На этот раз записали не только хор Пятницкого: хотя пленка с записью не сохранилась, есть указания, что на ней содержался также прочитанный вслух рецепт русских щей[355]. Каковы бы ни были причины такой необычной прихоти, ни одна подслушивающая станция ЦРУ и ни один оператор радиоразведки, услышав рецепт, не усомнился бы, что этот полет действительно русский во всех смыслах.
Были и другие изменения. После срочного запроса на Московский завод средств протезирования Иван мог похвастать новенькой, как говорится, с иголочки, головой. Предыдущая слегка потеряла вид после длительного использования, космического путешествия и шуточек с сигаретой. Но с новой головой появилась и новая проблема: манекен теперь чересчур походил на живого человека. «Нас беспокоило то, что человек, не введенный в курс дела, увидев манекен после приземления, мог принять его за мертвеца, – вспоминает доктор Котовская, которую в свое время поразили густые ресницы Ивана. – А это было бы очень плохо»[356]. Учитывая фурор, который произвел год назад пилот сбитого самолета-шпиона Гэри Пауэрс, можно было и в самом деле опасаться, что на Ивана накинутся толпы патриотично настроенных советских крестьян, если им вдруг удастся добраться до него первыми. Что-то нужно было сделать, и быстро. В последний момент решили вложить под стекло шлема лист бумаги с написанным от руки словом «Макет», чтобы предотвратить любые насильственные действия и тем более появление обвинений или просто выдумок об умирающих или мертвых советских космонавтах. Как мы увидим, это решение помогло, но лишь отчасти.
Еще одно изменение, сделанное в последнюю минуту, касалось клички собаки. Удача – это хорошо и здорово, но эту кличку, как и голову Ивана, заменили. Собака стала Звездочкой. Никто так и не объяснил до конца, почему это произошло, но большинство рассказов свидетельствуют, что предложил это сделать Гагарин. Говорят, что он попросил самого Королева изменить кличку, потому что очень скоро «удача нам самим понадобится»[357]. Такая история звучит, по крайней мере, красиво.
Несмотря на тревожный момент, связанный с отказом одного из датчиков проблемного двигателя третьей ступени Р-7, который пришлось отключить, Иван Иванович со своим ковчегом взлетел со стартовой площадки точно по расписанию, 25 марта в 8:54 по московскому времени. Взревевшие на старте двигатели осветили небо и встряхнули землю, подобно землетрясению. У всех шести космонавтов, никто из которых до того момента не видел стартов ракет, захватило дух от происходившего. Один из космонавтов, Павел Попович, не видел старта, но слышал его и ощущал всем телом, хотя и находился под землей. Вместе с Каманиным и остальными членами стартового расчета он был в бункере, зарытом в землю всего в сотне метров от площадки. Ракета, сравнимая по размеру и мощи с Р-7, скорее всего, просто снесла бы надземное бетонное укрытие вроде того, что стояло рядом с маленькой Redstone на мысе Канаверал. Только подземный бункер мог уцелеть в этом аду.
Остальные пятеро космонавтов наблюдали пуск со станции слежения менее чем в двух километрах от места старта. Присутствовал там и инженер Святослав Гаврилов. Пока тикали минуты и время подбиралось к нулевой отметке, он наблюдал за космонавтами, в частности за Юрием Гагариным:
Он встал у барьера смотровой площадки и ни на секунду не отрывал взгляда от стоящей вдали ракеты. Я увидел, как заострилось его лицо, глаза потемнели. Мне подумалось, что он уже представляет себя сидящим в кабине космического корабля…
– Зажигание!
Из газоотвода мгновенно вырастает туча дыма, смешанного с паром и пылью, и рокочущий гром потрясает землю и воздух…
Юрий не выдерживает, расплывается в улыбке и начинает ожесточенно аплодировать. Ребята, его товарищи, поддерживают. Мы тоже. Все аплодируют[358].
Через 11 минут корабль «Восток» отделился от отработавшей третьей ступени ракеты и вышел на околоземную орбиту. На скорости почти 8000 м/с он несся над СССР, над Тихим океаном и дальше вокруг планеты, а магнитофон под скафандром Ивана воспроизводил в это время русские народные песни и, может быть, делился рецептом русских щей с проносящимся внизу миром. Тем временем на космодроме Каманин собрал космонавтов и сказал им, что пора возвращаться домой, в Москву. Задолго до того, как они собрали чемоданы, «Восток» с Иваном уже завершил свой единственный виток вокруг Земли. После полета, длившегося около 100 минут, он приземлился на истинно русскую почву где-то между Воткинском – маленьким городком в Центральной России, где родился Чайковский, и Ижевском – родным городом Михаила Калашникова, изобретателя одноименного автомата. И, на тот случай, если всего этого оказалось бы недостаточно для чисто русской специфики, следует добавить, что во время приземления опять мела метель.
По сценарию, который, должно быть, к настоящему моменту стал уже печально знакомым, метель закрыла доступ как к спускаемому аппарату, так и к Ивану на следующие 24 часа. Поисково-спасательную группу возглавил Арвид Палло. Опять как в сказках он, прежде чем добраться до Ивана и Звездочки, встретил на своем пути цепочку почти непреодолимых препятствий. Для начала его спасательный самолет потерпел аварию при взлете в ижевском аэропорту. Команда, не пострадавшая при аварии, решила воспользоваться вертолетом, убедившись, что посадочная площадка подготовлена и что, как выразился Палло, «вертолет при посадке не опрокинется»[359]. После посадки в сильный снегопад где-то неподалеку от Ивана и его спускаемого аппарата команде пришлось воспользоваться помощью крестьян, которые отвезли их на место в санях, запряженных лошадью.
Существует два варианта этой истории. В одном селяне, увидев Ивана в оранжевом скафандре лежащим на снегу и, судя по всему, мертвым, очень рассердились на спасателей за их очевидное безразличие к его судьбе. Бумажка с надписью «Макет» в его шлеме их не успокоила. Чтобы дело не обернулось плохо и ситуация окончательно не вышла из-под контроля, спасатели разрешили старшему из крестьян подойти к Ивану, потрогать, как сказал один спасатель, «резиновое холодное лицо кукольного космонавта»[360] и убедиться, что он не настоящий.
По другой версии, которую изложил в своем дневнике оператор Владимир Суворов, селяне решили, что Иван – очередной американский шпион, чего, собственно, все и опасались:
Заранее предвкушая, надо полагать, государственные награды, крестьяне вместе с местным милиционером окружили неподвижную молчащую фигуру и попытались схватить ее. Именно в этот момент появилась поисковая группа и спасла Ивана Ивановича. По рассказам, мужики были так разочарованы правдой, что все-таки почесали кулаки о лицо манекена. Но Иван Иванович оказался слишком жестким для них[361].
Если эта история правдива, Ивану опять требовалось новое лицо, но газетных фотографов это мало волновало. Как и все прочие полеты «Востоков», этот был осуществлен в секрете на тот случай, если корабль взорвется или его придется ликвидировать, но вечером того же дня советское радио уже передавало новость о его сенсационном успехе. Собака в сообщении упоминалась, манекен – нет. За этим последовало триумфальное сообщение ТАСС, провозгласившее: «Предварительное исследование приземлившегося корабля-спутника показало, что подопытное животное чувствует себя нормально»[362]. Замечательное заявление, если учесть, что Палло и его спасательная команда на самом деле еще не добрались ни до подопытного животного, ни до космического корабля. Для тех, кто после двух успешных полетов собак, последовавших один за другим, еще нуждался в разъяснениях, «Правда» заявила: «Приближается тот момент, когда пассажиром космического корабля впервые станет человек».
Три дня спустя, 28 марта, на многолюдной пресс-конференции для советских и иностранных журналистов в большом конференц-зале Академии наук в Москве двух собак – Чернушку и Звездочку – провели перед камерами, как настоящих знаменитостей. Гагарин, Титов и остальные четверо космонавтов тоже присутствовали инкогнито. Дородный вице-президент Академии Александр Топчиев – одна из тех фигур, которую то и дело намеренно выставляли перед прессой, потому что он почти ничего не знал о советской космической программе, – с удовлетворением повторил слова из недавнего выступления Н. С. Хрущева: «Недалеко то время, когда первый космический корабль с человеком на борту устремится в космос». Затем он убедительно поведал о реализованных на данный момент успешных полетах «корабля-спутника» с собаками. Под «кораблем-спутником» понимался «Восток», но это название все еще было секретом. Топчиев также