выбрать не умеет, а я готовлю не хуже мамы. Зинка влюбчивая, ей лишь бы вздыхать да глаза закатывать, а по поводу кого, не так уж и важно.
Для меня же радость была в репетициях. Сама наломаюсь досыта, а всё равно не ухожу из училища – на товарищей смотрю. Жили мы дружно, готовы были всю ночь заниматься и все рвались помогать друг другу, если у кого-нибудь что-то не получалось. Все, кроме Зинки…
Может быть, за трудолюбие, может быть, ещё за что, но Иван Иванович благосклонность проявлял больше ко мне, чем к сестре. И когда я была на последнем курсе, мы стали с ним встречаться.
Я уже работала на трапеции, а Зинка всё ещё выбирала— то одно начинала, то другое.
Есть в училище эстрадное отделение, нам предлагали было ритмические танцы делать. Дескать, были танцоры братья такие-то, а станут сёстры такие-то. Но я любила только цирк, а Зинка – только Ивана Ивановича и ревновала меня к нему страшно. От эстрады мы отказались.
Однажды я простудилась, а Иван Иванович меня ждал. И сама не знаю зачем, попросила я Зинку пойти на свидание вместо меня, и она охотно пошла. Режиссёр, конечно, сразу сообразил, в чём дело, но виду не подал. Однако и встречаться со мной перестал! Я этому, признаться, даже рада была, потому что действительно целиком ушла в занятия. Но как педагог Иван Иванович внимателен ко мне был по-прежнему, только раза два вместо «Нина» сказал «Зина». Но тут уже я виду не подала…
А Зинка ни к какому жанру прибиться не сумела. Решила было стать укротительницей. Ей показалось, что венгерка с позументами и белое трико с чёрными лакированными сапогами очень ей пойдут.
«А ты знаешь, что такое дрессировка? – спросил Иван Иванович. – Ведь для этого надо жить с животными одной жизнью!»
«То есть как? – растерялась Зинка. – На четвереньках ходить, что ли?»
«А вот как… – У Ивана Ивановича всегда имелись про запас разные байки. – Дали одному артисту шимпанзе для работы. В цепях привезли. Артист цепи снял, и вот стоят они и смотрят друг на друга. Не удивляйся, я же говорю, чтобы приручить животных, надо с ними жить одной жизнью! И вот ночь… Дрессировщик прилёг, но не спит, обезьяна тоже прилегла. Под утро артист было задремал да чуть не задохнулся. Его горло крепко сдавила обезьянья рука. Артист вывернулся и в свою очередь схватил за горло шимпанзе. Так и держат друг друга за шеи – то сожмут пальцы, то отпустят, то сожмут, то отпустят. Через час обезьяна руку убрала, ну и артист убрал. Вдруг шимпанзе вскакивает и кусает артиста за плечо. Артист в свою очередь вскакивает и делает то же самое. Обезьяна – опять за горло, и артист— за него. Потом оба, порядком измучившись, в сё-таки заснули…».
Я от смеха губу закусываю, а Зинка начинает бледнеть и дрожать.
«АЧП разные?.. – продолжал Иван Иванович. – В Костромском цирке две артистки вышли как-то во время представления в буфет, а по буфету разгуливает тигр. Ну, одна бросилась к портьере, завернулась в неё и билась столь мелкой дрожью, что тигр её даже не заметил. А вторая, крича: «Ваня, тигр!» – кинулась к мужу в гримёрную, а тот испугался и запер на крючок дверь… Тут хищник и вступил в игру!»
Наслушавшись таких ужасов, Зинка о венгерке с золотыми позументами мечтать перестала.
А когда ученье заканчивалось и мой номер был готов, Зинка заявила:
«Я замуж выхожу».
«Сколько же ему лет?» – почуяв неладное, спрашиваю я.
«За сорок», – мнётся сестричка.
«А точнее?»
«Пятьдесят семь! Но он хорошо выглядит…»
Она действительно вышла замуж, да не за кого-нибудь, а за директора гастронома!
Однако брак этот оказался непродолжительным. От сытой жизни Зинка быстро потеряла форму, а содержания в ней и раньше было не так чтобы слишком…
Словом, когда я уже работала, Зинка прискакала ко мне, и я её усадила на диету.
А тут опять Иван Иванович объявился, он приехал курировать новую труппу, выступающую в одной программе со мной. Начал он думать-гадать, глядя на Зинку:
«В сущности, девочки, номер можно сделать из ничего. Выдумка нужна только! Вот, например, вы замечали, что уличная свара всегда привлекает внимание прохожих? Так вот на Западе это уже номер».
«Как так?» – не поняли мы.
«А вот так: выходит на сцену разъяренная дама, высматривает в зале жертву и, заложив руки в бока, начинает её поливать вдоль и поперек, а остальные хохочут. Вот и весь номер!..»
Но Зинка с её меланхолией даже для такого номера не годилась. А трудоустра-ивать-то её надо! Сестра ведь…
«Стоп! – воскликнул однажды Иван Иванович и обратился ко мне: —Я придумал! Теперь вы обе будете работать!»
«В каком номере?» – насторожилась я.
«В твоём».
«В моем? Да Зинка полсекунды на трапеции не провисит…».
«А ей этого и не надо. Зови сестру!»
Та примчалась, а Иван Иванович принялся убеждать нас:
«Такого ни у кого нет! И вообще ваше сходство надо использовать. И у вас двоих будут лучшие цирки страны! А сейчас у тебя, Нина, честно говоря, номер, каких немало, ничем от других не отличается. Рассчитывать тебе на многое трудновато. Скорее всего на передвижки…».
Так и появился мой обычный номер с необычным продолжением. Работаю я одна, а раскланиваемся вдвоём. Вообще-то такой трюк не нов. Сто лет назад братья Дуровы показывали номер «Выстрел». Заталкивали клоуна в пушку, стреляли, и он оказывался на противоположной стороне цирка. Естественно, залезал один Дуров, а появлялся другой, но кто об этом теперь помнит? Один только Иван Иванович.
«Дуровы дурачили людей! Брат на брата похож не был, гримировались друг под друга. А теперь другие времена…».
«Теперь мы дурачить будем», – съехидничала я.
«Не дурачить, а… гм… вводить в заблуждение, о-за-да-чи-вать? Понятно? К тому же вам друг под друга гримироваться не надо, и так не разберёшь, кто где…».
«При желании разобрать можно», – не унималась я.
Тут режиссёр, видимо вспомнив наши свидания, густо покраснел, однако ничего не ответил.
Вроде бы невелик труд – с улыбкой принять благодарность за работу, проделанную к тому же не тобой. Ежедневно тренироваться для этого не нужно, однако Зинке и эта работа показалась обременительной!
Я выступала в белом трико, иногда в чёрном. Разумеется, в зависимости от этого одевалась и Зинка. Но однажды – и не где-нибудь, а в Москве – я отработала в белом трико, а Зинка выскочила в чёрном… Никто из зрителей,