— Вернемся на базу, добавлю, — сухо сказал Элве Тиор-ди, неотрывно глядя вслед исчезнувшим членам Пяти лепестков.
Ночевали они в многоэтажном брошенном доме. Поднялись на последний этаж — Диэди все ворчал, что или лестница под ними обрушится, или перекрытия на этаже, но Бурен долго слушал и сказал, что здание крепкое.
— Оно не горело, — сказал он, посылая Кабу на осмотр этажа, а Тайтелин и Диэди на крышу. — А раз так, то с чего бы ему рушиться. Оши-Ари, со мной, найдем место для сна.
Это было офисное здание, давно разграбленное мародерами. Не все высокие окна сохранили стекла, повсюду были разбросаны бумаги, сломанная мебель и техника. Бурен быстро отыскал приемную и кабинет кого-то высокопоставленного, где сохранился даже кожаный диван.
Вернувшись с крыши и глядя на взрезанную обивку, расколошмаченный в щепки стол и дыру в стене, где явно был сейф, Тайтелин подумала, что мародерами вполне могли быть бывшие сотрудники. А вот начальство, скорее всего, к тому времени бродило по улицам, мыча и пугая обычных людей.
Это только последнее десятилетие услуги Корпорации баланса стали доступны и небогатым гражданам, а до того нужно было обладать определенным достатком и статусом, чтобы стать клиентом Корпорации.
Тайтелин и Оши-Ари завалили изнутри вход в приемную, Бурен заставил всех поесть несмотря на тошноту и лечь спать.
Утро было, как всегда, серым. Теперь еще и морозным, и ледяной ветер грыз щеки и уши.
— Я тебе говорил, будет зима, пожалеешь, — сказал Диэди, имея в виду короткую стрижку Тайтелин. Его волосы были ненамного длиннее, но все же закрывали уши.
Тайтелин не ответила. Ее мутило.
Они стояли на крыше. Бурен зорко оглядывался, высматривая следы подменышей и дым от кострищ второго отряда.
— Сегодня пройдем по окраине Торговой площади, — решил он. — Потом до набережной Жаны и по ней на северо-запад. Пока не упремся в Замковую улицу. Оттуда повернем к морю и пойдем вдоль доков обратно.
— Уже обратно домой? — огорчился Диэди.
Бурен пожал плечами, а Тайтелин вдруг поняла, что еще вчера растеряла весь былой азарт, и ей больше хочется спать, чем снова идти на холодные улицы города.
— Еще не скоро обратно, — проворчал Бурен. — У нас на этот маршрут дня два уйдет.
Уже через несколько часов зазевавшемуся Кабе едва не отгрызли голову — сразу несколько подменышей спрыгнули на него с козырька лавки на узкой улице, и Диэди едва отбил его.
К вечеру все уже были несерьезно ранены, Каба ворчал и постоянно разматывал повязку на голове, и его лицо заливала кровь. Бурен из-за передозировки лилейного экстракта перестал соображать, что происходит, и Тайтелин взяла командование на себя. Пока не стемнело, выбрала здание для ночевки и квартиру в нем, заставила Диэди и Кабу осмотреть весь дом, а Оши-Ари — отобрать аптечку у бредящего Бурена.
Сама спустилась на первый этаж. Тайтелин выбрала этот старый пятиэтажный дом на берегу Жаны не только потому, что он показался безопасным.
На остатках разбитой вывески на фасаде она угадала надпись «Библиотека», и не ошиблась. Первый этаж почти целиком прежде занимала библиотека. Тайтелин долго прислушивалась перед тем, как войти, но не услышала ничего, кроме отдаленной ругани товарищей и шума в собственных ушах.
Потом шагнула внутрь.
Конечно, здесь до нее побывали, и не раз. Более того, судя по вони и засохшим фекалиям, долгое время жили подменыши.
К вечеру небо прояснилось, и лиловые отблески заката длинными полосами легли на разорванные книги, покрывавшие пол, на обезображенную мебель и поваленные стеллажи.
Тайтелин огляделась, увидела указатели — сохранились от силы штуки три, все не о том — поэзия Темных веков, словари и книгоиздание, и, вздохнув, взялась за поиски.
***
— Это что? — недовольно пробурчал Каба, пиная стопку дурно пахнущих, разбухших от влажности книг.
Книги разъехались по узорчатому паркету, едва заметному под слоем грязи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Собери, — не отвлекаясь от массивного справочника, приказала Тайтелин. — Их я еще не смотрела.
Она сидела в глубоком кресле, закинув ноги на подлокотник. Судя по глубоким бороздам на полу, кресло было притащено из другой комнаты. Рядом с ним высились еще три стопки книг. Бурен спал в углу, Оши-Ари, сосредоточенно сопя, протирал антисептиком порезы на руках и лице.
Спустя пару мгновений Тайтелин бросила справочник в кучу посредине комнаты. Под книгами и ветошью лежал металлический лист, и звук от падения вышел гулкий. Бурен вздрогнул во сне и заворчал.
— Диэди, разводи из них костер, — сказала Тайтелин, — нужна горячая вода.
Следующую книгу она отложила на спинку кресла. И еще одну, на обложке которой худосочный подросток с мешками под глазами сидел внутри огромной ампулы.
Диэди, доставая из ранца походное кресало, подошел ближе, заинтересовавшись.
— Чего это? «Наркомания среди молодежи. Пособие для педагога», «Проблемы наркомании»… «Фармакологический справочник»… Тьфу, дрянь! За кой дьявол тебе это? Ничего интересного не принесла?
— Займись своим делом, — огрызнулась Тайтелин.
Полистала следующую книгу и бросила в кучу для костра.
— Мы всё хуже переносим лилейный экстракт, заметили? — сказала она. — Но меня не тянет его принимать просто так, это хорошо, вроде он не вызывает привыкания. Насчет завтра… Короче, я думаю, что если стая маленькая, то мы будем справляться без добавки. И я буду следить, кто и сколько принимает, ясно?
— Чего-о? — вскинулся Каба. — Ты чего придумала? С хрена ли новые тупые правила?!
Он вообще не любил, когда его контролировали, и вся нынешняя жизнь была для него болью, потому что в Верхнем круге по силе он был всего лишь седьмым, а значит, должен был подчиняться остальным.
— Не нравится? — переспросила Тайтелин. — Значит, если Бурен в себя завтра не придет, ты его тащишь и отвечаешь за него шкурой. А если и тебя унесет, как его, то мы тебя бросим, и я посмотрю, как ты в таком вот состоянии будешь отбиваться от подменышей.
Каба яростно подергал бинты, которые постоянно сползали с его раненой головы, бессильно зарычал и ушел к окну дуться.
Пока Диэди и Оши-Ари занимались костром и разводили в воде сухие концентраты, Тайтелин оставила книги и забаррикадировала входную дверь. После ужина Оши-Ари и Диэди немного наваляли Кабе, потому что тот все сердился и отказывался дать обработать свои раны. Тайтелин и Диэди держали, а Оши-Ари промывал и стягивал рваные края кожи. Кабе перебинтовали голову и запретили трогать повязку.
— Сдвинешь бинты — оторву руки с суставами, — мрачно пообещал Оши-Ари, и Каба воинственно выдвинул челюсть, украшенную новым синяком.
Наутро Бурен проснулся раньше всех и разбудил остальных печальными стонами.
— Голова болит, — сказал он, отмахиваясь от ругани. — Где это мы?
Тайтелин кратко ввела его в курс событий, и Бурен задумался. Потом согласился с ее выводами и решением.
— Совсем будет хреново, если у нас всех поплывут мозги, — сказал Бурен, и его обычно спокойное лицо исказилось, глубокие морщины пролегли к уголкам рта.
Каба не осмелился спорить в этот раз. Если Бурен выходил из себя, трогать его было себе дороже. Каба однажды получил урок — счастливо отделался сломанной рукой, а не шеей, поэтому сейчас угрюмо смолчал.
И это было бы хорошей идеей, с контролем, если бы в этой жизни вообще можно было предугадывать возможные осечки или случайности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Они отшагали половину отмеренного себе пути и уже поворачивали к докам, навстречу горькому морскому ветру и лесу из перепутанных мачт мертвых кораблей. За приморскими кварталами перед портом стояли почерневшие старинные башни укреплений.
Тайтелин не нравился порт, не нравилась длинная полоса складов, вообще не нравилось море, заключенное в некрасивые грязные рамки причалов.