— В Швейцарию. На месяц. Отдыхать.
— Я не советую. Сначала прооперируйтесь, а потом поезжайте восстанавливаться в Швейцарию.
— Нет. Когда вернусь.
— Как хотите…
Доктор был расстроен. Сестра закончила раскладывать пасьянс и глупо смотрела.
Фанни встала со стула и осторожно вышла из кабинета. Она почти не колебалась. Ей не хотелось, чтобы что-то могло помешать ее решению.
— Ну?
— Что он сказал?
— Я не умру прямо сейчас. Он может прооперировать меня. Что-то изменилось.
— Что?
— Он погрузился в капсулу.
— Кто?
— Рак..
— Господи!
— Что еще?
— Я уеду.
— А он что сказал?
— Сказал, сначала надо оперироваться.
— И что ты решила?
— Я поеду.
— Это разумно?
— Хватит, Лили!
— Обмоем хорошую новость!
— Хватит, Лили!
— Хорошо.
И после этого все завертелось. Как в кино. Дни неслись, как кони. Равномерный топот. Сон. Серые сны. Сбор багажа. Волнение, напряжение, нервозные слова, нервно произнесенные… Слезы контролируются. Кто будет заботиться о Лили? Тебе будет нас не хватать? Обеих? С кем будешь смотреть сериал в шесть?.. Не пей на голодный желудок! Скажи Индейцу, пусть спит здесь. Нет. Лучше я ему скажу! Бутылочка! Бутылочка! Где маска Уси? Куда подевалась крахмальная маска Уси?!
— Не паникуй. В Швейцарии тоже удаляют волосы.
— Нет! После моей маски нет воспалений.
— Я свожу тебя к косметологу.
— Нет! Я всю жизнь это делала сама. Не хочу, чтобы меня кто-то трогал!
— Ты взяла теплые колготки?
— Перестаньте! Я же не ребенок!
— Девочки… Вы должны ходить по километру в день!
— Хорошо.
— И если ты сможешь заплакать, Фанни…
— Хватит, Лили!
— Не перебивай меня! Я думаю, что стеклянные слезы — это… Они твердые, так? Выливаются из глаз, падают на землю и разбиваются. Это как…
— Нужно сообщить маме.
— Нет!!!
Только подумаешь, что все идет хорошо, как начинаются завихрения… Вдыхаешь. Чувствуешь, как легко в груди. Внутри. Только примешь решение, что настала минута отдыха… Три дня не думала о падающем теле Венеры Л.
— Что? Я позвоню. Я не буду ее расстраивать. Скажу, что уезжаю в командировку… Что?
— Фанни…
— Что-то случилось?
— На твоем месте я бы позвонила Борису.
— Я позвонила ему. Он сегодня будет спать здесь. Я должна сказать маме. Должна!
— Она знает.
И поскольку все ожидают трагедии, визга, падения… Поскольку все ожидают чего-то страшного, неожиданного, ужасающего. Поэтому оно и не случается. Случается что-то другое.
Фанни не закричала. Не упала на пол. Она немного побледнела, но она и так была бледной. Она села. Но она и всегда сидела. Она забыла о своих руках. О руках все забывают. Они двигаются механически. И никто не замечает, что пальцев всего четыре. Что пятый — это отросток, состоящий из двух фаланг и на самом деле — не палец. Но без него нельзя. Ну, какой это палец! Недоразвитый. Несовершенный. Несоразмерный…
— У меня было предчувствие… Я знала. Знаю, почему вы мне не сказали…
— Мы не сказали, потому что тебе было плохо… Чтобы не стало хуже…
— Нет. Не поэтому. Вы ждали. Если двое из одной семьи умирают в один год, то и третий из этой семьи умрет…
— Нет.
— Да.
— Глупости все это!
— Я знаю. Что-то мне нехорошо… Мне нужно выйти…
— Я вызову врача!
— Я хочу выйти!
— Ляг! Фанни! Ляг сейчас же!
— Мне нужен воздух! Дайте мне подышать!
Распухшая Эйфелева башня заполнила весь таз, вылезала из него и стремилась достичь своих настоящих размеров. И Лили уже не могла себе представить без нее своей кухни…. Без башни и без Фанни, без Уси, без педерастов, живущих напротив, без Зафира, без кошки…
Что происходит с мыслями, когда много всего плохого случается одновременно или друг за другом? И почему в конце вопросительных предложений должен стоять знак