предупреждающим жестом остановил хлопочущего вокруг него Дмитрия, для верности прикрыв стакан ладонью. Бальтазар про себя усмехнулся, решив, что трюк повторяется не единожды.

– Эх, новички! – вздохнул Дмитрий. – Верно, думают, в чистилище попали. Мол, срочно бросаем грешить. А ведь это и не грех! – потряс он бутылкой.

Вернувшись к Бальтазару, Дмитрий наполнил его стакан рыжевато-коричневой жидкостью, мерцавшей на свету жидким полупрозрачным золотом. Но тому тоже не хотелось «здешнего». Развесёлые и беззаботные Дима и Альберт не попадали в его нынешнее умонастроение, и он чувствовал себя здесь лишним, как, должно быть, чувствовали себя другие.

Бальтазар повертел стакан в руках и поставил на стол.

– Лёва, а где же Мари? Почему вы один? – спросил он.

Тот, смутившись, покраснел. Альберт прыснул со смеху. Дмитрий, в свою очередь, насупился, а Нильс и Михаил кидали на Бальтазара полные любопытства взгляды. Повисло гнетущее молчание. Все уставились на Лёву, а на Бальтазара как-то избегали смотреть.

– Я не совсем понял, что именно произошло, – неохотно начал Лёва. – Мы с Мари пришли. Затеяли игру на фортепиано, кто за кем мелодию повторит. Болтали, веселились…

Лёва замолчал, но ободрённый согласным киванием Дмитрия продолжил:

– Затем появилась ваша супруга, если я правильно выразился… Стала горячо говорить и жестикулировать. Я, признаться, мало что понял… Может, переводчик барахлил или плохо местные слова ещё знаю. Один смысловой шум в голове звенел… – пробормотал он, отведя взгляд. – Спросите у товарищей. Они точно всё поняли, потому что, когда Мари с её мамой ушли, смеялись как одержимые.

Бальтазар оглядел приятелей. Альберт, выпучивая глаза и сжимая губы, сдерживал рвущегося наружу демона смеха. Дмитрий же соорудил себе чрезвычайно серьёзное лицо.

– Мари стала с ней ругаться, – бубнил себе под нос Лёва. – Дошли до криков: «Что ты за мать?» – «Ты мне не дочь!..»

– Наоборот, – поправил его Миша.

– Да я немногое разобрал… – Лёва опять отвёл глаза. – Помирились, наплакались в обнимку и ушли. Мари запретила мне с ней идти. Сказала, что побудет с ней, – закончил Лёва.

– Анечка тоже нас покинула, – уныло поведал Дмитрий. – Ей одной с нами, грубиянами, скучно, и мы, видите ли, непременно начнём всякий пошлый вздор шутить.

– Но мы ни-ни! – помотал головой Альберт. – Посмеялись малость, но не со зла. Не выдержали!

Бальтазар ему кивнул, взял отставленный стакан и в несколько глотков весь выпил. Хлопнул им по столу и выразительно посмотрел на Дмитрия. Тот снова откупорил бутыль и набулькал опять почти до краёв.

– Это всё ничего. Полная ерунда, – говорил Дмитрий примиряюще. – С кем не бывало.

– Со мной, – съехидничал Альберт.

– Не застукали ещё! – вдруг расхохотался Бальтазар.

Двойная порция крепкого напитка растекалась по телу приятной истомой, в голове весело зашумело, и шум этот плотной завесой отгородил уже беспечный рассудок от нелепых треволнений по поводу недавних пустяков.

– И не застукают! – подхватил Альберт.

– Подглядывать за чужой душой надо смелость иметь. Или навеки твоя, или сбежишь, плюясь и чертыхаясь. А то, что ты якобы её облапал, она выдумывает. Никто ей не поверил, – подмигнул Дмитрий.

– Выдумывает, – с кривой улыбкой подтвердил Бальтазар.

– А хоть бы и правда? И что? Вот помню, свёл меня как-то случай с одной барышней ума невеликого, но форм аппетитных… – мечтательно произнёс Дмитрий и с глупым видом запнулся. – Хотя чего это я? Вру! Не было ничего такого! – добавил он с хитрецой.

Порядком охмелевший Бальтазар загоготал. Альберт тоже не удержался. Дмитрий, вызвав извержение вулкана веселья, торжествовал. Вовлекаясь за другими, механически рассмеялся и Лёва, сохраняя на лице встревоженное недоумение, и оба серьёзных молчуна натянуто улыбнулись за компанию.

– А где написано про триста лет выдержки? – немного заплетаясь, спросил Бальтазар, разглядывая бутылку. Он пребывал в раздумьях: продолжить тотчас или же обождать, а то надолго ли хватит?

– Так самоделка! – ухмыльнулся Дмитрий. – Основа обычная: лунный спирт. Я к ней по рецептурной формуле добавил воды и все нужные рисованные присадки. Для цвета и вкуса, – пояснил он новичкам. – Разницы-то никакой. Триста лет напитку!

Лёва на это только пожал плечами, Нильс отодвинул свой пустой стакан, а Михаил ещё сильнее загрустил.

– Да хоть четыреста, лишь бы не баварское, – проворчал Альберт, допил янтарное пиво из кружки и натужно отрыгнул.

Дмитрий притворно нахмурился его выходке. Бальтазар рассмеялся. Остальные состроили кислые мины.

Бальтазар отставил бутылку подальше.

– Про эфир дебаты уже были? – осведомился он.

– О чём? – встрепенулся хмурый Нильс.

– Вы про опору мироздания из неделимых атомных сфер? – переспросил Лёва, до того с