своей любимой, самой любимой женщине. Когда лопнут пятислойные окна – не поможет камин, не помогут батареи. Метровые стены рухнут.
Кошка попрошайничала, встав передними лапками на колени молодой женщины. Та дала ей мясной обрезок с края своей тарелки, первый раз подняла глаза, улыбнулась. Жена Управляющего № 2 – очень хорошая художница. Она пыталась покончить с собой. Но тогда они с Управляющим № 2 еще не были вместе.
У Управляющего № 1 и его жены трое детей: два мальчика, уже мужчины, и младшая девочка. Умные, добрые. А Управляющий № 2 и его жена – стерилизованы. В Шарашке № 2 часто рождаются шизофреники, но в данном случае определяющую роль сыграл эсхатологический пессимизм Управляющего № 2. И молодую девчонку с толку сбил! Хотя это их личное дело.
Долгая мирная старость в родной Шарашке № 1. Бодрые прогулки. Светлый ум. Письменный стол манит издалека белым конвертом. Интереснейшее задание! Приказано вернуться к давно отброшенным по причине опасности и дороговизны проектам – транспортировке атомных отходов в магму или далеко в космос. Значит, что-то случилось в глубочайших северных пещерах. Протечки? Сдвиги земной коры? Предстоит решить никем до сих пор не решенную задачу. Окончательно выйти из тупика – перестать бояться самих себя. Всплыло тайное любимое слово: «драйв». Слышанное не раз от космонавтов и гонщиков на полигоне в Стране. Туманное и абсолютно понятное.
А Управляющий № 2 гордился и смущался: угораздило же влюбиться на старости лет! Запеченное мясо – необыкновенно вкусно. Спасибо, дорогая! Обсуждая с Управляющим № 1 грядущий совместный капустник, передавая ему миску с картофельным пюре, разливая вино, он, по обыкновению, раздваивался – сочинял рассказ. Не сочинял вовсе – блуждал в сумерках, наталкиваясь на невнятные фигуры, слова и действия. Некоторые сразу отталкивал, отправлял в небытие, другие брал с собой или пригвождал к месту, чтобы вернуться к ним позже. Устав от неудачных расстановок, вышел из полумрака черепной коробки и с удвоенным вниманием принялся внимать Управляющему № 1. Тот предлагал на капустнике окарикатурить Нострадамуса, календарь майя и давно забытые концерны, навязавшие когда-то всему миру свои холодильники под предлогом глобального рукотворного потепления. Сочинить куплеты, нацепить бороды. Будет смешно. Жену Управляющего № 2 коробило. Она пару раз с отчаянием посмотрела на мужа. Бестактное передергивание! Намек на распространившийся в последние годы в определенных кругах Шарашки № 2 пессимизм. Ничего общего не имеющий с упомянутыми суевериями и простодушной внушаемостью!
Вдруг наступила определенность. Действующие лица выстроились и задвигались сами собой. Это была только канва, которую предстояло заполнить цветными нитками, но главное свершилось. Стало все равно, что говорит Управляющий № 1 и даже что думает жена.
Сначала – письмо. Два письма! Придут в заурядных белых конвертах. Адресованы лично Управляющим № 1 и № 2. «Строго конфиденциально». Или – факсом. Или – через Большую Паутину. Впервые! Обращение: «Дорогой друг!» Подпись: Верховный правитель.
Содержание – детали обдумать потом. Суть же в том, что не получилось, не вышло. Началось! Начинается! Когда Страну захлестнет паника, может хватить времени на разгром виноватых – казарм, дворцов и Шарашек. Да и без разгрома в сложившихся обстоятельствах стена ни к чему, Шарашка ни к чему. Поэтому, дорогие друзья, спасибо за сотрудничество, прощайте, отпускаем на все четыре стороны. Спасайтесь, как можете. Своих раньше времени не пугайте, просто скажите: в Стране новые веяния. Шарашкам – свобода.
Верховный правитель напишет «Дорогой друг!» – потому что и там, в Стране, есть умные люди, и они тоже заложники.
Потом придут вагоны с одеждой. На следующий день. Это для того, чтобы, оказавшись в Стране, шарашкинцы не привлекали к себе внимания. Вопрос – как одеваются в Стране. Да хотя бы… как лет полтораста тому назад. Судя по архивным данным. Женщинам – лакированные ботфорты, золотые сумки, странные кепки с длинными козырьками и блестящими камешками, шубы (это если зимой) – или до земли, или до пупа. У мужчин тоже кепки, кожаные брюки. Суконные костюмы.
Реакция шарашкинцев. Которых Управляющие оставят в неведении относительно настоящих причин дарованной свободы. Кто-то обрадуется. Кто-то что-то заподозрит. Куда девать детей, аутистов, шизофреников? Пожалуй, лучший вариант – отправить пару отрядов на разведку в Страну.
И вот они, переодевшись, преодолев робкое сопротивление Управляющих («Чего тянуть? Если уходить, то всем сразу»), выступают в поход. Перегораживающие железнодорожные пути ворота открыты. Полосатые самостреляющие колонны в зоне отчуждения отключены неизвестными доброжелателями. Ночь? День? Зима? Лето? Пускай – летняя ночь. Отряд Шарашки № 1 и отряд Шарашки № 2. Порознь.
Идут сначала по рельсам, потом по шоссе или вдоль шоссе (железной дороги) – по степи, по лесу. Идти тяжело – в новых нелепых нарядах. Степь – выжженная, почти пустыня. Жаркая, душная тьма. Вдали – вулканический силуэт атомной электростанции. Лес – зона искусственного климата. Влажно, прохладно. Даже так – из-под ног (или над головами) из труб – дождь. На шоссе (по рельсам) – грузовики без водителей (составы без машиниста). Не банально ли? Выходят к свету, к Городу.
Ах нет. Еще рано. По пути видят бараки. Слабое освещение, редкие прохожие – смуглые мужчины, смуглые женщины в рубахах и шароварах. Подъезжает автобус – без водителя, конечно. Набит смуглыми людьми в оранжевых жилетах. Устало выходят, бредут к баракам.
А вот и Город. Слепит и орет. Ботфорты, темные очки, жующие челюсти, наушники. Движущиеся тротуары со скамейками и поручнями. Бух-бух-бух. Музыка? Призывы? Город двигается толчками.
Город-стройка. Небоскребы. Лучше так: небоскребы и рядом взорванные небоскребы. Котлованы. Проект Шарашки № 1 – уход Страны под землю с домами и дорогами, оборона от солнца и мороза, экономия электроэнергии. Кварталы светящихся кубов. Это сверхпрочные стеклянные шапки готовых многоэтажных убежищ – развлекательные центры, позволяющие обитателям подземелий при любой погоде выныривать на поверхность, спасаясь от клаустрофобии.
Сегодняшней ночью природа позволяет наслаждаться свежестью наверху. Весь город – вывернутый наизнанку холодильник. В Шарашках – кондиционеры в домах. Здесь – стены-кондиционеры, улицы-кондиционеры. Если все-таки выбрать зиму – город-батарея.
Рюши, цепочки, красные губы, серебряные ногти, кепки с длинными козырьками, майки с буквами.
Все красивые, поджарые, спортивные, молодые, загорелые. Присмотревшись, начинаешь видеть кое у кого неестественную обтянутость лиц и некоторую дряблость рук.
На огромном экране футболист забил мяч, худая девушка в раскачку прошлась по помосту в прозрачной блузке и трусах, рыжая дикторша что-то строго проговорила, учительница, загримированная и одетая под девочку, приплясывая, написала на доске уравнение. На них никто не смотрел, их никто не слушал.
Тараторят непонятное. Частые и, несомненно, важные словечки: «как бы» и «типа» (наблюдение Управляющего № 1).
На огромном экране вампиры окружили верещащего подростка.
Наушники глушат городской ор и дают прослушать миллионы записей. Можно спокойно