толстым слоем пепла город. Прекрасная белостенная столица превратилась в тусклый серый прах. Только из играющего бликами озера застывшей смолы вздымался обуглившийся остов Сторожевой башни. Стихия не смогла до конца уничтожить исполина, и он с гневной укоризной вздымался в небо памятником погибшему Дол-Раэну.
Все сбылось. И сны, и пророчества. Ее прошлое погибло, освободив, наконец, душу от многовекового гнета. Не в силах противиться ужасу и отчаянию, плакали стоявшие вокруг нее воины. Даже Румиль с горьким изумлением оглядывал черную безжизненную равнину. А княгиня… Что были потери этих людей в сравнении с ее потерями! Капля в море. Но превыше боли было новое острое чувство свободы. Она наконец-то разбила свой хрустальный шар, и его осколки вспыхивают слюдяными блестками у ее ног. Прижав к груди сына, княгиня взглянула в его безмятежное личико. Будущий король Хьорланда, наследник славы и величия, дитя благословенной любви, ее надежда и гордость! Элен нежно улыбнулась.
— Госпожа! — прервал ее воспоминания обеспокоенный окрик Ирлинга. — Прикажи этому изуверу оставить ребенка в покое! Элен беспечно от него отмахнулась:
— Румиль знает, что делает. Это же старинная гимнастика морнийских воинов.
— Но твой сын не воин! Госпожа, малышу всего четыре месяца!
— Самое время, Ирлинг. Кстати, ты не забыл напомнить Велемиру, что сейчас время нашего последнего совета?
— Иду, иду. Только вот не понимаю, откуда наш женоненавистник Румиль знает, как обходиться с младенцами.
Когда разведчики расселись вокруг костра, княгиня быстро оглядела их и бодро начала:
— Давайте проверим все в последний раз. Велемир, все в отряде знают, где именно мы должны встретиться?
— Да, госпожа.
— Отлично. Там вы будете ждать меня до сентябрьского полнолуния. Если я не появлюсь в течение десяти дней, уходите в Хьорланд.
Велемир начал было:
— Нехорошо это, госпожа…
Но княгиня прервала его:
— Не начинай все сначала.
— Хоть Румиля с собой возьми! Случись что, какой из Дию защитник.
— Взять Румиля в Арандамар? Морнийца?
— Ладно. Сглупил.
— Меня, меня возьми, госпожа! — стуча в грудь кулаком, воскликнул Ирлинг. Элен презрительно фыркнула:
— Вот уж хлопот не оберешься! Ты, как всегда, будешь на поселянок засматриваться, а я буду их разъяренных родичей успокаивать? Нет, дружок. Хорошо, что Лолу с отрядом Атни отправили, а то бы ты и здесь набедокурил. — Я набедокурил? — возмутился секретарь и оглянулся на разведчиков, ища их поддержки. — Госпожа моя, да этот Атни — злобный ревнивец! Бедняжка Лола, чего она только не натерпится за время путешествия!
— Ничего с Лолой не случится. За ней Карина с дочерью присмотрят, — спокойно возразила Элен. — И хватит о вас. Велемир, — снова обратилась она к капитану разведчиков, — для молодой женщины с ребенком старик — лучший попутчик. Нам и помогут, и в руках себя держать будут. Да и на границе без лишних вопросов обойдемся. А как только минуем пограничные посты, считай, мы уже в безопасности. Мой ребенок — внук правителя, не забывай. Я-то больше за вас беспокоюсь. Время смутное, идите, хоронясь. Для вас сейчас любой — враг.
Разведчик ободряюще улыбнулся ей:
— Не тревожься, княгиня. Мы люди бывалые. Доберемся до места в срок. Только уж и ты не задерживайся.
— Договорились. Ну, а теперь — спать.
Когда все разошлись по палаткам, княгиня осталась у костра одна.
— Румиль, — тихо позвала она в темноту. Телохранитель будто ждал зова, неслышно подошел и сел рядом. Элен подняла с земли ветку с высохшими буроватыми листьями и поднесла к огню. Листья вспыхнули и мгновенно сгорели. Вскоре занялась и ветка. Не отрывая глаз от трепетного язычка пламени, Элен почти шепотом заговорила:
— Завтра мы расстаемся. Надолго. Может быть, навсегда. Если там, в верховьях Реки, вы меня не дождетесь…
Княгиня на мгновение замолкла. В огне уютно потрескивал сушняк. Безмолвно обступившие их деревья погрузились в безмятежную дрему. Только назойливые мошки вились над костром. Румиль сидел, внимательно глядя, как дрожит в руке Элен ветка, как подбирается к ее пальцам маленький упорный огонек.
— Постарайся найти Талиона. И не ждите чудес, уходите в Хьорланд. Там вы будете в безопасности. Ты слышишь?
Телохранитель бесстрастно кивнул. Огонек добрался до руки. Вздрогнув от неожиданной боли, Элен выпустила ветку и потерла пальцы. Потом вдруг резко повернулась к Румилю, схватила его за плечи и повернула к себе.
— Я не останусь в Вальбарде. Если вы меня не дождетесь, значит, меня уже не будет в живых.
На следующий день Элен и Дию вышли на древнюю дорогу, ведущую к мосту через Реку. Благополучно, хоть и очень медленно, добрались они до переправы. Раньше им за целый день встречались два-три путника. У Реки же народу заметно прибавилось. Уцелевшие в войне крестьяне спешили на праздник в столицу. Отойдя на обочину дороги, лекарь и княгиня смотрели на обрывистые берега в дырах ласточкиных гнезд, на темные, неласковые воды, медленно текущие к морю.
— Вот мы и расстаемся, — наконец сказал Дию, не смея взглянуть на госпожу. — Да. Спасибо, что проводил. — Элен вздохнула. — Неужели ты тоже останешься в прошлом?
— Похоже, что так.
— Эта Река — как граница.
— Элен, девочка моя, еще не поздно. Уйдем. Запад не для тебя.
— А как же Хаггар?
— Так ты надеешься?
— Конечно. Вдруг он ранен, искалечен? Да мало ли еще почему он не мог вернуться!
— А если все же…
— Тогда я узнаю, как погиб мой муж. И оплачу его.
— И ты действительно оставишь Боргиля Номанатуру?
— Да. Дию, это разумно. Когда альвы Запада узнают о моем ребенке, они будут искать его где угодно, только не в Вальбарде. Пусть правитель сделает его пажем или отправит в гвардию своих сыновей. Потом, когда кончатся смуты, я смогу его забрать.
— Боргиль… Неспокойное имя.
— Он сам его выбрал. Помнишь, на нашем первом привале, когда я кормила его у палатки, он все смотрел и протягивал ручонки к багровой звезде войны?
— И ты не боишься этого?
— Мой страх ничего не изменит.
Оба снова замолчали. Наконец Элен осторожно подняла с земли спящего ребенка и обернулась к лекарю.
— Что ж, пора. Прощай. Она поклонилась старику и пошла к Реке.