стали первыми континентами, где были введены территориальный принцип и государственные границы. Внутри старых и новых империй отношения были менее ясными. Внутренние имперские границы являлись отчасти административными единицами без глубоких территориальных корней, отчасти же служили подтверждением областей доколониального господства. Пограничные линии между империями в действительности довольно редко имели сплошную разметку на местности. Имперские границы не могли охраняться так же плотно, как государственные границы европейских стран. Каждая империя имела свои открытые фланги: Франция – в алжирской Сахаре, Великобритания – на северо-западной границе Индии, Российская империя – на Кавказе. Поэтому государственная граница как феномен пережила свой «исторический момент» лишь после 1945 года, в эпоху деколонизации и образования многочисленных новых суверенных государств. В это же время на долю Европы и Кореи выпал «железный занавес» – граница с беспримерной степенью милитаризации, непроницаемость которой гарантировала не только колючая проволока, но и атомные ракеты. Концепция границы, возникшая в XIX веке, достигла, таким образом, своего полного расцвета только в 1960‑х годах.
Панорамы (часть 1)
IV. Оседлость и мобильность
1. Порядки величин и тенденции
Между 1890 и 1920 годами треть сельского населения Ливана эмигрировала из страны – преимущественно в США и Египет. Причины заключались в том, что ситуация в стране была близка к гражданской войне, а также в экономической стагнации, не соответствующей высокому уровню образования в Ливане, в подавлении свободы слова при султане Абдул-Хамиде II и в привлекательности стран, куда они ехали[442]. Но другие две трети даже в этих экстремальных условиях остались в стране. Мобильность населения поверх национальных границ редко оказывалась в поле зрения прежней национальной истории. Современные исследователи глобальной истории, напротив, подчас обращают внимание только на мобильность, космополитизм и сети трансграничных связей. Но наш интерес в равной степени должны вызывать обе вышеупомянутые группы населения: мигранты, составляющие меньшинство во всех обществах XIX века, и оседлое большинство.
Для обсуждения этой темы необходимы точные цифры. Еще в XIX веке, как правило, не было точных сведений о численности населения. Так, население Таити – земного рая, вызывавшего в конце XVIII века особый «философский» интерес, – оценивалось путешественниками в диапазоне от 15 до 204 тысяч человек. Новые подсчеты, полученные на основе всех имеющихся данных, позволяют утверждать, что численность населения составляла чуть более 70 тысяч человек[443]. Когда в Корее в 1890‑е годы возникло националистическое движение, его первые активисты возмущались тем, что никто ранее не потрудился провести подсчет подданных королевства. Согласно различным оценкам, вызывавшим мало доверия, население Кореи насчитывало от 5 до 20 миллионов человек. Впервые его численность определили только японские колониальные власти, зафиксировав 15 миллионов жителей в 1913 году[444]. В Китае вследствие постепенного ослабления центральной власти снизилось и качество статистики. В связи с этим сегодня скорее можно полагаться на цифры, полученные в 1750 году (215 миллионов жителей) и в 1850 году (320 миллионов), чем на общепринятые статистические данные 1900 года, оценивающие численность населения Китая в диапазоне от 437 до 450 миллионов[445].
Таблица 1. Доля азиатского континента в мировом населении (в процентах)
Источник: Расчет выполнен по данным из книги: Livi-Bacci, 19972, 31 (Таб. 1.3).
Доли континентов в населении мира
Доля населения азиатского континента всегда оставалась наиболее весомой среди всех других частей света, хотя ее количественное преимущество в населении менялось со временем (см. таблицу 1). В XVII и XVIII веках относительный демографический вес Азии постепенно увеличивался. Это отразилось в высказываниях европейских путешественников, которых поражали «кишащие» массы на улицах Индии и Китая. В те времена многочисленность населения считалась признаком благосостояния страны. Те же путешественники полагали, что азиатским монархам особо посчастливилось: ведь у них столько подданных. В XIX столетии азиатская доля в численности мирового населения резко уменьшилась. Догадывались ли об этом европейцы, которые стали говорить о «стагнации» Азии? Во всяком случае, Азия лишилась былой демографической динамики. К своему пиковому относительному уровню, достигнутому в 1800 году, демографическая доля Азии в населении земного шара так и не смогла вернуться до настоящего времени. Кто же оспаривал ведущую позицию Азии в этом вопросе? (См. таблицу 2.)
Таблица 2. Народонаселение континентов (в процентах)
Источник: Расчет выполнен по данным из книги: Livi-Bacci, 19972, 31 (Таб. 1.3).
Оценки численности мирового населения показывают, что значимые потери относительного веса Азии были связаны с ростом относительного веса Европы и западного полушария в целом[446]. Африка, население которой с 600 по 1700 год с большой долей вероятности значительно превышало численность населения Европы, потом быстро потеряла свое преимущество. Численность ее населения стагнировала, тогда как в Европе она стремительно росла. Население Европы (без России) увеличилось в период с 1700 по 1900 год с 95 до 295 миллионов человек, в то время как в Африке оно выросло только со 107 до 138 миллионов[447]. По меньшей мере с точки зрения демографического развития «подъем Запада» (а к нему следует отнести и такие страны иммиграции, как Аргентина, Уругвай и Бразилия) в XIX столетии является неоспоримым фактом. Демографический рост населения в мире шел разными путями и был в целом менее динамичным, чем тот, к которому мы привыкли в конце XX века. С 1800 по 1850 год население Земли увеличивалось ежегодно в среднем на 0,43 процента. Во второй половине XIX века рост ускорился лишь до 0,51 процента в год, что намного меньше по сравнению с 1,94 процента, достигнутыми в 70‑е годы XX века[448].
Крупные страны
Еще в XIX столетии существовали страны с очень небольшим населением. В 1832 году, когда Греция стала самостоятельным государством, в ней насчитывалось менее 800 тысяч жителей, что на тот момент соответствовало половине населения британской столицы. Вся Швейцария в 1900 году с 3,33 миллиона граждан была вполовину меньше, чем агломерация, получившая название Большого Лондона (6,58 миллиона жителей). Огромная по своей территории Канада имела к началу XIX века 332 тысячи жителей европейского происхождения и перешагнула миллионный рубеж только в 1830 году. Австралия получила значительный импульс роста только в середине столетия благодаря золотой лихорадке и достигла миллионного населения в 1858 году[449].
А кто находился на другом конце спектра среди самых густонаселенных стран? Наиболее полные данные имеются за 1913 год. По отношению к миру, в котором господствовали империи, было бы анахронизмом ориентироваться на структуру национального государства современного типа. Освещая демографический вопрос в XIX веке, следует учитывать состояние более крупных государственно-политических образований (таблица 3).
Что бросается в глаза при взгляде на вышеприведенные статистические выкладки? Все крупные государства представляли собой империи. Большинство из них так и назывались. Единственным крупным государством, не называвшим