Читать интересную книгу "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко"

по чисто моральной (интеллигентской) мотивации (что скажу детям потом, когда спросят о защите Отечества в это трудное время), он вернулся в Нижний в отпуск и с головой окунулся в антимонархическую среду, состоящую из молодежи различных слоев нижегородского общества. Все «ругали царя с царицей и „всесильным“ Распутиным, обсуждали и читали запрещенную литературу и строили планы на „светлое будущее“ России». Вскоре подпоручик Пестов женился на дочери присяжного поверенного Руфине Дьячковой, девице из купеческой среды. Потом она вместе с Николаем уйдет на Гражданскую войну и будет там воевать наравне с мужчинами, став до конца советским человеком. Из‐за этого первый брак Николая Евграфовича распадется.

Интересен момент, когда молодой офицер не без сомнений переходит на сторону советской власти. «Вняв уговорам своих близких (не уезжать в армию, в свой полк. — О. К.), я остался в Нижнем». Вскоре его вызвали в ЧК и предложили работать делопроизводителем. Потом его отстранили, как «бывшего офицера и беспартийного». Но приняли на другую работу. Важно отметить, что автор нигде в этой части своих воспоминаний не выносит критических суждений о каких‐либо действиях советской власти, везде звучат формулировки, «как из официальной советской печати». Никаких положительных оценок Белого движения, никаких нареканий за жесткую антицерковную деятельность и другое, подобное. Хотя советская власть долго продолжала его проверять на лояльность. Так, в августе 1918 г. он был арестован и сидел в тюрьме в числе «бывших офицеров, дворян и представителей буржуазии» и по случайности не был расстрелян, оказавшись девятым в строю, когда расстреливали каждого десятого. Десятым оказался его тесть, отец его революционной жены. У дочери не было никаких сомнений в отношении произшедшего, она «сделала все возможное, чтобы восстановить его (отца) доброе имя». И именно после этого ушла воевать с белыми на фронты Гражданской войны! Тогда же делает внутренний выбор и сам Николай Евграфович: «„Если меня арестуют еще раз, где гарантия, что я вновь выйду живым“… В душе был холод и пустота. „Что будет с Россией? Как помочь Родине?“».

Готовя мемуары своего деда к печати в 1990‐е годы, его внук — епископ Новгородский Сергий (Соколов) счел нужным добавить туда и исторические материалы, в том числе показывая, что выбор его деда был не единичен: «Только в 1918 г. в Красную Армию было зачислено 22 тысячи офицеров и генералов, а всего за период Гражданской войны в Красную Армию призвано более 48 тыс. офицеров старой армии»[1148]. Приводятся здесь и слова Ленина о том, что без военспецов большевики не смогли бы создать армии. Попав в этот конвейер, Николай Пестов уже в 1918 г. вступил в партию (как и его жена, которая воевала на другом фронте[1149]) и стал, как человек талантливый, успешно двигаться по карьерной лестнице. Побывал он и на Урале, в Екатеринбурге и специально посетил места, где были убиты царственные мученики. Но рассказ в мемуарах не о них, а об особой атмосфере внутри Ипатьевского дома: «Впечатление от дома тяжелое. Почти во всех комнатах сорваны обои, пробиты перегородки и перекрытия, грязь, битые стекла и штукатурка… В коридоре следы пуль и копоть. Очевидно дом горел. Некоторые комнаты обставлены довольно приличной мебелью. Дом жилой. Вечером вспомнил свои встречи с царем». Будучи караульным 56 пехотного запасного батальона (Самогитского полка), Н. Е. Пестов дважды видел императора. В первый раз: «Лицо царя было строгое, взгляд задумчивый и грустный». Во второй раз: «Император молча посмотрел на меня невидящим тяжелым взглядом и быстро удалился по коридору, покачивая головой и нервно потирая руки. Провожая его взглядом, я чувствовал, что колени мои дрожат»[1150]. По другому он описывает впечатления от встречи с великой княгиней Елизаветой: «Ее облик и кроткий взгляд оставили в моей душе неизгладимое впечатление простоты, скромности и радушия». В Екатеринбурге Н. Е. Пестов, в должности окружного комиссара, находясь на месте казни великой княгини и месте расстрела царя с семьей, вспомнил свои прежние встречи, но с той разницей, что о Елизавете Федоровне он отзывался с сочувствием и симпатией, а о царе скорее негативно. Николай Евграфович занимал в Екатеринбурге важный пост и дважды ему пришлось встречать Л. Д. Троцкого, который приезжал в город принимать парады войск Всеобуча. Только в контексте описания портрета Троцкого автор мемуаров позволяет себе некоторые критические оценки в отношении репрессий тех лет против инакомыслящих: «Это была поистине демоническая личность… В его облике и словах было действительно нечто такое, что заставляло людей слушать его, верить ему и гореть дерзанием, чувствуя себя борцами за все человечество…». Именно про «свердловский период» Пестов писал: «Там я пережил два года — самых тяжелых в моей жизни… Вспоминать все это зло, которое я совершил в те годы, мне всего тяжелее… весь этот кошмар… карамазовская грязь… Все это было при отсутствии у меня христианской веры»[1151]. Но именно тогда с Николаем Евграфовичем случилось необычное, чудесное событие, 1 марта 1921 г. ему приснился необычный сон, он видит Христа, Который ничего не говорит ему, но лишь смотрит: «Проходя мимо меня, Он обернулся и посмотрел на меня. Во взоре были необычайная серьезность, глубина, проникновенность и строгость; не только всепокоряющая Сила и Величие, но Огонь могущества, святости и бесконечная снисходящая любовь… Я падаю на колени и поклоняюсь Ему до земли…»[1152]. Чрезвычайно важен и интересен в этом сне и другой момент: «За Христом, с палочкой в руке, обычной своей неторопливой походкой, шел дядя Эря (Эрвин Александрович Аллендорф). Голова его наклонена вниз; выражение лица грустное, но спокойное и умиротворенное…». Присутствие здесь своего дяди Николай Евграфович объяснил себе прощением его со стороны Христа, за то, что именно дядя «заложил во мне своей благородной душой стремление к добру и служению ближним, но вне христианской веры». Далее Н. Е. Пестов молитвенно просит Бога простить «моих кормителей и благодетелей» — Веру, Зинаиду и дядю Эрю — «честных тружеников, вместе с тем зараженных тем неверием, которым отличалась тогдашняя безбожная среда русской интеллигенции». Вернувшегося в родной Нижний Новгород Николая Пестова не принимают в близкой и родственной среде, за глаза называя его «чекистом». И ему пришлось начинать новую жизнь в полном одиночестве и оторванности, как от своих прежних партийных знакомств, так и от родственной, купеческой среды.

Его укрепляет в вере некто В. Ф. Марцинковский, верующий интеллигент, яркий проповедник, но сектантского (толстовского) толка. Тем не менее, он дал толчок к чтению и изучению христианской и, что особенно было важно, — святоотеческой литературы. В этом же кружке «Христианской молодежи» Николай Евграфович встречает свою новую избранницу, дочь хирурга, но неохотно отдававшего