такое способна. Я лишь хотел сказать, что могу написать о ней своей матери, если ты решишь, что больше не можешь оставлять ее у себя. – Гай усмехнулся. – Хотя представляю, что она подумает.
– Что Кэт твоя дочь?
– Так подумал бы любой – про одного из нас или про обоих сразу.
– Оставив без внимания тот факт, что она ни на одного из нас не похожа. Хотя знаешь, мне совершенно неважно, что подумают окружающие.
Гай улыбнулся. И это была его прежняя улыбка, а не ее тень, которую Сесиль видела на его лице все утро.
– А вот что для меня действительно важно, так это должным образом позаботиться о Кэт теперь, когда она живет в моем доме. Нельзя лишать ее возможности получить воспитание настоящей юной леди, как Марианна, хоть та в итоге и оказалась в цирке. Думаю, будет лучше все-таки нанять гувернантку. У меня ее не было, и я всегда ощущала недостаток образования.
– Ты что, не училась в школе?
– Я росла в мастерской отца с пяти лет – так было принято в нашей семье, – пояснила Сесиль и тут же почувствовала, что эти слова прозвучали как оправдание.
– Я даже не думал тебя осуждать.
– Зато другие не только осуждали, но и смеялись надо мной.
Например, кузен Кертис. Только этому олуху следовало бы подумать, как она воспроизвела бы по памяти чертежи отца, если бы не обладала определенными знаниями и опытом, который приобрела в его мастерской, когда работала бок о бок с ним.
Гай ничего не говорил: просто смотрел на Сесиль с серьезным, совсем нехарактерным для него выражением лица.
И это лишало присутствия духа.
– Она будет жить со мной, – произнесла Сесиль, и когда эти слова прозвучали, она вдруг поняла, как спокойно стало на душе.
У Сесиль никогда не было родных, а у Кэт остался лишь Джордж, так что они втроем вполне могли стать семьей.
– Рад это слышать, – с еле заметной улыбкой произнес Гай.
– Я найму для нее гувернантку. Поскольку Кэт придется самой зарабатывать себе на жизнь, меньшее, что я могу для нее сделать, – это обеспечить необходимыми знаниями.
– Думаю, ты приняла правильное решение.
Гай поднял руку, чтобы остановить экипаж, но Сесиль сказала:
– Я бы предпочла и обратно пройтись пешком.
На его лице отразилось удивление, но он кивнул, а потом, спустя пару минут, напомнил:
– Ричи сказал, что сегодня днем у тебя собеседование еще с несколькими кандидатками на место ассистентки.
– Да, но я настроена не слишком оптимистично: уже начинаю думать, что таких просто не существует. Большинство претенденток такие неуклюжие, что я им и ложку не доверила бы, не говоря уж о заряженном пистолете.
Гай рассмеялся, и этот звук согрел Сесиль больше, чем ей хотелось бы признать, пробудив трепет в груди.
– Нет, правда, – продолжила она распекать претенденток. – Один раз пришла девушка – помощница кондитера: кажется, у своего последнего работодателя устроила пожар. Так вот: нажав на спусковой крючок, после того как я подробно все объяснила, она завизжала, рука у нее дернулась, и пистолет снова выстрелил, но на этот раз в потолок. Слава богу, пуля попала в одну из панелей, а не в люстру.
Гай рассмеялся, и опять по телу ее побежали мурашки.
– Знаешь, многие леди умеют охотиться и обращаться с ружьями, как мои сестры например, но, боюсь, среди представительниц рабочего класса ты таких не найдешь: дело в том, что наследниц имений и прилегающих к ним угодий этому учат с детства.
– Возможно, тогда стоит дать объявление в разделе светской хроники, – уныло проговорила Сесиль.
Некоторое время они шли в молчании, потом Гай спросил:
– У меня есть к тебе вопрос личного характера, но боюсь, что ты разозлишься.
Сесиль поинтересовалась:
– С каких это пор тебя волнует подобное?
– Ты удивишься.
Что бы это означало.
Пока Сесиль обдумывала его слова, Гай дал монету парню, расчищавшему тротуар от быстро таявшей снежной каши.
Несмотря на то что были любовниками на протяжении нескольких недель, они редко разговаривали о чем-то личном. Их жизнь переполняло такое количество драм и волнений, что им и без того было что обсудить, например бегство от французских наемников, сумасшедших свергнутых королей и бессовестных баронов.
Сесиль пресекала все расспросы, касавшиеся ее личной жизни, и сама ничем подобным не интересовалась. Ведь она с самого начала знала, что их роман скоро закончится. Так к чему делать расставание еще более болезненным?
И вот Гай вновь вернулся в ее жизнь.
Однако, несмотря на все его заверения в том, что ему нужна лишь она одна, Сесиль знала, что он не станет довольствоваться работой в цирке до конца жизни: наверняка появится что-то – или кто-то, – более подходящее мужчине с его родословной и положением в обществе.
Ведь одно Сесиль знала наверняка: аристократам прощались любые глупости, если они обладали красотой и обаянием. Вот и для Гая пребывание в цирке Фарнема станет приключением, о котором можно будет еще долго рассказывать на светских раутах.
Сесиль посмотрела на его красивое смиренное лицо, и ее решимость защитить себя во что бы то ни стало дрогнула. Гай никогда не станет использовать полученные сведения против нее, так что дурного в том, чтобы поделиться с ним некоторыми эпизодами своей жизни? Сесиль уже призналась ему, кто она такая на самом деле, хотя никогда никому об этом не рассказывала, и Гай хранил ее тайну.
Сесиль кивнула:
– Спрашивай.
– Я хочу узнать, почему ты переехала в Британию.
– Это не слишком интересно.
– И все же я хотел бы услышать это из твоих уст, если тебе не слишком больно говорить о прошлом.
Задумавшись на мгновение, Сесиль осознала, что ее сердце больше не болит при воспоминании о той кошмарной ночи.
– Больше не больно.
Она набрала в грудь воздуха, шумно выдохнула и начала рассказ.
– В ночь нашего отъезда разразился страшный шторм. Нам не следовало выходить в море, но отец боялся оставаться во Франции. Большую часть денег он потратил на то, чтобы навестить в тюрьме своего покровителя. К тому времени как мы сели в лодку, у нас оставалось всего несколько монет. Отец планировал отыскать в Англии моего кузена и начать работать на него.
– Значит, он был с ним знаком?
– Они никогда не встречались, но переписывались в течение многих лет. Семья Бланшар производила оружие, но оно никогда не было того же калибра… – Она рассмеялась. – Прости за неудачный каламбур… того же качества, что изделия оружейников Бланше. Время от времени мой отец, как и мой дед, помогал родственникам в Англии: делился с ними кое какими усовершенствованиями.
Некоторое время они шли в молчании, и к Сесиль постепенно возвращались воспоминания о прошлом и той злополучной ночи.
– Отец плохо себя чувствовал. Думаю, он заразился чем-то, когда мы ходили в тюрьму Ла Форс, чтобы навестить нашего умирающего покровителя. – Бросив взгляд на Гая, Сесиль заметила, что у