в следующую среду, Гай не мог гарантировать, что тот уйдет целым и невредимым.
Мысль о Сесиль в объятиях другого мужчины была для него поистине невыносима. Будь Гай немного благоразумнее, убрался бы из ее дома немедленно, сел на ближайший корабль до Бостона и навсегда оставил ее в прошлом.
Но он не мог.
Ветер усилился, похолодало, и, оглядевшись по сторонам, он поразился увиденному. Господи! Да он почти дошел до своего дома на Ганновер-сквер.
«Нет, он уже не твой. Теперь это дом Бэрри».
Гай остановился. Это что – свет в окнах библиотеки? В столь поздний час? Да и посетителей на крыльце не видно.
Он просто взглянет одним глазком…
Внимание Гая привлек грохот колес экипажа по булыжной мостовой, и он остановился посреди улицы, наблюдая, как из конюшен, примыкавших к Фейрхерст-хаусу, выехала крытая повозка. На козлах сидели двое мужчин, а сама повозка была доверху чем-то заполнена. Гай прищурился. Мебелью? Картинами? Ему так же показалось, что он разглядел предмет, подозрительно напоминающий старинные напольные часы из библиотеки.
Какого черта?
– Эй, вы! – крикнул Гай, бросаясь следом за повозкой. – Остановитесь!
Возница резко развернулся и машинально дернул за поводья, прежде чем опять повернуться к лошадям. Заметив незнакомца, он что-то крикнул, хлестанул лошадей кнутом, и те так рьяно рванули с места, что драгоценные часы едва не рухнули на землю.
Гай побежал за повозкой, призывая кучера остановиться. Он знал, что ведет себя как сумасшедший: ведь дом больше ему не принадлежал, но все равно успел миновать две улицы, прежде чем повозка скрылась из вида.
Гаю пришлось остановиться, и он уперся руками в колени, силясь перевести дыхание.
Очевидно, это были воры. Но почему слуги и дворецкий Джеррод не попытались их остановить? Вряд ли они спали настолько крепко, что не услышали, как из дома выносят часы, мебель и портреты.
А что, если грабители расправились со слугами?
Гай угрюмо пошагал обратно к дому, но, когда свернул за угол, на улице показался экипаж. Рассмотрев герб на дверце большой черной кареты, прогрохотавшей мимо него, он понял, что это дорожный экипаж Фейрхерстов, купленный совсем недавно и обычно находившийся в загородном имении!
У Гая, конечно же, не было шансов его догнать, поэтому он продолжил свой путь к дому.
Еще никогда ему не приходилось заходить домой через черный ход, но сейчас он решил, что это самый верный способ увидеть кого-то из слуг.
Гай позвонил в колокольчик и стал ждать, потом позвонил еще раз, и наконец, после пятого звонка, дверь слегка приоткрылась – на пороге возник слуга, которого Гай видел впервые.
– Какого черта…
– Где Джеррод?
Костлявый остроносый незнакомец был похож на крысу.
– Че?
– Джеррод. Дворецкий.
– Тута никого нету, окромя меня. А ты кто таков будешь?
– Этот дом только что ограбили. Неужели ты, болван, все проспал? Или это были твои приятели?
Незнакомец злобно прищурился:
– Этих людей прислал герцог.
Гай рассмеялся:
– В полночь?
– А тебе-то какое дело?
– Я…
Гай осекся, осознав, что это действительно не его дело, особенно если тех людей и в самом деле прислал Бэрри. Ведь карета принадлежала их семье и, возможно, герцог находился внутри, как бы странно это ни выглядело.
Слуга, или кто он там, захлопнул дверь у Гая перед носом, прежде чем тот успел что-либо ответить.
Мысли Гая, как дикая лошадь, запертая в тесном загоне, метались из стороны в сторону, не находя выхода.
Кому он должен рассказать об увиденном? Если Бэрри начал распродавать из дома вещи, можно ли это как-то предотвратить? Гай знал, что некоторые предметы – например, сапфиры Фейрхерстов – неразрывно связаны с титулом. Но остальное… Если честно, Гай не знал, что именно можно продать: ему никогда не приходило в голову избавиться от мебели или распродать портреты своих предков.
Утром ему первым делом придется отправиться к юристам – поверенным Фейрхерстов. Конечно, Гай лишился законного права интересоваться делами герцога, но все же был членом семьи, а значит, заинтересован в том, чтобы ее имущество оставалось в целости и сохранности, а не разбазаривалось направо и налево, если, конечно, сейчас происходило именно это. Неужели никто не сможет остановить нового наследника?
Гай развернулся и пошел в другую сторону, к Ньюкасл-стрит, а туда путь неблизкий.
Не прошел он и пары улиц, как легкая изморось сменилась снегом, но Гай продолжал идти, хотя до дома было еще очень далеко.
Дом.
Гай фыркнул. У них с Сесиль не было общего дома, поскольку он всего лишь наемный работник, но и Фейрхерст-хаус больше не был его домом, равно как и Дарлингтон-парк.
На земле вообще не осталось места, которое Гай мог бы назвать домом.
Впервые с тех пор как появился Бэрри, Гай понял, насколько ужасно его положение. Должно быть, во всей Англии не было никого глупее него. Почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять, как низко он пал?
Внезапно его поразила ужасающая мысль. Что, если Сесиль предложила ему работу вовсе не потому, что любила и хотела вернуть в свою жизнь? Что, если она просто отчетливо видела, в сколь отчаянном положении он оказался?
Значит, всего лишь пожалела…
Гай стал всеобщим посмешищем без будущего, которое мог бы предложить женщине, и вместо того, чтобы докучать Сесиль, ему следовало поджать хвост и на первом же судне отправиться в Бостон.
«Ты можешь уехать завтра».
Да, если бы не пообещал Сесиль, что отработает полгода. Если же бросить все прямо сейчас, он будет выглядеть не только неудачником, но и трусом, испугавшимся трудностей.
Нет, надо остаться и сдержать слово. Ему будет больно находиться рядом с Сесиль, но еще больнее без нее.
Снег превратился в ледяной дождь, но Гай этого даже не заметил.
Глава 17
Сесиль посмотрела на Гая из-под длинных ресниц. После случившегося вчера она не знала, готов ли он сопровождать ее в школу, которую присмотрел для Кэт, но он уже был одет и ждал, когда Сесиль спустится к завтраку.
Внешне это был все тот же Гай, но при этом казалось, будто в его теле поселился другой человек. Исчезла озорная улыбка, легкое подтрунивание и излучающий тепло и восхищение взгляд. Он больше не называл Сесиль дорогой или милой, обращаясь к ней исключительно «мисс Трамбле», причем без привычной насмешливости.
Внезапно ей бросились в глаза черты лица Гая, на которые она не обращала внимания прежде, – отпечаток возраста на неизменно мальчишеском лице. Как случилось, что она никогда не замечала суровых глубоких складок, обрамлявших чувственные губы, или лучики морщин на лбу и вокруг глаз?
Гай словно постарел на несколько лет.
Что стало тому причиной Сесиль не знала, но Гай изменился до неузнаваемости всего за какие-то часы.
Ей было известно, что он пришел очень поздно, поскольку ждала его возвращения прошлой ночью в библиотеке – оттуда хорошо было слышно, как откроется входная дверь. Она намеревалась наброситься на него с упреками, поскольку всегда