Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

защищаясь, – Бальтазар перекрестился.

Таинственный преследователь не заставил себя долго ждать. Скоро послышался еле различимый мерный шорох опавшей листвы. Кто-то приближался осторожным шагом.

Обострённый опасностью слух Бальтазара уловил сопящие короткие вздохи: некто принюхивался, словно зверь, идущий за жертвой по следу. (Вопреки распространённому заблуждению землян, луняне пахнут. Куда же им без запахов и обоняния?) Бальтазар повёл носом – ох и надушился он одеколоном перед тем, как отправился покорять Елизавету.

Судя по фырканью и сердитому сопению, неизвестный не оценил восхитительного утончённого аромата. Теперь он пыхтел у земли – неужто высматривает и вынюхивает впечатавшиеся во влажную почву следы?

Едва миновав дерево, за которым стоял Бальтазар, некто втянул воздух и остановился. Их разделяли всего пара-тройка шагов и массивный ствол. Послышались низкие гортанные звуки, напоминавшие одновременно хрюканье и раздражённое уханье. Медведь? Понарисуют всякого городских пугать!

Много чего здесь повидавший, Бальтазар не удивился бы и чёрту, а уж нарисованного медведя можно было не бояться. Он ещё раз истово перекрестился – не помешает.

Перехватив покрепче эфес, он выскочил из своей раскрытой засады, гаркнув, чтобы подбодрить себя, и оторопел. Не чёрт и не медведь – полуобезьяна-получеловек. Косматое человекоподобное существо с дубинкой в длиннющей ручище. Оно будто сошло сюда с рисунка Фомы о чудовищной расправе. Ростом дикарь был пониже Бальтазара, но широк в плечах. Одет и обут: широкие штаны, сандалии на босу ногу, пёстрая рубашка сверху нараспашку и узкая бандана поверх покатого лба, держащаяся на лохматой гриве.

В ответ на неожиданное и громкое появление Бальтазара существо испуганно ухнуло, присев и вытаращившись на него. Миг промедления – и оно проворно подскочило ближе, наотмашь обрушив на Бальтазара своё нехитрое орудие.

От удивления (а не потому, что дубинка была рисованной) Бальтазар не успел парировать удар или в упреждение наколоть кисть нападавшего. Такой и кулаком заденет, мало не покажется. Сучковатая палица прошла сквозь голову, оставив после себя болезненное переживание внедрённой мыслеформы, трубившей грубым голосом победный клич: «Смертельно оскорблён и сломлен. Пробита голова. Позор! Слабак! Повержен! Все женщины мои». Поморщившись, он поднял шпагу к груди человекоподобного.

Тот радостно ухал, потрясая дубиной над головой и размашисто барабаня себя кулаком по обширной и гулкой груди. Презрительно глянул на подрагивающее остриё узкого лезвия у своих рёбер и сплюнул.

– Слаб ты проткнуть великана Зогха своей палкой, – проговорил низкорослый великан грубым голосом, глотая звуки почти до нечленораздельности.

Шпагу Бальтазара не раз принимали за качественный рисунок, выполненный чрезвычайно похожим на настоящий вещественный предмет, когда дело было совершенно обратное – не кичиться обладанием ценной и опасной вещицы, а выдавать её за превосходный и дорогой рисунок.

Бальтазар тычком вдавил остриё в солнечное сплетение, только чтобы показать, на что способна его «палка». Зогх отпрянул с ужасом в глазах.

– Не дёргайся, проткну сильней, – сказал Бальтазар, подступив к нему.

Ноги дикаря подкосились, он бухнулся на колени и лишь гримасничал от боли, боясь пошевелиться. Его взгляд метался между уколотым верхом живота и чужими глазами, ласковыми и потому ещё более страшными.

– Ар-гх, га-рх, – кряхтел он, отрывисто дыша и всхлипывая, выдавая тем всю тяжесть превозмогания боли, видимо давно подзабытой и так неожиданно вернувшейся.

Бальтазар перебросил лезвие к его горлу; держал легко, едва касаясь, – не дай бог порезать, – но так, чтобы тот чувствовал холод калёной стали на голой коже.

– Ты чего хотел? – спросил его Бальтазар по обыкновению приветливо.

– Зогх погиб. Колдун победил. Мертвец ему послушен, – пробормотал дикарь, скосив глаза на стрекающее жало в руке противника.

Зогх сунул руку в карман штанов и что-то вытащил.

– Всё моё – твоё.

Он протянул ему сложенную бумажку.

Бальтазар взял, осмотрел: настоящая бумага с неровно оторванными краями. Сердце ёкнуло: «Приговор секретарю».

– Разверни, пожалуйста, – попросил Бальтазар, возвращая сложенный листок. – Видишь, у меня рука занята.

Дикарь выпучился на него из-под мощных надбровных дуг.

– Великая крокодилиха! Зогх связал себе руки и ноги! Пусть добрый страшный колдун уберёт своё копьё! – воскликнул он.

– Почему это я колдун? – недовольно спросил Бальтазар, и не подумав отводить оружие.

– Она так сказала, – пробурчал Зогх.

– Она?! Кто? – встрепенулся Бальтазар.

– Колдун знает, о ком Зогх говорит, – мрачно проговорил дикарь.

– Так ты её новая блажь?.. – вздохнул Бальтазар. – Уберу «копьё», не нападёшь?

– Нет! Зогх клянётся, – отчаянно закивал тот.

Бальтазар отвёл шпагу, но оставил клинок зажатым под мышкой. Дикарь тут же отскочил, охая, пока растирал шею и грудь, и сверкая глазами в его сторону.

Да, бумажка оказалась та самая, исходный текст был затёрт и забелён. Бальтазар достал свой обрывок и приложил к месту отрыва – совпали полностью. Любопытно.

Зогх сложил свою никчёмную дубинку и убрал в карман штанов. Затем с опаской, бочком стал приближаться. Бальтазар как бы невзначай положил ладонь на эфес шпаги.

– Кто просил тебя это передать? – строго спросил Бальтазар.

– Никто. Лежала на земле. – Дикарь нахмурил косматые брови и после заминки сказал: – Обронил злой человек. Зогх следил. Зогх поднял. Ты не бойся Зогха. Он не нападёт. Он боится палки колдуна.

– Почему ты говоришь о себе в третьем лице? – поинтересовался Бальтазар.

Дикарь поскрёб затылок и в удивлении развёл руками.

– Ты говоришь, как маленький ребёнок: «Зогх покушал», «Зогх покакал». Зачем?

Тот заулыбался:

– Зогх – маленький ребёнок! Смешно. Зогх не маленький ребёнок. Ему тысячи, тысячи лет, от самого начала. Зогх работает в цирке древним человеком. Для веселья зрителей надо так говорить. Привык.

– Так где Зогх нашёл бумагу? – ласково спросил Бальтазар.

– Зогх не маленький, так с ним говорить! – выпалил тот, стукнув кулаком себя в грудь. – Подобрал у твоего дома. Я подобрал. Я! Он ждал тебя. А потом его увели. Он махал руками и выронил.

– Ты её читал? – спросил Бальтазар.

– Зогх не умеет это читать. Плохой язык злого человека.

– Почему ты решил, что он злой?

– Много людей били и пинали его. Люди вместе добры, а поодиночке злы. Никто не терпит одиночек. Значит, он злодей. Или даже людоед. Как одинокий Зогх. Я не людоед, людей не ем. Я их забиваю.

– Гм, – кашлянул Бальтазар, припомнив гориллу в штанах с рисунка Фомы. «Неужто палач? Или он про свою липовую дубинку?»

Бальтазар перехватил шпагу покрепче, отгородившись от дикаря полоской смертоносного металла. Тот нахмурился и отступил, не спуская взгляда с меча.

– А что ты забыл у моего дома? – спросил Бальтазар.

– Следил за тобой… – Зогх глянул с вызовом.

Бальтазар в нетерпении покрутил рукой: «Продолжай».

– Отдай мне свою женщину! – рявкнул Зогх.

– Нет! – вскричал Бальтазар. – Хотя… забирай, – махнул он рукой, скрыв смущение за ухмылкой. – Такого забавного мужлана я как-нибудь стерплю. Да и долго она не протянет. Мало ей, хочет