действительности: женщины хотят тебя, а мужчины – быть тобой.
– И ты тоже, Эллиот? – поддразнил друга Гай.
– Я исключение.
Гай рассмеялся, но Уингейта не так-то просто сбить с толку.
– Все эти люди знают, кто ты такой. Все до единого. Твои изображения наводнили газеты и витрины типографий. Статьи о твоих выходках – «От герцога до швейцара», «Пэр стал грузчиком» – в каждой газете. Ты в последнее время видел витрины типографии Хамфри?
Гаю стало совсем не смешно.
– Это серьезный вопрос? Я бегу от таких мест как от чумы.
– Вот если бы видел, то понял бы, почему ты последний, кому можно что-либо расследовать. Если, конечно, не хочешь, чтобы об этом раструбили все газеты. Ведь еще до потери статуса, титула и денег ты постоянно подогревал всеобщий интерес – лорд Дарлингтон, Любимчик общества, тот, который…
– Хорошо, хорошо. Довольно. Я тебя понял. Ну и что теперь?
– Дождись меня.
– Черт возьми, Эллиот, я не хочу все это время просто сидеть сложа руки. – Гай наклонился через стол, даже не пытаясь скрыть обуревавшие его чувства. – Я должен найти какой-то способ заставить Сесиль меня простить.
Эллиот усмехнулся:
– И ты считаешь, что копание в ее прошлом тебе поможет?
– Думаю, между Сесиль и ее кузеном что-то произошло, но она не посвящает меня в детали. Однажды я спросил, почему она не пошла по стопам отца, ведь она настоящий мастер своего дела, но она решительно пресекла все дальнейшие расспросы. И я заподозрил, что дело нечисто.
– Но это не дает оснований для законного расследования. И ты с этим ничего не поделаешь.
– Она сказала, что не может производить оружие, и это наводит меня на мысль, что она пыталась, но Бланшар не позволил. Ты бы слышал, с какой гордостью она рассказывает про отца и собственные навыки! Думаю, ей нелегко далось решение отказаться от дела семьи. Должно быть, что-то ее вынудило.
– Это лишь твои предположения.
Гай вздохнул:
– Да, во мне просто говорит отчаяние.
– Ты выбрал слишком запутанный способ добывания информации. Почему бы тебе просто не поговорить с ней? Так поступают все нормальные люди.
– Господи, Эллиот, думаешь, я не пытался? Она почти со мной не разговаривает. Я только и могу, что попросить ее передать солонку за завтраком.
– Должно быть, она ужасно от тебя устала.
– Так и есть, – признался Гай. – И теперь мне необходимо найти какой-то способ заставить ее поверить, что я сожалею о случившемся и что я изменился.
– Не вижу никой связи с твоим решением копаться в ее прошлом.
– А как я сумею ей помочь и тем самым заслужить ее расположение, если она совсем ничего о себе не рассказывает?
– И ты полагаешь, что попытка сунуть нос в ее отношения с Бланшаром тебе поможет?
Гай развел руками:
– Не знаю, но это все, что приходит в голову.
– А не сделаешь ли ты еще хуже?
– Риск есть, но я готов на него пойти. – Черт, вряд ли разозлиться на меня еще сильнее возможно.
Эллиот долго молчал, но по бесстрастному взгляду серых глаз друга Гай понял, что тот обдумывает сказанное.
– Так что ты думаешь?
– Тебе не придется сидеть сложа руки. Здесь, прямо у тебя перед носом, есть кое-кто получше меня.
– Как я понимаю, ты имеешь в виду Блейд?
– Совершенно верно.
Гай улыбнулся:
– Стало быть, она лучше тебя?
– Кое в чем, – согласился Эллиот. – Например, в способности разнюхивать.
– И как ей удается оставаться незамеченной? Ее внешность заурядной не назовешь, я бы даже сказал, скорее наоборот…
Эллиот прищурился, и Гай подумал, что его обычно бесстрастный друг все-таки пал жертвой стрелы Амура. А может, это было всего лишь восхищение деловыми качествами Джозефины Браун? В случае с Эллиотом ничего не знаешь наверняка: Гаю еще никогда не приходилось встречать человека более скрытного, чем его бывший сосед по квартире. Хотя нет: та, о ком они сейчас говорили, представлялась ему еще более загадочной и закрытой, нежели Эллиот. Ее сдержанность и молчаливость зачастую приводили в замешательство. Гай мог поклясться, что за те несколько недель, что они путешествовали по Франции, она не произнесла и сотни слов. Черт, даже ее ворон говорил больше, чем хозяйка.
– Хочешь, я сам с ней поговорю? – предложил Эллиот, и его щеки тронула едва заметная краска смущения.
Широко улыбнувшись, Гай уже собрался пошутить на этот счет, но Эллиот его предостерег, протестующее вскинув обманчиво изящную руку:
– Не стоит!
Гай прекрасно знал, что эта холеная рука джентльмена способна убить быстрее, чем поставить подпись на документе.
– Я был бы тебе очень признателен, – чопорно произнес Гай, давая другу благовидный предлог для встречи с этой неуловимой воительницей.
Эллиот кивнул, и лишь едва заметный изгиб его тонких губ свидетельствовал о том, насколько он рад представившейся возможности поговорить с Блейд.
Гай давно оставил попытки догадаться, как далеко зашли отношения между этими двумя наемниками, шпионами, агентами или как там они себя называли. Насколько он знал, эти двое даже никогда не оставались наедине. Может, они просто испытывали друг к другу профессиональное уважение?
Да и ему ли рассуждать об отношениях, когда его собственные любовные приключения зачастую не имели никакого смысла, не говоря уж о том, что делали его ходячей мишенью для шуток и насмешек.
– Держи, милый. – Привлекательная брюнетка поставила на стол пинту пива, стараясь не пролить ни капли.
Гай одарил женщину искренней улыбкой и щедрыми чаевыми, проводил взглядом, а потом повернулся к Эллиоту.
– Нет, мне уже достаточно, но все равно спасибо.
– Извини. Мне стоило попросить ее…
– Вообще-то мне и правда пора.
На лице Гая отразилось сожаление.
– Наверное, мне тоже не следует засиживаться. Нужно еще зайти за чистыми полотенцами.
Эллиот улыбнулся, что случалось с ним крайне редко, и привычные суровые черты его лица заметно смягчились.
– Сесиль по-прежнему нагружает тебя работой?
– Ха. А ты думал, что будет иначе?
– Ну, вообще-то… А впрочем забудь. – Бледное лицо Эллиота внезапно вспыхнуло.
Гай горько рассмеялся:
– Ты поставил на меня, да?
Все было ясно без слов, ибо Эллиот смотрел куда угодно, только не на друга.
– Итак, – произнес тот, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, – каков у тебя шанс сорвать куш?
– Э-э… зависит от места. В клубе «Уайт» большинство ставят на то, что ты справишься, а вот в «Бруксе»… – Эллиот пожал плечами.
– Мой собственный клуб… вернее, мой бывший клуб утратил веру в меня?
– Но ведь там знают тебя лучше, не так ли?
Гай сдвинул брови:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Просто все, что на тебя навалилось, не так просто пережить. А решение работать на Сесиль кажется бесполезным и неразумным, потому что никак не способствует твоему душевному спокойствию.
– Возможно, эта работа и делает меня мишенью для шуток и предметом споров, но это единственный способ попытаться ее вернуть. Может, светское общество и считает меня глупцом, но по крайней мере я теперь сам по себе.
Эллиот словно хотел сказать что-то еще, но потом просто кивнул.
Гай почесал подбородок, и громкий звук