в лагере. Двигаться в темноте ребятам предстояло в сторону Обозного, туда, где буквально за пару дней появилось новое непонятное сооружение, затянутое брезентом. Его можно было разглядеть в бинокль, но назначение его оставалось загадкой, которую и предстояло разгадать ночным разведчикам.
Провожал ребят на задание комиссар отряда.
– Ни в коем случае себя не обнаруживайте, что бы ни случилось! – напутствовал старший брат, казалось, предостерегая младшего и обращаясь именно к нему, хорошо знающему немецкий язык. – Будьте очень осторожны. Ваше дело слушать, а самим не шуметь. Поэтому сегодня чтобы никакой самодеятельности. Ясно?
– Так точно, – ответил Виктор за себя и за товарища и мысленно прибавил: «Не бойся же ты так, Миша! Ничего со мной не станется!»
Ночь в степи окутывает тепло и мягко. Воздух едва уловимо колышется, овевает, будто складки лёгкого плаща. Летучая степная пыль уже осела на землю, а в небе сияет её звёздное отражение. Качается от вздохов ночного ветра степной ковыль, дружно играет многоголосый оркестр цикад, заполняя своей музыкой бескрайний простор. Даже светлячки изредка попадаются в траве и, как в детстве, заставляют поднимать глаза к небу: наступала пора звездопада.
По мере приближения к возвышенности в царство ночи, безраздельно властвующей над степью, стало вторгаться ощущение постороннего присутствия. Враги, незримые, замаскированные, были где-то рядом. В ночной тьме всё яснее угадывалось загадочное сооружение. Вот уже до ребят стали долетать голоса.
Не сговариваясь, Афанасий и Виктор легли на землю и поползли. Тьма впереди становилась враждебной, полной холодного коварства. Предательски обманчивыми казались уже и огоньки светляков, и голоса цикад: под их прикрытием тьма глядела вражьими глазами в бинокли с вершины, различая малейшее шевеление, малейшее движение теней, и звенящая тишина в любой миг могла взорваться автоматными очередями. А голоса раздавались всё ближе.
– Подожди меня здесь, – останавливаясь и трогая товарища за плечо, прошептал Виктор. – Дальше я один.
Афанасию, не знавшему немецкого, возразить на это было нечего.
– Ладно, – ответил он. – Ты только осторожней там…
Афанасий замер на месте, а Виктор пополз дальше. Ползти одному было страшнее, чем вдвоём, но в то же время он чувствовал на себе внимание товарища, его ободряющий взгляд. Так футболисты чувствуют взгляды своих болельщиков. И Виктор бесстрашно устремился на звуки голосов, жадно вслушиваясь в них, пока не начал улавливать смысл.
Он слышал слова и целые фразы так отчётливо, будто они были обращены именно к нему, и в голове у него в ответ уже звучал перевод. «Старобельск, Таганрог… Переменная облачность… Без осадков… Ветер западный… Так вот оно что!» – Виктор послушал ещё и убедился в верности своей догадки. Нет, у него не было больше сомнений в назначении этих вышек и прожекторов – они нужны для того, чтобы фашистские истребители могли безопасно подниматься в небо и бомбить наши города и сёла, наши эшелоны с ранеными…
Виктор пополз назад.
– Ну что? – нетерпеливо бросился к нему Забелин, успевший даже слегка замёрзнуть. Был предрассветный час, когда щедро нагретая вчерашним солнцем земля остывает и выпадает роса.
– Метеостанция, – отозвался Виктор. – Возвращаемся.
– Метеостанция? – переспросил комиссар, встретивший разведчиков на рассвете. – Вы уверены?
– Я уверен абсолютно, – кивнул Виктор. – Своими ушами слышал, как они сводку погоды на аэродромы передавали. Старобельск, Таганрог, Макеевка… Видно, место для наблюдений подходящее…
– Сводку погоды, говоришь? Ну ничего, недолго им наблюдать осталось! – решительно заявил Михаил.
Но от внимания Виктора не укрылось, как побледнел комиссар. Да что это с Мишей, в самом деле? Провожал – боялся; встретил с задания – и опять чуть не в обморок падает от мысли, что младший брат был так близко от врагов и мог попасться. Даже когда Виктор взрывал мост, старший брат держался куда спокойнее. Или, может быть, просто не показывал вида, а вот теперь напряжение накопилось и ему уже не скрыть волнения?
В тот же день сам командир Яковенко с группой бойцов, нагрузившись взрывчаткой, отправились уничтожать метеостанцию. Виктора с собой не взяли.
– Ты, Витя, хорошо поработал этой ночью. Теперь наша очередь. Отдыхай, – сказал ему Иван Михайлович.
Товарищ Яковенко оставил в лагере и Афанасия Забелина, и Юру Алексенцева. Девушки в тот день ушли на задание в Ворошиловград.
– А что ты удивляешься? Он ведь тебе родная кровь! Вот и товарищ командир чем дальше, тем больше за нас переживает, – заметил Юра. – Сберечь нас всех ему хотелось бы, это же ясно. А как сбережёшь? Вон, гады фашистские зашевелились, на хутора вокруг стягиваться начали. Неспроста это. Разворошили мы осиный рой, как наша Надя говорит.
– Разворошили, – кивнул Виктор. – И ещё поворошим. Как бы там ни было!
– Обязательно! – согласился Юра. – Не будет им от нас пощады.
Опасность ощущалась в воздухе день ото дня всё явственней, но о ней ребятам как-то не думалось. Бесстрашие владело их сердцами. Но на поверку оно было лишь обратной стороной бессознательного страха друг за друга. Так, глядя на Надю Фесенко, Виктор вдруг удивился, какая же она на самом деле хрупкая и худенькая, это храбрая дивчина с золотистыми веснушками вокруг носа и мягкими светлыми волосами, заплетёнными в маленькие косички. Она была похожа на какую-то скромную певчую птичку. Виктор восхищался её смелостью и ясностью ума, она была для него примером. Почему же у него сейчас так сжалось сердце при виде этих остро выступающих ключиц?
А Надежда снова завела разговор о задании, на которое ей больше некого послать.
– Готовься, Витя, тебе скоро придётся отправиться в Краснодон, – сказала она, внимательно глядя ему в глаза. – Может быть, ты сможешь выяснить, что с Гайдученко. Это очень важно для нашей дальнейшей работы.
– Я готов, если это действительно так, – выдержав испытующий взгляд Надежды, ответил Виктор. – Но мне бы не хотелось под предлогом сверхважного задания быть попросту отосланным подальше, а потом, если с вами что-то случится, всю жизнь оправдываться и доказывать, что я не трус, воспользовавшийся случаем остаться в живых.
– Да с чего только тебе такое в голову пришло! – воскликнула Надежда, строго сдвигая брови. – Кто это тебя отсылает?! До сих пор ты был для нас слишком ценен как боец. И остаёшься таковым. Поэтому и сейчас твоё ближайшее задание в Ворошиловграде. Но сходить в Краснодон тебе всё-таки придётся. Речь лишь об этом. А пока я должна передать тебе оставшуюся часть секретной информации по городскому подполью. Чтобы ты смог продолжать нашу работу даже в том случае, если, как ты говоришь, с нами что-то случится. Ты же понимаешь, что никто не застрахован от провала.
Виктора бросило в холодный пот от недоброго предчувствия.
– Что ты хочешь этим