понимаю, у них близится церемония посвящения – они возвысят нового совершенного. Вам известно, что я уже видел их еретические церемонии. Тогда, семь лет назад, с Белибастом… – Он предпочел не договаривать, в голосе его зазвучало искреннее отвращение.
– Тогда, семь лет назад, мессир Фурнье был вами доволен, – вкрадчиво отозвался его собеседник. – Мы придем за ними завтрашней ночью. Мы не склонны недооценивать ваши суждения, господин Сикре. Вы делаете богоугодное дело.
– Я давно понял, что помощь Святому Официуму – мой долг.
– Вы мудрый человек.
На этом разговор завершился, и Люси поспешила вернуться в кровать, однако сомкнуть глаз этой ночью уже не смогла.
Наутро, сказав дяде, что хочет немного прогуляться, она, изобразив прежнюю мрачность, вышла из его дома и отправилась бродить по городу. В душе ее клокотал страх. Она боялась, что люди инквизиции будут следить за ней, но, похоже, ее персона их не интересовала.
В голове Люси все еще не укладывалось то, что сотворил ее дядя.
«Он ведь обрек их всех на смерть! Всех… и Анселя тоже. И виновата в этом я».
Эта мысль была невыносимой. Однако она – как ни одна другая – сумела хоть немного пробудить Люси к жизни. Теперь девушка знала, что не может позволить Анселю погибнуть по ее вине. Как бы ей ни было больно, она должна была увести его из-под грозящего его единоверцам налета. Сердце ее щемило от боли, потому что она понимала, что не сможет, не вызвав подозрений, спасти всех добрых христиан, но его… его она обязана была спасти.
Люси нашла Анселя недалеко от его родного дома. Как и полагалось по его вероучению, он был погружен в смиренный труд, сопровождавшийся непрерывными размышлениями.
«Думал ли ты обо мне хоть немного?» – с тоской спросила про себя Люси. Ответа у нее не было, и она была уверена, что Ансель не даст его, даже если она его спросит.
Собрав в кулак остатки разрушенной воли и гордости, Люси дождалась, пока он останется один, и подозвала его к себе из-за угла.
– Ансель!
Он посмотрел на нее и заметно посерьезнел. Казалось, даже вздрогнул. Однако на лице его не показалось ни отвращения, ни злости. Он неспешно подошел к ней и опустил голову.
– Люси, – тихо произнес он. – Доброго тебе дня.
Он окинул ее печальным, немного виноватым взглядом и глубоко вздохнул.
– Ты… похудела, – неловко сказал он. – И бледна. Тебе нездоровилось? Прости, я не имел понятия.
– И что бы ты сделал, если б узнал? – не удержалась она от обиженного тона.
Ансель помрачнел сильнее прежнего.
– Я не знаю. Я мог бы чем-то помочь… возможно…
– Даже после того, как я предала все, во что ты веришь? – спросила она, заставив его болезненно поморщиться. – Я ведь знаю, ты именно так об этом подумал. Ты возненавидел меня, да?
Ансель тяжело вздохнул.
– Ненависть… – он покачал головой. – Нет, я не ненавижу тебя, Люси. Все сложнее. Истинная любовь не может пройти по мановению руки – даже после серьезной ссоры.
– Ты меня все еще любишь? – дрожащим голосом спросила Люси.
– Да. – Он опустил взгляд. – Но наша любовь… различается по своей природе, и я не должен больше проводить с тобой время так, как раньше. Пойми, прошу тебя, я не могу…
Люси приложила титаническое усилие, чтобы не заплакать.
– Я знаю, – перебила она его. – Ансель, послушай, я знаю, как ты отнесся к моему… поступку, и я понимаю, что ты уже никогда не доверишься мне, как раньше. Но у меня есть к тебе жизненно важное дело. Я прошу тебя о последней услуге, и потом ты меня больше не увидишь. Никогда больше я не нарушу… чистоты твоих помыслов и не… оскорблю тебя своим прикосновением. Можешь мне поверишь. Я больше не смогу пережить того, как ты смотрел на меня тогда.
Ансель печально опустил голову.
– Прости, – полушепотом произнес он. – Меньше всего на свете я хотел бы причинять тебе боль.
– Я знаю, – вздохнула Люси. – Поэтому я здесь. Итак, Ансель, последняя просьба. Прошу тебя, выполни ее.
Его губы сложились в тонкую линию.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Люси тяжело вздохнула.
– Сегодня – сразу, как закатится солнце – стой и жди меня на противоположном берегу Од. Я хочу, чтобы при себе у тебя была одна из ваших книг, по которым вы учите добрых христиан.
Ансель непонимающе покачал головой.
– Зачем?
– Поверь, что в моей просьбе нет никакого злого умысла, – с мольбой в голосе произнесла она. – Мне нужно, – она пожевала губу, – чтобы ты прочел мне несколько отрывков оттуда. Ты знаешь, сама я никогда не смогу, а я хочу кое-что услышать.
Ансель едва заметно улыбнулся.
– Люси, если у тебя есть вопросы, ты можешь просто задать их. Зачем нужна эта встреча после заката? И как же я без света смогу прочесть тебе то, что ты хочешь? И наши книги… мы стараемся не показывать их…
– Я знаю, но это жизненно важно! Об остальном я позабочусь. Просто исполни мою просьбу так, как я тебя прошу. Я не хочу задавать свои вопросы сейчас. Мне нужно задать их после заката. И мне нужно, чтобы ты дал мне слово, что дождешься меня, даже если это займет много времени. Я обязательно приду.
– Ты хочешь, чтобы я… поклялся?
– Достаточно, чтобы ты просто не лгал, – серьезно отозвалась она.
– Люси, это странно, – недоверчиво нахмурился Ансель. – Я никак не пойму, чего же ты хочешь.
– Я не могу сказать! – воскликнула она. – Я знаю, ты мне не доверяешь, но ты ведь видел, как сильно я тебя люблю. Неужели ты думаешь, что я способна причинить тебе вред своими действиями?
– Я…
Люси прерывисто вздохнула.
«Он не знает. Он не уверен. Боже, как же мне его убедить? Ведь если он не послушает меня, то не спасется!»
Она ощутила злость на собственное бессилие.
– Боже, хоть раз в жизни, Ансель Асье, сделай так, как я тебя прошу! Без поводов, без условностей! Просто поверь мне! Хотя бы из уважения к тому, какое чувство испытываешь по отношению к моей душе!
Несколько мгновений он тяжело размышлял, а затем…
– Хорошо, – смиренно произнес он.
– И ты дождешься меня?
– Дождусь. Если ты так этого хочешь.
– Да, – решительно кивнула она. – Сразу после заката. Во имя нашего общего блага попытайся сделать так, чтобы никто не видел, как ты уходишь.
***
Солнце опустилось больше часа назад, а Люси все не приходила. Однако Ансель с присущим ему терпением, пряча книгу в небольшую сумку, перевешенную через плечо,