Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

class="p1">«Поехали!» – воскликнул Бальтазар, припомнив пилотную привычку Дмитрия.

«Тянем?» – с надеждой прошелестела чужая мысль. И Бальтазар твёрдо ответил: «Изо всех сил. Принимайте».

Грянул хор ангельских голосов, и на парочку, застрявшую вне времени, опустился световой столб, объяв их ослепительной белизной. Спаситель поднял голову и пущенной стрелой взмыл навстречу притягивающей их выси, бережно удерживая Фому в своих объятиях. Это была его, Бальтазара, личная отрисовка подъёма. И пусть куда-то подевались белые крылья, он и без них чувствовал себя окрылённым. Наперекор Вернеру и обстоятельствам сделал то, что считал должным. «Казнён ли ты, Фома, или наложил на себя руки – уже неважно: ты будешь жить. Счастливым или несчастным, вечно или сколько захочешь – выбирать тебе».

Глава 12. Покойный Фома

«Спасибо, дальше мы сами», – шепнул голос. Свет померк, и Бальтазар очутился на полу в лабораторной каморке. Поднявшись, он приладил друг к другу части развалившегося стула – теперь вроде похож на целый, а то стыдно перед Иваном Иванычем.

На душе у Бальтазара было неспокойно. Что его ждёт? Обвинение в нарушении договора из-за некомпетентности или, ещё хуже, по злому умыслу? Что же, он сделал свой выбор, ему и отвечать за последствия.

Он поплёлся к выходу. Открыв дверь, он лицом к лицу столкнулся с Иваном Иванычем и вздрогнул от неожиданности. Бальтазар глядел на него, не отводя взгляда, чтобы не бегали глаза.

– Всё в порядке? – весело спросил Иван Иваныч, но тут же встревожился.

– Всё как обычно, – махнул рукой Бальтазар. – Не обращайте внимания, расстроился… Жестокое убийство. Ещё собака его там осталась. Бедная преданная псина.

– Ну… что ж. Вот накопит ваш подопечный на свою собаку, и добро пожаловать к нам! – засмеялся Иван Иваныч.

Бальтазар кисло улыбнулся и выдал пару смешков в ответ. От сердца отлегло.

– А я за вами проверил! – Иван Иваныч с притворной строгостью погрозил ему пальцем. – Даты рождения, зачатия, личный ДНК-срез. Всё совпало! Поздравляю с успешно выполненным заданием. Сотрудничать с вами – одно удовольствие, – протараторил он ласковым голосом.

Едва не рассмеявшись, Бальтазар кивнул.

– В приёмные покои? – вежливо спросил он.

– Идёмте, – Иван Иваныч подхватил его под локоть. – Оборудование для вашего, э-э… эксперимента с другим, э-э… подопечным скоро подготовят. Но возникла небольшая сложность. Как мне объяснили, вероятно наложение перепутываемых состояний из-за… м-м-м… эйнштейновского сдвига частот синхронизации в неравномерном гравитационном потенциале, вот. Очень чувствительное оборудование, а ваша высокополевая физика, она немного другая… Так что… Понимаете?

– Я понял только «эйнштейновский». Гравитационный потенциал… Высота, что ли?

Иван Иваныч важно кивнул.

– Это же просто! – замахал он руками. – У нас это со школы каждый знает. Если не соблюсти некоторые условия, не всегда очевидные, то вместо перепутывания этих ваших, э-э… квантов-шмантов происходит их сложение… Или наоборот? Если я ничего не перепутал… Нет-нет! Да! Верно! Они просто разваливаются на составляющие, и тогда ничего не выходит, так? Пустой высокозатратный выхлоп. Понятно? Ну как вам ещё объяснить? – воскликнул он, от бессилия разведя руками.

– Понятно, – отчеканил Бальтазар, решив не углубляться в сомнительное наукообразие. Пускай другие слушают про сонмы ангелов, могущих или не могущих разместиться на кончике иглы. – Но что конкретно это значит?

– Вы должны быть в одной ёмкости. Объединять разные технари не возьмутся: результат может выйти, что называется, неудовлетворительным. А у нас сейчас дефицит доступных ёмкостей эссентариума. Вы же не против, если мы используем капсулу вашего андроида? Если она стандартная, её объёма и на троих вполне хватит. А у вас продвинутая модель, может быть, и пять поместится. Как говорится, тесно, но уютно.

– Я не против, – пожал плечами Бальтазар.

– Прекрасно! – обрадовался Иван Иваныч. – И вашего мальчонку, брата нашего бывшего уборщика, мы пока к вам подселим? Хорошо?

– Я бы не против: по договору я его проводник. Но не хочу их вместе сводить. Одного можно, двух – нет!

– По одному! Я всё придумал! Сходите с мальчишкой на Лунную арену. Недалеко, в двух шагах от нас. С людьми, что вашего второго подопечного удерживают, всё улажено. Я к ним лично заглянул. Сказали, что ждут вас. Им кто-то наобещал, что вы ему «запал под хвост воткнёте». Просили лишь «не сильно его ухайдакать».

– Вы про воздаятелей? – уточнил Бальтазар.

– Да, вершители справедливости, воздаятели. Их там много, страждущих, набралось. Все пьяные. Воздадут навеселе… – как бы не веря себе, проговорил Иван Иваныч, от удивления помотав головой.

Бальтазар сурово отмолчался.

– Оставите там мальчика и заберёте второго, – продолжил наставлять Иван Иваныч. – После допроса вернёте бедолагу обратно, а юнца заберёте на Луну.

Они зашли в приёмные покои. Иван Иваныч довёл его до двери – одной из множества в длинном коридоре – и откланялся, сославшись на срочные дела. Бальтазар зашёл внутрь и подошёл к прозрачному голографическому экрану на месте передней стены – окну в их мир для землян. Экран мигнул и подключился к жилой капсуле андроида.

Бальтазар оставил земное тело и оказался на той стороне комнаты уже в своём обличье. Механическая оболочка бессмысленно глядела на него через разделяющее миры стекло.

Комнатушка, где он оказался, ничем не отличалась от своей земной части: тесная, голые стены и невысокий потолок. Всё одноцветное, кремового оттенка. Красивые отрисовки, просторные залы и волнующие пейзажи подождут до Луны.

– Я готов его принять, – громко произнёс Бальтазар.

Стена напротив окна в земной мир исчезла, открыв другой тесный отсек – комнату пробуждения. После откроется гримёрка нового обличия, а за ней комната отдыха и принятия. Её Бальтазар надеялся проскочить побыстрее, не теряя времени: Фома и так знает, что к чему, не из диких времён.

Фома был полностью наг: одна душа. Бальтазар присмотрелся – сдаётся, тот не вполне понимал, что с ним и где он. Но считывать мысли и чувства новоприбывшего было ой как трудно. Бальтазар не взялся бы сказать на их счёт что-либо определённое.

Он хорошо помнил свои ощущения здесь, когда через него уже пронёсся поток давно забытых прошлых дней. Следы былого, обновлённые, свежие и жгучие, – как бессчётные колкие снежинки, бросаемые в раскрасневшееся лицо метелью, как рой жалящих пчёл. Когда переполняет понимание, кто ты такой. Голова чумовая, восторг захлёстывает, и чем больше думаешь, тем чётче осознаёшь себя всего, всю огромную вселенную, умещённую внутри.

Сейчас же перед ним было что-то непонятное и пугающее.

К слову о наготе души: с непривычки – то ещё зрелище. В своё время Бальтазару по ошибке оставили здесь зеркала, и он увидел в отражении свою голую душу. Райское блаженство сменилось ужасом. Бальтазар решил, что угодил в ад за грехи свои тяжкие, которые только что хорошо все припомнил, и перед ним – встречающий его демон. Сейчас смешно, но тогда…