А когда ты станешь совершенным, твои родители смогут возрадоваться твоему появлению: у тебя будет новое предназначение – нести в этот мир добро другим заблудшим душам. Таким, как я.
Она улыбнулась, и он одарил ее теплой улыбкой в ответ.
Люси не знала, насколько искренне верила в то, что она – заблудшая душа, но она знала, что хочет быть нужной Анселю, быть его поддержкой и опорой на столь непростом пути. А значит, она была готова стать кем угодно.
– Ты прекрасный человек с прекрасной душой, – тихо произнес он.
– Я люблю тебя, Ансель! – выпалила она тогда.
– И я люблю тебя, – ответил он. Спокойно, робко, сдержанно. Так, как он говорил всегда, и это заставило сердце Люси одновременно болезненно сжаться и затрепетать от радости.
Она толком не заметила, как любовь к этому юноше за несколько месяцев стала для нее всепоглощающей. И ведь при этом она толком не могла к нему прикоснуться. Он никогда не запрещал этого, но Люси не чувствовала внутреннего дозволения это сделать – возможно потому, что ее помыслы были не так чисты, как думал Ансель. Поэтому она боялась даже взять его за руку: опасалась, что, если коснется его, он попросту исчезнет и никогда больше не вернется, а для нее не было ничего страшнее.
Он так красиво всегда рассуждал о любви! После их разговора он все чаще говорил об этом чувстве.
– Так удивительно и так прекрасно ощущать это единение душ, – говорил он. – Я никогда не верил, что встречу человека, не принадлежащего к нашей церкви, который так хорошо поймет это. Что не нужны никакие дополнительные условия для того, чтобы любить кого-то! Что эта связь может быть духовной, не преступной, не осуждаемой никем, что она может быть чистой!
Люси слушала его, стараясь гасить в себе желание прикоснуться к нему.
Слушая прекрасные романтические песни менестрелей на улицах Каркассона, Люси в душе мечтала о том, что когда-нибудь Ансель все же изменит своей неприязни к любому проявлению земных чувств. Втайне Люси грезила о том, что в какой-то момент, рассуждая о любви, он вдруг прервется, посмотрит на нее своим проникновенным взглядом, возьмет ее за руку, а затем поцелует, проявив всю ту пылкость, которую – она знала – скрывал годами.
Однако этого момента все не наступало, и Люси почти отчаялась его дождаться. С каждым днем в ней креп и рос страх неотвратимости будущего. Скоро из «старшего сына» Ансель превратится в совершенного, и тогда, возможно, отправится странствовать, неся людям идеи добрых христиан. Люси боялась, что он уйдет и оставит ее здесь одну, а она понимала, что не переживет этого. Притом Люси знала, что не сможет, да и не захочет, это предотвратить – слишком много это для него значило.
Но как быть с тем, как много он – значил для нее?
Если бы только был способ остаться с ним и после! Но Люси не принадлежала к их церкви и искренне опасалась, что вскоре добрые христиане отберут его у нее…
Ансель ждал ее в назначенном месте. Как и всегда, они поздоровались сдержанными кивками и пожелали друг другу доброго вечера. Сердце Люси вновь бешено забилось, и ангел в душе затрепетал при одном лишь взгляде на него.
Прогуливаясь на приличествующем расстоянии друг от друга, они поначалу вели беседы, как и привыкли. Люси по большей части слушала, наслаждаясь легкой приглушенностью его спокойного голоса. Рядом с ним для нее не существовало никакого ада.
– Я подумал, – вдруг заговорил Ансель, воодушевленно взглянув на нее, – что… возможно, если ты захочешь, ты тоже сможешь получить consolamentum.
Он ждал ее реакции. Люси остановилась напротив него и округлила глаза от изумления.
– Ты хочешь… посвятить меня? Но ведь я… – Она не нашлась, что сказать.
Ансель одарил ее доброй улыбкой.
– Я долго думал об этом. Я никогда не видел, чтобы человек так искренне принимал наше учение и так тянулся к нему душой. Ты – самый чистый, самый благородный человек из всех, кого я когда-либо видел, Люси. – Он смущенно опустил голову, продолжая едва заметно улыбаться. – Ты одна понимаешь, что значит любить кого-то чистой, ничем не замаранной любовью, и я не могу представить себе кого-то более достойного принять consolamentum. Я хочу поговорить с остальными, рассказать им о тебе и попросить принять тебя в нашу церковь, если ты этого захочешь. – Он с надеждой воззрился на нее. – А когда придет время мне становиться совершенным, я подумал… возможно, ты сможешь стать совершенной вместе со мной. Своей праведной и чистой жизнью ты достойна этого, как никто другой!
Люси неловко перемялась с ноги на ногу.
– Звучит так, как будто ты предлагаешь мне стать твоей спутницей на всю жизнь. – Она невольно нервно перебрала пальцами и облизнула вмиг пересохшие от волнения губы.
– Так и есть! – воодушевленно согласился он. – Мы сможем показать остальным людям на своем примере, что любовь возможна без греха. Что еще не все потеряно, что можно быть вместе и чувствовать единение так, чтобы после не смотреть на своих детей, как… – он запнулся.
– Как твои родители смотрели на тебя? – сочувственно спросила Люси.
– Да, – мрачно подтвердил Ансель пару мгновений спустя.
– Потому что такая связь не рождает детей, – печально улыбнулась девушка.
– И не позволяет новым душам воплощаться в этом мире, – кивнул Ансель. – Пока что таких душ слишком много, но, если мы будем вместе, – он вдруг подался вперед и положил Люси руку на плечо. По ее телу прокатилась волна дрожи, она закусила губу, чтобы унять ее, – мы сможем это изменить. Люси, я не знаю, смогу ли сделать это без тебя! Ты дала мне надежду на это, и я верю, что ты станешь совершенной и будешь получать от людей такую же любовь и такое же уважение, какие испытываю к тебе я. – Он опустил голову, а затем вновь поднял взгляд и посмотрел прямо ей в глаза. – Скажи, ты… согласилась бы пройти через это со мной?
– Да! – не раздумывая, выпалила она, едва не подпрыгнув от счастья.
Глаза Анселя засияли такой благодарностью, какой Люси никогда прежде не видела. Он нежно приобнял ее за плечи, и она едва не задохнулась от переполнившего ее жара. Ансель не продлил это желанное объятие слишком долго, и, когда он отстранился, Люси, не совладав с собой, поддалась внезапному порыву, приподнялась на цыпочки и коснулась губами его губ.
Казалось, он не понял, что нужно делать, потому что на поцелуй он не ответил, и Люси требовательно попыталась