а собаки нам дружно подвывали. Кое-кто из пассажиров ретировался в соседний вагон, а я растянулся на освободившейся полке и вскоре заснул, причем безо всяких сновидений.
Зато даже теперь нет-нет да приснится, будто стою я на ярко освещенном манеже и спрашиваю публику.
– Есть желающие быть съеденными?
И весь цирк отвечает:
– Есть!
Тогда я вскакиваю с постели и не могу больше заснуть до утра.
Местная тема
Братья Шутовы сидели в гримёрной молча, и хотя работу закончили, переодеваться ни один из них не спешил.
Возле зеркала лежала газета, на которой директор красным карандашом обвёл следующее место: «Жаль, что у ковёрных клоунов отсутствуют репризы на местные темы. Это, несомненно, противоречит традициям цирка! Артистам Шутовым следовало бы выйти в наш город и зорче всмотреться в его многообразную жизнь».
– Ну, что же, – вздохнул старший Шутов, – переживём и это!
И начал было разгримировываться, но младший вскочил с места.
– Традиции! – закричал он. – Местная тема! Конечно, можно и так: я выйду, и ты спросишь, откуда я приехал? А я отвечу, что посетил все мировые столицы: был в Лондоне, Париже, Нью-Йорке и на Холодной горе.
– Это, если будем выступать в Харькове, – в тон брату продолжил партнер.
– Или за Самаркой.
– Это – если в Куйбышеве.
– Верно! Но родилась эта реприза, когда Куйбышев был ещё Самарой.
– А может быть, тогда ещё и Самары не было!
Оба кисло улыбнулись и замолчали.
Обычно клоунские пары подбираются по внешнему контрасту: один – большой, другой – маленький, один – толстый, другой – худой. А у Шутовых контраст «внутренний»: младший – непоседа, старший – увалень. У младшего тысяча слов в минуту, а старший не поторопится и одного произнести. У них нет того, чтобы один играл, а другой ему подыгрывал. В их дуэте два клоуна, а не полтора.
– Или так, – продолжал после паузы младший, – ты меня обидишь, и я начну тебя проклинать: «Ах, чтоб ты пропал, ах, чтоб ты лопнул, ах, чтоб ты квартиру получил в…» – и назову самый отдалённый от центра микрорайон.
Снова наступила пауза. Клоуны начали озираться вокруг, пытаясь найти какой-нибудь предмет, за который можно было бы зацепиться. В гримёрной валялись картонная колбаса, поллитровка с соской, нейлоновый таз, фанерный холодильник, собачья конура, помятый цилиндр с надписью «Уолл-стрит». Они думали, что какая-нибудь деталь давно отыгранного реквизита сможет приблизить их к отражению местной тематики. Но реквизит ничего не подсказал.
Тогда младший Шутов сорвал с себя парик, бросил его на столик и начал ниточкой снимать с носа красную нашлёпку из гуммоза. Затем уставился в зеркало на своё полузагримированное лицо:
– Эх, окажись мы сейчас в Одессе – не искали бы местных тем! Там на каждом шагу репризы, только запоминай да выноси на манеж. Вот хотя бы такая сценка… Шофер чуть не сшиб женщину, она честит его на чём свет стоит, а он слушает-слушает и спокойно говорит: «Короче, мамаша, не мни лицо!»
– Или, – подхватил старший, – приезжает человек вечером в Одессу и не может понять, такси перед ним или не такси. А из машины уже спрашивают: «Вас интересуют шашечки или поехать?..»
– А затейник на туристском теплоходе вызывает в круг парочку и публично спрашивает: «Вы – муж и жена или не очень?..»
Оба замолчали.
Но тут младшего Шутова позвали, и старший остался один. Он не спеша вытащил репризы, присланные репертуарным отделом Союзгосцирка. Их было две, но обе не подходили: в этом городе одну уже исполняли, а вторая устарела.
А может быть, дело не в репризах, а в самих клоунах? В такие минуты обо всём подумаешь… Костя Мусин, бывало, только бровь приподнимет – ив зале хохот… И грима никакого Мусин не признавал!
Случалось, режиссёр со своей сатанинской улыбкой публично кого-нибудь «расхваливал»:
– Чудесный клоун, тонкий, культурный, ду-ма-ю-щий, но… не смешной.
И всё убито!
Да нет, про Шутовых такого не говорил даже этот режиссёр. А всё же…
Наконец старший Шутов тоже снял грим и направился в буфет, а там – кто бы мог подумать? – встретил своего рецензента! Тот пил из гранёного стакана кефир, держа далеко на отлете артистично отманикюренный мизинец. При виде клоуна приветливо спросил:
– Читали?
– Читал.
– Присаживайтесь, пожалуйста…
К рецензенту подошёл старый дрессировщик:
– Знаете, что я вам скажу?! Не было раньше в цирке ни композиторов, ни художников по свету, мы на опилках кувыркались, но что ни номер – взрыв! А почему?
Рецензент пожал плечами.
– Потому что все фанатиками были! Вот как он, – ткнул старик пальцем в Шутова и отошёл.
Шутову есть ничего не хотелось. Посмотрев на критика, он через силу начал:
– Вот вы пишете насчёт местных тем. Вы, конечно, лучше знаете свой город… Так не смогли бы нам что-нибудь подсказать?
– С удовольствием! – засуетился журналист. – Тем у нас тут сколько угодно. Нужно только иметь желание их отыскать.
– Например?
– Ну, вот хотя бы эта… – бодро начал собеседник, наполняя кефиром очередной стакан. – Или нет! – Он поставил бутылку на стол. – Лучше эта. Впрочем…
Но тут в коридоре промелькнула красивая ассистентка иллюзиониста в прозрачных голубых шароварах и в серебряном мини-лифе. Девушка эта участвовала только в одном трюке, завершавшем программу, но восточный костюм так её украшал, что она надевала его задолго до начала аттракциона.
– Минуточку! – извинился рецензент и выбежал из буфета.
Представление закончилось, и Шутову-старшему захотелось побыть одному. Он пошёл в противоположную от гостиницы сторону. Что же всё-таки предпринять?.. Где найти эту местную тему, которая сразу бы сделала их для зрителей «своими»?
Он начал припоминать местные репризы, начиная с классических: когда-то Анатолий Дуров, поссорившись с одесским генерал-губернатором по фамилии Зелёный, вывел на манеж свинью, покрашенную в зелёный цвет.
Вспомнил, как сами Шутовы исполнили местный репертуар в Сочи. Младший появлялся в халате и жаловался на хозяйку, которой за койку плати, за воздух плати, за море плати…
– Ну и как? – спрашивал старший.
– Расплатился! – отвечал младший… и, сбросив халат, оказывался в одних трусах.
Или в Ростове… Старший, одетый по-курортному, встречал младшего закутанного в плащ:
– Ты куда идёшь?
– В кинотеатр «Пламя».
– Но там же страшная духота!
– Надо уметь ходить в кино! – отвечал младший, снимая плащ. На его груди оказывался вентилятор, а на спине – холодильник…
Кстати, после этого к ним за кулисы пришел директор упомянутого кинотеатра и выразил благодарность. Ему наконец-то отпустили средства на дополнительную вентиляцию.
Да, выходит, репризы на местные темы действительно нужны! Жаль, в этом городе не подходит ни одна. Но что же делать?
Старший часа два бродил