Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

семь слов не из-за смелости, а просто потому, что перенервничала и ее заело.

Секретарша отложила трубку, и ждать пришлось так долго, что снова пошли гудки. Второй ответивший голос, похоже, уже не знал, что Клэр позвонила не только что, а минут пятнадцать назад. «А, конечно-конечно, милая», – сказал этот голос и записал Клэр на двенадцать двадцать пять в пятницу, предположительно – в обеденный перерыв.

До встречи она не знала, что он за человек. Не знала, что он местная знаменитость, даже имени его не знала. Она просто искала главу программы по своим, явно не самым обычным причинам. Когда первая секретарша оказала сопротивление, Клэр не удивилась, потому что, когда она кому-то звонила, у нее всегда было ощущение, будто она доставляет людям неудобство. Но, приехав в школу, она поняла, что ей случайно хватило смелости попросить аудиенции у местного короля.

Женщины в администрации обменялись скептическими взглядами, когда Клэр сказала:

– Я к мистеру Лорду. Мне назначено.

– Назначено?

– В двенадцать двадцать пять.

– Вы договаривались через кого-то из нас?

– Не знаю. Я звонила…

– Как зовут человека, с которым вы договорились?

– Я не спрашивала…

– Это пожилая женщина?

Клэр бы сказала, что ей оба раза отвечали женщины лет пятидесяти-шестидесяти, если не больше.

– Это наверняка Вельва, – сказала одна другой, закатив глаза. – Я позвоню мистеру Лорду, узнаю, в школе ли он, – укоризненно сказала она Клэр. – У него сейчас обед, и он очень занят.

Чтобы спрятать зардевшееся лицо, Клэр отвернулась к мозаике фотографий, инкрустировавшей стену. Там молодежь играла на трубах, декламировала, делала шпагаты в прыжке. У большинства – прически и одежда из прошлого. За спиной Клэр слышала, как секретарша бормотала в трубку, а потом позвала: «Джули!» Пришла девушка с оголенным животом, взяла у секретарши пластмассовую маску античной комедии/трагедии с выложенной блестками надписью «Посетитель».

– Джули проводит вас в кабинет мистера Лорда, – сказала секретарша, отворачиваясь к экрану.

Ее кроссовки под облегающими джинсами ступали на пол от каблука до мыска – безупречно, как у канатоходки. После множества поворотов они остановились перед чуть приоткрытой дверью, и девушка вручила Клэр маску.

– Вернете в администрацию, когда закончите. Мне постучать?

Теперь, остановившись, Клэр увидела, как она красива. Естественный макияж и очаровательные брови с изломом придавали профессиональный вид, внешность старлетки на отдыхе.

– Ничего, – сказала Клэр. – Я сама.

– Вы с ним уже встречались?

– Нет.

– Вы к нему на интервью?

– Да, – решила сказать Клэр.

– Шикарно, – ответила девушка, чуть выгибая шею, чтобы заглянуть в щелочку двери.

– Спасибо, что довели, – сказала Клэр и дождалась, когда девушка наконец продефилирует вон из коридора.

– Это вы та Клэр Кэмпбелл, которая хотела со мной поговорить? Я уж начал думать, что вас потеряли, – сказал он, открывая дверь.

Когда она вошла, он закрыл ее до конца и вернулся за стол, не пожимая руку и не здороваясь. Перед столом было кресло для посетителей, и она пристроилась на краешке, пока он медленно опустился на свое, снял изящные очки с квадратной головы, сложил и положил на стол. Он был не такой, как она ожидала. Вслух бы она никогда не призналась, но ожидала она эфемерного дядечку в галстуке-бабочке и с плакатом мюзикла «Хелло, Долли!» на стене. А не этого вытесанного из гранита мужчину с горящим взглядом, с драматическими черными прядями в белой волчьей бороде. Клэр уставилась на его большие ровные костяшки. Она всегда удивлялась, что взаправду бывают настолько мужественные мужчины: со взглядом острым как меч, с хмурым челом, а в старости – с почему-то устрашающим физическим угасанием, будто они не растеряли силу, а просто отложили про запас.

– Итак. – Он взял из стопки на столе листок с сообщениями от секретарши, просмотрел и вернул на место, не надевая очки. Привычка? Игра на публику? – У вас были вопросы о нашей программе.

Этот момент Клэр мысленно репетировала множество раз – не заикающийся звонок, чтобы договориться о встрече, не случайную конкуренцию между собой и Джули с голым животом, но вот этот миг запоздалого признания человеку, которого она воображала совсем другим. Она даже ждала не столько информации, сколько сочувствия. Заботливого интереса или хотя бы радости от возможности помочь. И почему она на это рассчитывала? Просто потому, что считала его геем, а значит, более чутким?

– Я хотела спросить не совсем о программе. Я хотела спросить о том, кто на ней учился.

– И кто бы это мог быть?

Клэр заранее долго обдумывала ответ на этот логичный вопрос, но теперь все слова вылетели из головы. Вместо ответа она неловко достала папку и протянула ему страницу. Он не торопился ее забрать, медленно раскладывая очки, надевая и нацеливая поверх них Взгляд.

– Хотите, чтобы я это прочитал? – спросил он, так и не взяв страничку.

– Было бы здорово, если вам несложно. Там понятнее, чем объясню я.

– Хотите сказать, родители дали вам не то имя?

– Прошу прощения?

– Клэр. Вас назвали Клэр, – повторил он, когда она ошарашенно уставилась на него.

Она не могла сообразить, откуда он знал. Что у нее сперва было одно имя, а потом другое, но тут она поняла, что он и не знает. Она неправильно истолковала его слова, но теперь уже было поздно избавляться от ощущения, что ее видят насквозь, и это ощущение – вместо того узнавания, о котором она так мечтала, – приобрело неприятный вид жаркой волны под одеждой.

– «Клэр» означает «прозрачный», «ясный», – будто утомленно пояснил он.

– Точно! Нет, это я знаю. Я вас не так поняла.

Он вновь кинул на нее продолжительный Взгляд поверх очков, потом все же взял листок и прочитал то, что она уже знала наизусть.

Малышка Евангелина, как ее назвали в нашей любящей христианской среде, где она провела свои первые месяцы, родилась в январе 1985 года у здоровой матери-христианки, белой, шестнадцати лет. С ее материнской стороны – шотландско-ирландская родословная на много поколений, с отцовской – немецкая тоже на много поколений. Мать матери училась на секретаршу, у отца – техническое образование, в семье нет людей с высшим образованием. В детстве мать была здоровой и активной девочкой и развивалась нормально. Из-за развода родителей редко посещала церковь, но в обоих домохозяйствах господствуют христианские принципы. Рано проявила талант к актерскому мастерству и танцам, была принята в ведущую школу искусств региона, во время проживания у нас называла себя студенткой-актрисой. Беременность и роды прошли нормально. Об отце неизвестно ничего, кроме того, что он белый христианин, здоров.

Он смотрел на страницу дольше, чем требовалось даже для очень медленного прочтения. Наконец он спросил:

– И что же