ничком и заснул.
Его разбудил слуга. Он тормошил Хэльмира за плечо и повторял:
— Батюшка зовет тебя!
Юноша вскочил, быстро умылся, оделся и поспешил в отцовские покои.
Номанатур ждал сына. Он обнял его, посадил в кресло, сам сел напротив и со вздохом сказал:
— И я, и брат твой предупреждали тебя, Хэльмир! Я наслышан о твоих ночных сумасбродствах! Негоже сыну правителя бегать по ночному дворцу и пугать сторожей. Что подумают о тебе люди! К тому же бдения эти не идут тебе на пользу. Взгляни на себя! Похудел, осунулся! А все книги, все альвы да маги. Ты бы лучше мне помогал, вникал в дела правления.
— Я помогаю, отец.
Снова нравоучения! Сколько раз Номанатур беседовал с ним об этом. Но теперь Хэльмир не мог оставаться спокойным. Правитель заметил его волнение.
— Знаю. И все же снова прошу тебя об этом, мой мальчик. Скажи, что ты искал в библиотеке?
Хэльмир молчал, не смея решиться. Номанатур снова настойчиво и мягко спросил:
— Не таись. Быть может, я помогу тебе. Ты же мой сын!
И Хэльмир сдался. Он пробормотал:
— Отец, я видел.
— Что?
— Ту красивую женщину и тебя. Вы разговаривали.
— Это все?
— Да.
Номанатур рассмеялся.
— Бедный малыш! Подожди секунду, мы попытаемся разгадать эту загадку. Так вот ты кого высматривал все эти ночи! Забавно.
Он встал и вышел в соседнюю комнату, плотно затворив за собой дверь. Прошло несколько мучительных для Хэльмира секунд, и отец вернулся, но не один. С ним был тот странный лекарь, с появлением которого все и началось.
— Вы знакомы, не так ли?
Но Хэльмир не слышал вопроса. Он неотрывно глядел в лицо лекаря. Те же черты! Не такие яркие, но все же! Заметив его напряженный взгляд, Номанатур, улыбаясь, обратился к пришельцу:
— Объясни моему неразумному сыну, что все, что он видел, лишь плод его буйной фантазии.
Хадинг тоже улыбнулся:
— Твой отец прав, благородный юноша. Ты хочешь знать, кто был в библиотеке? Изволь, то был я, ничтожный. Твой батюшка разрешил мне обосноваться там, чтоб пополнить знания о древних снадобьях и травах. Эти ночи меня одолевала бессонница. Вот я и бродил среди книг, как мне казалось, в одиночестве.
— А как же женщина? — растерянно прошептал Хэльмир. Хадинг похлопал его по плечу:
— В твои годы видеть во снах красавиц — вполне обычное дело. Ведь она была красавица? — лекарь лукаво улыбнулся. — И вот что. Я думаю, твой отец разрешит тебе пободрствовать еще одну ночь, но теперь уже в моей компании?
— О небо, Хадинг, ты совсем задуришь парню голову! — вскричал Номанатур.
— Напротив, я научу его отличать фантазии от действительности. Ну, как, согласен? — обратился он к юноше.
— С радостью! — воскликнул Хэльмир.
— Так я жду тебя сегодня в полночь у входа в библиотеку.
Поклонившись обоим, лекарь вышел, оставив отца с сыном одних.
— Ну, ты успокоился? — Номанатур ласково погладил сына по руке. — А теперь держи, это для тебя. — И он вручил юноше свиток с печатью правителя.
— От Хаггара? — Хэльмир в волнении вскочил. — Прибыл гонец? Как он?
— Хорошо, как всегда.
— Когда же он вернется?
— Думаю, через неделю. Ну, ступай.
Хэльмир, схватив свиток, помчался в свои покои.
Ровно в полночь Хадинг встретил Хэльмира и подвел его к нише в стене. Звякнул ключ, щелкнул замок, открылась дверь, о существовании которой сын правителя не подозревал, и они оказались в небольшой комнате с высоким потолком. Хэльмир с любопытством огляделся. У стены стоял стол, покрытый скромной скатертью, на столе — блюдо с фруктами, сладости, вино. Пол покрывала медвежья шкура. В камине тлели угли. Два глубоких кресла были вплотную придвинуты к каминной решетке. В углу из-за холщовой ширмы виднелось изголовье узкой кровати. Хадинг подошел к камину, зажег свечи в массивном железном подсвечнике и ободряюще улыбнулся топтавшемуся в дверях Хэльмиру:
— Входи. Это, увы, не роскошные палаты, к которым ты привык, но ведь и я не принц.
Усадив юношу в кресло, Хадинг подал ему бокал, поставил рядом фрукты и сласти и тоже сел. Видя, что Хэльмир смущен, он принялся болтать о всяких пустяках. Тот, слушая высокий голос лекаря, понемногу приходил в себя и уже скоро беззаботно смеялся над его шутками. Было уже недалеко до рассвета, когда Хэльмир, набравшись храбрости, спросил у своего радушного хозяина:
— Ты и вправду раэнорский лекарь?
— О нет. Я всего лишь учился там. И это, — он вытащил из складок одежды золотой диск, — мне вручили в Раэноре.
— Это страна или город? Где он, этот Раэнор?
— Так ты ничего о нем не знаешь? Странно! Ты же сын правителя. Раэнор — страна, прекрасная и радостная. Хочешь, я покажу ее тебе?
— Да, но как?
— Мы выберем подходящий вечер, и ты все увидишь своими глазами. Обещаю. А теперь тебе пора спать. Прости за неучтивость, но я все же врачеватель и забочусь о твоем здоровье.
Хадинг встал, проводил Хэльмира до выхода из библиотеки и вернулся к своим ночным бдениям.
Через день юноша снова пришел к лекарю.
— Садись в кресло, — командовал Хадинг, — положи руки на подлокотники, закрой глаза и расслабься.
Хэльмир с сомнением покачал головой, но любопытство все же победило. Хадинг встал за его спиной и положил ладони на голову юноши.
— Ты спишь и видишь сон, — прошептал он.
Прошло какое-то время, и Хэльмир увидел! Он был птицей, стремительно летевшей навстречу белому облаку, спустившемуся к подножью пепельно-серого горного хребта. Но вот облако уплотнилось, очертания стали четче, и вскоре перед Хэльмиром возник город. Резные башни сияли на солнце. Подлетев ближе, Хэльмир разглядел улицы, дома, цветники, разноцветные камешки мостовых… А вот и люди в легких струящихся одеждах. Поначалу Хэльмиру показалось, что он видит только женщин: так нежны были смуглые лица, так заботливо уложены в замысловатые прически завитые локоны. Но вскоре глаза привыкли к яркой красоте жителей. Крылья понесли юношу прочь с шумных улиц. Теперь он был в светлом зале и даже почувствовал запах курений. У колонны стояли двое: старик в выцветшем сером балахоне и высокий мужчина в нарядной белой тунике. “Слуга и господин”, — подумал Хэльмир. До него донесся обрывок разговора.
— Но, почтенный мой наставник, у меня нет больше сил! — говорил с мольбой в голосе мужчина. — Я не рожден для жизни во дворце!
— Это твое служение. — Старик был непреклонен. — Мне стыдно выслушивать от тебя жалобы.
— Я торчу здесь без пользы!
— Не тебе решать, есть в твоем присутствии польза, или нет. Все. Закончим разговор. Ступай к себе, приготовься к вечернему пиру. Не огорчай госпожу.