Читать интересную книгу История новоевропейской философии - Вадим Васильев

То есть Гоббс как бы промахивается в критике Декарта мимо того основного предмета спора, сразу же уходит в сторону. Вот это, кстати, показывает обоюдоострость такого метода формального анализа суждений, о чем надо было бы помнить и современным аналитическим философам. Так или иначе, неправильно говорить, что «человек это имя» или «человек это род», как иногда говорят, имея в виду, что человек это некоторая сущность, человек вообще. Это тоже абсурдное высказывание, потому что человек — это обозначение тела, а слово «род» обозначает определенные имена. То есть происходит смешение другого рода. Таких примеров довольно много перечислял Гоббс, одни из них более убедительны, другие менее.

Ну, идем, однако дальше, времени у нас не так много, к сожалению.

Да, только замечу, что то, что о говорит об этих формальных заблуждениях — это калька (по существу) оккамовскоп «теории суппозиции», вот, что надо помнить, суппозиции, которая даже, пожалуй, более изощренная, нежели весьма схематичные рассуждения на этот счет Гоббса.

Физика. Физика Гоббса очень геометрична и малодоказательна. В отличие от Декарта, скажем, он не признает всяких таких априорных аргументов в пользу того, что не существует в мире пустого пространства, что вещи сохраняют свое состояние, помните, Декарт доказывал это, отталкиваясь от тезиса о постоянстве Бога. Гоббс просто говорит, это для него как факты какие‑то: нет пустоты, все состоит из мельчайших частиц, вещи сохраняют свое состояние. Аксиомы своего рода. Ну, правда он утверждал, что отсутствие пустоты в природе можно доказать на опытах. Весьма специфический тезис, ясно, что опыты никогда не могут доказать отсутствие пустоты в мире, они могут доказать отсутствие пустоты вот в этом месте, в этот момент времени, но они не могут доказать ничего «вообще».

— Тела сохраняются в состоянии покоя?

Да, тут он просто повторяет закон инерции.

Ну и все достаточно просто. Существуют тела, обладающие протяжением и плотностью, они подвижны. Источник движения Гоббс не анализирует. Откуда берется оно — это для него не важно, главное, что тела двигаются, все находится в причинных сцеплениях друг с другом, движение происходит на макро- и на микро- уровнях. Движения на микроуровне самые важные, главные, они объясняют в частности и ощущения. Сами по себе тела лишены цвета, запаха, они обладают вот лишь этими фундаментальными свойствами: протяжением и плотностью, а цвета, запахи, вкусы возникают на стыке органов чувств с предметом. Эта теория становится повсеместной в европейской философии, как бы дуплицирования мира образов и мира вещей самих по себе. При этом мир вещей самих по себе объявляется лишенным красочности воспринимаемого мира. Это тоже Гоббс признает. Обычно, говоря о его концепции образов подчеркивают, что вот он впервые отчетливо проговорил то, что и время и пространство, которые мы воспринимаем, сами по себе субъективны.

Но субъективному пространству соответствует реальное протяжение, то есть, то, как мы воспринимаем пространство, соответствует тому, как пространственные вещи действительно устроены. А вот со временем по- другому. Время только субъективно, вне нас времени не существует, говорит Гоббс. Не существует в том виде, как мы его себе представляем. Несколько странное суждение, но смысл его понятен: действительно, для нас время мыслится как единство прошлого, настоящего и будущего, но не прошлого нет в мире вещей, ни будущего нет. А без прошлого и будущего время не является тем, что оно есть. Прошлого уже нет, будущего еще нет, есть только настоящее в мире, в реальном мире. Прошлое содержится в памяти, будущее в предвосхищении.

— А в каком‑то скрытом виде прошлое в вещах можно обнаружить, то есть вещь содержит его? Надо просто расшифровать.

Ну, да, но, тем не менее, в сознании‑то прошлое существует, мы можем вспомнить, как бы осовременить прошлое, то есть представить его актуально. Смысл всех этих рассуждений в том, что просто надо различать, задуматься о том, что структура сознания, имеющая такую темпоральную природу, не соответствует напрямую, не может быть наложена на бытие.

И, кстати говоря, в этом аспекте Гоббс весьма любопытно рассуждает. Его можно рассматривать как своего рода физиологического феноменолога, ну, по крайней мере, в каких‑то аспектах его учения о восприятии, коль скоро мы заговорили. Дело в том, что Гоббс поставил весьма любопытный вопрос, другое дело, что решение его, этого вопроса весьма экстравагантно, но тоже с другой стороны весьма любопытно. Гоббс поставил такой вопрос: как, почему мы считаем, что то, что мы воспринимаем, существует вне нас? Ведь это же наши образы. Все, что мы непосредственно сознаем — это идеи, они все нас не существуют.

Вне нас есть вещи, но мы с ними сразу непосредственно не соприкасаемся, но мы‑то в обыденном восприятии при обыденной рефлексии полагаем, что то, что мы видим, осознаем, это‑то и есть именно вещи. Мы не задумываемся на первых порах, что это образы, а не сами вещи. Вот вы видите предмет, вы считаете: вот это вещь, я ее вижу, она вне меня, верно? Откуда этот эффект, иллюзорный в принципе эффект берется?

Вопрос очень сложный. В феноменологии, например, он получил техническое название проблемы конституирования объективности. Как в нашем сознании происходит конституирование объективности? На чем зиждется наша вера в существование внешнего мира и в то, что он устроен именно так, как вот является нам в образах восприятия?

Но Гоббс дает просто очень остроумное объяснение, поэтому его и стоит привести раз уж оно стало фактом истории философии. Подумаем, говорит он, как происходит вообще восприятие? Вещи воздействуют на нас и.

Могу даже нарисовать простую схемку. Вот они воздействуют, вот наши органы чувств, (условно говоря, нарисую такую трубочку), передают эти воздействия в мозг. Вот идут эти внешние воздействия в мозг через органы чувств. Но любое действие порождает противодействие. Это действие направлено внутрь, соответственно у нас возникает в органах чувств противоположное движение. Сами эти образы находятся на стыке предметов и органов чувств. Это движение, идущее изнутри, (смотрите, что происходит) как бы выталкивает образ обратно вне нас. Вот это выталкивание образа, физиологическое выталкивание образа и порождает у нас представление о том, что образ объективен и соответствует реальной вещи. Вот так вот физические законы могут способствовать решению феноменологических проблем.

— А на самом деле он считал, что нам ничего не противолежит?

Нет, он считал, что нам противолежит. Но это, понимаете, это разные вопросы, подчеркиваю, два разных вопроса, давайте не будем их смешивать. Мы не раз еще столкнемся с этими проблемами. Один вопрос в том, что существует ли вне нас внешний мир, воздействуют ли материальные вещи на наши органы чувств — это одна проблема. А вот, другая, абсолютно другая проблема, при внешнем сходстве, (хотя они и могут пересекаться) почему мы считаем, что вещи вне нас существуют?

— А может это связано с их константностью, с их неизменностью во времени?

Ответы могут быть разными. Здесь сходу ответ трудно дать, потому что сами по себе константность и неизменность ни о чем не говорят. Во — вторых, тут можно по — разному объяснить, и потом нет такой уж абсолютной константы.

— Это вот как бы основа объяснения иллюзии. Вот это действительно создает иллюзию, во всяком случае. Когда мы идем после занятий к метро, оно стоит также как вчера, и у нас такое ощущение, что это метро как стояло, так и стоять будет и от нас не зависит.

Безусловно, этот фактор играет серьезную роль в порождении этого убеждения. Но он не один, не только постоянство вещей. Тут еще определенные аналогические умозаключения нами осуществляются и так далее. Этот вопрос можно детально разобрать. То, что вы говорите, один из ключевых факторов, безусловно. Но их много и все это по клеточкам можно разложить. Этим, собственно, и должна заниматься феноменология конституирования, наряду с другими проблемами.

Но Гоббс, как видим, предлагает более простое решение. Просто его зафиксируем — такой физиологический, своего рода, довод.

Теперь, что касается его учения о человеке. Здесь несколько я лишь отмечу аспектов.

Во — первых, человек это не единство души и тела. Мышление — это свойство.

Во — вторых, человек…базисным устремлением человека является его инстинкт самосохранения. Любой человек в основе своей эгоист, думает только о том чтобы., такова просто его природа, … чтобы сохранить свое существование. Поэтому люди, они в принципе не думают друг о друге, они в изначальном, исходном состоянии находятся в ситуации вражды всех против всех. Это прямо вытекает из их эгоистических.

* * *

Выжить, т. е. достичь главных целей человеческого существования, лучше объединившись между собой. И Гоббс эту теорию подхватывает и активно развивает её. Он является одним из первых творцов концепции общественного договора, которая потом была растиражирована, особенно в XVIII веке, и во Франции, в частности, пользовалась грандиозным успехом.