Читать интересную книгу История новоевропейской философии - Вадим Васильев

На него оказал некоторое влияние и Бэкон. Бэкона он вообще знал лично, и принципы бэконовского эмпирического метода присутствуют в его философии.

Уильям Оккам — еще и этот мыслитель оказал влияние, знал он его сочинения логические. Это уже, как вы понимаете философ средних веков, схоластический. Тем не менее, в Гоббсе тоже есть что‑то довольно архаичное.

Вообще он был странным человеком. И родители у него тоже были весьма необычные. Отец, скажем, был викарием церкви и довольно таким человеком буйным, что не соответствует, вообще говоря, церковному служителю. Дело дошло до того, что он устроил драку прямо на крыльце церкви, и был страшный скандал и после этого отец исчез, куда‑то делся, то ли сбежал, то ли что. Гоббс остался с матерью, у которой было много детей на руках. Тем не менее, он смог получить образование, хорошее причем. Правда, он сменил несколько школ, уже с четырех лет пошел в школу, — талантливым был человеком и, в конце концов, в Оксфорде обосновался и закончил тамошний университет. Как говорят, особенно увлекался географией и книгами о путешествиях. Просто ими зачитывался. Причем у него был дар, объективно был хороший очень литературный дар, но он реализовался в переводческой деятельности. Еще в юности он переводил Еврипида, и вот интересно последние годы его жизни совпали в определенном плане, произошел какой‑то возврат к юности, долгое время он не переводил, а вот в конце жизни, уже когда ему было под девяносто вновь взялся за переводы. Опять с греческого перевел «Одиссею», «Илиаду» и написал латинскую поэму, сам написал. Причем автобиографическую, в 72–ом году. За семь лет до смерти. Когда ему было уже 80 с чем‑то лет.

После окончания обучения он стал, как часто тогда бывало, частным учителем. Во влиятельном семействе, и это дало ему путевку в жизнь, потому что, во — первых, завязало такие хорошие связи — он познакомился с лучшими людьми, что называется, того времени и был вхож к королю потом впоследствии. Правда, там бурные события начались — революция, ему пришлось эмигрировать. Но, так или иначе, он путешествовал по Европе, благодаря вот этим связям, возил детей, учеников, хотя у него вот этот ученик тогда был всего на несколько лет его моложе. Примерно одного они были возраста.

В Париже он познакомился с цветом новоевропейской мысли, культуры. С тем же Мерсеном, завязал другие связи, с Галилеем он встречался. Попутешествовал, осуществил свою мечту. Ну, постепенно вызревали его интересы. Он очень, кроме переводов, интересовался физикой, причем абсолютно не принимал аристотелевскую физику, он чувствовал ее дефекты, и в то же время испытывал большой интерес к математике и социальным наукам. Вот такой энциклопедический был, широкий ум и соответственно вот широте его взглядов у него возникла идея написать философскую трилогию. Постепенно он осуществил этот замысел. Эта трилогия действительно является образцом серьезной и глубокой философской работы мысли. Трилогия состоит из следующих частей:

«О теле (de corpore)»;

• «О человеке (de homine)»;

• «О гражданине (de cive)».

Любопытно, однако, что порядок выхода этих частей не соответствовал логическому порядку. Первой была издана третья часть — «О гражданине» и связано это было с начавшейся как раз в то время английской революции. Гоббс вообще‑то был сторонником монархии, а тут королю голову сняли, пришлось ему бежать. Затем он попытался смягчить свою позицию, заигрывать с властями, как некоторые говорили, хотя особого заигрывания там не было. Вернулся. Но настоящее его восхождение началось после реставрации 6о — го года, тут он опять вхож оказался в высший свет и писал в при достаточно благоприятных условиях, хотя иногда возникала критика в его адрес потому, что его взгляды, в частности на религию, многим казались подозрительными. Многие его даже материалистом называли, сейчас вы поймете почему. Он всего этого открещивался, но такая слава, репутация за ним была.

Ну, еще, пожалуй, упомяну его работу, важную, которую надо знать обязательно — «Левиафан». Это считается его шедевр, главная его работа, энциклопедического толка — она объединяет в себе все положения его философии с акцентом естественно на социальную теорию.

Поскольку наш курс сосредоточен в основном на вопросах метафизики, а не социальной философии, я о социальной философии буду очень мало рассказывать, акцент все‑таки сделаю на его метафизику, потому, что здесь тоже есть, о чем сказать.

Весьма полезно сравнить в определенном плане Гоббса и Бэкона с Декартом, чтобы понять с чего начинается новоевропейская традиция.

Итак, во — первых, о системе Гоббса. Система, полагает он, и в этом любопытно следует Бэкону, который тоже любил подобные аллюзии, должна моделировать (словно бы моделировать) божественное творение. Действительно, задумайтесь — странная мотивация! Любой философ начинает выстраивать свою философию. Любая философия состоит из нескольких частей. И вот он задумывается, какая же часть должна быть первой, какая второй… Ответ Декарта мы знаем — сначала психология, потом теология, потом космология и физика, а потом уже конкретные науки. Ответ Бэкона нам тоже известен. А что Гоббс? Гоббса тут такой внешний критерий привлекает — как вот в Библии написано — бог сотворил мир, вот так мы и должны творить философскую систему. Что это значит? Вот, вначале был свет

— значит, первой должна идти «светоносная наука». Светоносной наукой является логика. То есть, философская система должна стоять на фундаменте логики. Далее бог отделил небо от земли.

* * *

Т. е. дефиниции, даже не то, что наука о дефинициях, а сами дефиниции: разделение, разграничение, определение вещей. Потом Земля, т. е твердь посреди вод, и Небо оформились. Соответственно следующая наука посвящена не разделению как таковому, а тому, что получилось в результате разделения, т. е. физика — наука о телах, — следует за дефинициями. Потом, после физики, естественно, — наука о человеке. Человеке, населившем землю. Ну и та часть, которая не учтена в книге Бытия, последняя из компонентов философии — это наука о социальном человеке. Т. е. в начале надо изучать человека в индивидуальном состоянии, а потом уже в общественном состоянии. Хотя тоже можно найти какие‑то аналогии: вначале Адам был один, потом к нему присоединилась Ева, потом они образовали первое сообщество, породив детей.

Ну, в принципе, хоть основания для такой систематизации и внешние, она выглядит достаточно логичной, — придраться трудно. Можно тут подумать, что Гоббс просто слукавил, таковое основание для систематизации приведя, хотя почему бы и нет, с другой стороны, кто запрещает.

Цель философии в чем? Цель в том же, в чем и по Бэкону, тут очевидно влияние Бэкона. Польза. Никакой иной цели нет. А вообще философия — это учение о причинах и действиях. Гоббс понимает философию так, как Бэкон понимал метафизику. Именно потому, что философия — это учение о причинах и действиях, она и может приносить пользу. В самом деле, зная причину, мы знаем и как произвести действие. А действия позволяют нам изменить ту среду, в которой мы обитаем. Она и состоит из качеств, каждое из этих качеств подвластно нашему изменению.

Он также провозглашает принцип «знание — сила». Гоббс уверен, что достичь знания причин возможно только на путях синтеза разума и опыта. Опять знакомая нам идея. Ну, приоритет он отдает все‑таки опыту. Опыту., и описывая структуру опыта, он воспроизводит бэконовские таблицы открытия. Т. е. опыт должен быть индуктивен, он должен строиться через возведение вот этих двух столпов индуктивного умозаключения: таблицы присутствия и таблицы отсутствия. Таблицу сравнения он не упоминает, а она, между тем, ключевую роль вообще‑то роль в бэконовском методе играет. Но некоторые поэтому связывают его методологию эмпирическую с Оккамом, а не с Бэконом, потому что он, Оккам тоже уже выстраивал в умозрительном виде, не так отчетливо, но первые две таблицы у него в принципе отыскать можно в его рассуждениях об индукции. И непонятно, как Гоббс мог по существу упустить эту третью таблицу. Ну, тут. может быть просто потому, что он не придавал такого большого значения и вообще мало рассуждал об индуктивной методологии, просто так между делом и не стал загружать внимание читателей.

Да, но в отличие, пожалуй, от Бэкона и в этом он напоминает Декарта, Гоббс больше внимания уделял дедукциям. Он считал, что они., нельзя их игнорировать, что правильная дедукция очень важна в построении знания, что в некоторых науках дедукции преобладают над индукциями. Вот с этим различением связана и его дифференциация аналитического и синтетического метода. Он говорил, что в познании должны присутствовать оба этих компонента: аналитический и синтетический. Под аналитическим методом он понимал, прежде всего, разложение самой вещи или какой‑то ситуации познавательной на ее компоненты. Здесь можно увидеть и перекличку со «вторым декартовским правилом» и бэконовское требование анализировать вначале качества, «природы», а лишь потом переходить к рассуждению о вещах, которые состоят из них.