долго задерживаться на одном месте. Рано или поздно к нам начинали относиться с подозрением, и нам приходилось ехать дальше. Так происходило довольно часто. Когда мы бежали из родных мест, герцог прихватил с собой кое-какие деньги и драгоценности, и мы потихоньку их продавали. Когда появлялась возможность, отец брался за любую работу: ремонтировал оружие, часы, – брался за все, где были нужны его умелые руки.
Поначалу Сесиль была очень взволнована и с нетерпением ждала возможности пуститься в бега. Это казалось таким романтичным и гораздо более интересным, нежели скучная жизнь в сельской глубинке.
– Сначала я воспринимала наши переезды из города в город как игру, но когда дни переросли в недели, а затем годы, я начала понимать, что, возможно, нам придется прятаться до конца жизни или до тех пор, пока не закончатся деньги. В том, что мы слышали о Париже, – она передернулась, – трудно было отличить правду от выдумки, как и невозможно предсказать, кто возьмет власть в руки на следующий день. Когда до нас доходили слухи, что роялисты начинают обретать почву под ногами, в душе герцога просыпалась надежда, но проходило несколько дней, и мы вновь узнавали о каком-нибудь новом злодеянии, направленном на аристократов и церковь.
Когда стало известно о казни короля, герцог пал духом. Думаю, он просто потерял всякую надежду. Он не желал покидать страну, поэтому мы с отцом медлили с отъездом: ведь, кроме нас, о герцоге было некому позаботиться.
Когда Гай вдруг остановился, Сесиль, стряхнув с себя воспоминания, поняла, что они стоят перед зданием цирка.
– Ну вот мы и пришли, – произнесла она неловко, взволнованная и немного растерянная от того, что открыла Гаю так много.
Он положил руку ей на плечо, прежде чем она успела вновь окунуться в привычную безопасную рутину, и тихо сказал, когда Сесиль осмелилась поднять на него глаза:
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такие трудные времена.
Она пожала плечами, но Гай не убрал руки.
– Это не твоя вина.
– Знаю, но мне так хотелось бы уберечь тебя от боли.
Какое-то странное ощущение зародилось в груди Сесиль от этих слов и нежности, коей лучились карие глаза Гая – уже не такие чужие и отстраненные, как утром.
Желудок Сесиль болезненно сжался от проявления столь нежеланной доброты, страх вдруг сменился гневом, и она выпалила:
– Вместо того чтобы добавить к списку моих несчастий еще несколько?
Гай отпрянул и безвольно уронил руку.
Развернувшись на каблуках, Сесиль скрылась в цирке в поисках убежища под его крышей. Как обычно, сотрудники бросились к ней со своими проблемами и вопросами, но она лишь отмахивалась и повторяла, почти задыхаясь от необходимости поскорее оказаться в одиночестве:
– Позже, все позже…
Очутившись в своем маленьком кабинете, она заперла дверь на задвижку и упала в кресло перед заваленным бумагами столом.
В самом его центре лежали недавно доставленные письма.
Поверх стопки конвертов из гладкой дешевой бумаги, содержавших многочисленные счета, покоился толстый прямоугольник кремового цвета, на котором знакомым властным почерком было написано ее имя.
От Натана.
Сесиль схватила послание, уже догадываясь, что обнаружит внутри, но в этот момент раздался робкий стук в дверь.
– Что? – рявкнула она недовольно, поддевая толстый слой синего сургуча ножом для вскрытия писем.
Кто-то дернул за ручку.
– Просто скажите, что вам нужно, я занята, – приказала Сесиль, расправляя на столе лист дорогой пергаментной бумаги.
«Моя дорогая Сесиль!
Уверен, ты догадываешься, какое неудовольствие доставила мне наша недавняя встреча. Чем больше я об этом раздумываю, тем больше уверяюсь, что с твоей стороны крайне неразумно позволять Дарлингтону и дальше работать на тебя и жить под одной крышей с тобой.
Я готов принять твое прошлое, но совершенно не желаю, чтобы мою будущую жену обсуждали и бог знает как обзывали из-за того, что она живет под одной крышей с мужчиной, с которым не связана узами брака.
Мне необходимо тебя увидеть, и я не хочу ждать до следующей среды, как не хочу, чтобы наша встреча состоялась в твоем доме, по вполне очевидным причинам.
Давай встретимся у меня завтра вечером. Я знаю, что по пятницам ты выступаешь первой. Приезжай сразу после выступления. Обсудим, что необходимо сделать, и составим план на будущее.
Твой слуга Натан».
Зарычав от гнева, Сесиль скомкала письмо.
Из-за двери раздался нерешительный голос Ричи.
– Новая претендентка ждет, мисс Трамбле. Она… э-э… пришла на полчаса раньше.
Сесиль повысила голос, чтобы ее было слышно из-за двери.
– Скажи, что ей придется подождать до назначенного времени!
– Хорошо, мисс Трамбле.
Отвернувшись от двери, Сесиль несколько раз глубоко вздохнула. Ею того и гляди опять овладеет гнев, как это случилось, когда она стояла с Гаем на улице.
Чертов Натан! Кем он себя возомнил, чтобы выдвигать ей ультиматумы?
Схватив лист бумаги, она набросала ответ, короткий и по существу. Она собиралась пощадить чувства Натана по поводу предложения руки, но раз он не потрудился пощадить ее собственные, она немедленно положит конец их любовной связи.
Гай чинил поручень на краю сцены – местный плотник Бэзил подробно объяснил ему, как это делается, – и размышлял о Сесиль и ее неожиданной вспышке гнева.
Он больше не удивлялся подобным выпадам с ее стороны, и в большинстве случаев ему приходилось соглашаться с тем, что он это заслужил. Но сегодня утром? Что привело ее в такую ярость?
– Гай!
Он оторвался от работы и улыбнулся, когда Кэт подлетела к нему и резко остановилась, едва не отдавив пальцы.
– Привет, Китти-Кэт, – поддразнил Гай, привязывая к поручню еще одну веревку.
– Где ты был? – спросила девочка.
– Я же говорил, что отведу сегодня Се… мисс Трамбле посмотреть школу.
Выражение лица девочки красноречиво говорило, что она обо всем этом думает.
– И не надо так упрямиться. Она решила, что будет лучше нанять тебе гувернантку.
Гай дал Кэт время обдумать его слова и протянул руку к псу, всюду ее сопровождавшему, но тот, судя по всему, еще не определился со своим отношением к нему, хотя и снизошел до того, чтобы позволить почесать за ушами. Поскольку она-прежнему хранила молчание, Гай поинтересовался:
– Ну, что скажешь?
Девочка пожала плечами, и лицо ее заметно вытянулось.
– Мне нравится проводить время с Нэнси на кухне.
Дочь кухарки Нэнси хоть и была старше Кэт, но, к счастью, девочки прекрасно поладили.
– Да, кухня – прекрасное место, чтобы обучиться… э-э… ведению домашнего хозяйства, но ты должна научиться и многому другому.
– Ты говоришь о разных книжных премудростях?
– Именно.
– Почему этим премудростям не можешь научить меня ты или Сесиль? Зачем нужен кто-то еще?
Гай присел на корточки, чтобы их с Кэт глаза оказались на одном уровне, и положил руки на ее хрупкие плечики.
– Нам нужно работать, дорогая, а тебе нужен человек, который поможет наверстать все, что ты пропустила. Боюсь, если начну обучать тебя математике, дело кончится тем, что ты будешь считать с помощью пальцев на руках и ногах.
Кэт захихикала:
– Какой