Дай мне тридцать минут, а потом мы с тобой сможем немного поболтать с герцогиней.
— А что, если Роуз прикажет вам немедленно спустить на воду баркас?
— Маловероятно. А теперь иди и встань вон там.
Марила стояла у трапа на квартердеке, скрестив руки на груди, пока Фиффенгурт кричал на матросов, а мистер Элкстем управлялся со штурвалом. Маневр не выглядел сложным. Устье залива было шириной в милю. «Чатранд» входил по пологой дуге с юга, недалеко от южного мыса, и, миновав его, они увидели белые, защищенные от ветра берега залива и рощи величественных пальм.
Но когда они подошли ближе, впередсмотрящие подняли тревогу: белые барашки, что означало отмели или, возможно, еще один риф. «Спустить марсели!» — проревел Фиффенгурт, и очень скоро «Чатранд» замедлил ход и едва полз. С бака прибежал лейтенант: он доложил, что видит риф, но тот не закрывает всю бухту целиком. Южная треть устья казалась широко открытой. Им придется подобраться поближе к утесам, но они все равно смогут легко проникнуть внутрь.
Фиффенгурт так и распорядился. Они поплыли дальше, но сообщения продолжали поступать: обнажения рифов по правому борту, глубокая прозрачная вода вдоль скал. После каждого сообщения они подбирались все ближе и ближе к скалам. Элкстем и Фиффенгурт обменялись взглядами.
— Здесь нет течения, о котором стоит говорить, — сказал Элкстем. — Мы можем прокрасться на цыпочках прямо вдоль скал, если ты этого хочешь. Внутри бухта — настоящая красавица, это сразу видно.
— Да, — сказал Фиффенгурт, яростно дергая себя за бороду, — все место в мире, как только мы минуем утесы. Осталось пройти не больше полумили.
— Если ты не собираешься входить в нее, скажи сейчас, — добавил Элкстем. — Мы все еще можем вернуться, но кто знает, как долго? Что скажешь, Граф? Продолжаем?
Марила выразительно покачала головой, но Фиффенгурт ее не видел. Или предпочел не увидеть.
— Слово капитана остается в силе, мистер Элкстем. Введите нас внутрь и развернитесь в середине бухты так, чтобы Серая Леди снова оказалась лицом к устью. Потом мы будем дожидаться внимания Роуза.
На одном марселе они поползли дальше, пока скалы не проплыли мимо них всего в шестидесяти футах от поручней левого борта. Марила подняла голову. Было странно находиться в тени чего бы то ни было здесь, на верхней палубе, но скалистые утесы возвышались на четыреста футов над палубой. Даже наблюдательный пункт высоко на грот-мачте смотрел на утесы вверх, а не вниз. На вершинах утесов возвышались огромные валуны. Они были там тысячи лет, сказала она себе. Питфайр, девочка. Не то, чтобы икшель собираются сбросить их на нас.
И они этого не сделали. «Чатранд» прошел еще полмили, и вскоре они оказались в самой прекрасной бухте, о какой только можно было мечтать, твердо держась на брамселях в миле или больше от любой точки суши. Фиффенгурт повернулся и улыбнулся Мариле. Она не улыбнулась в ответ. Вместе они отправились на поиски Фелтрупа и Оггоск.
Крысы нигде не было видно. Однако в курятниках птицы находились в состоянии сильного возбуждения.
— Здесь кто-то был, табурет передвинули, — сказала Марила. — Опять похитители яиц, наверно. Прекрасно, пойдем и повидаемся с ней вдвоем.
— Марила, дорогая, ты действительно думаешь, что это разумно?
— Если ты не хочешь ей говорить, это сделаю я.
Фиффенгурт решительно покачал головой.
— Ах, девочка, для этого нет никаких причин. Я скажу ей, не волнуйся. — Но в его голосе слышалась дрожь.
Они услышали крики Оггоск с расстояния двадцати ярдов, хотя и не могли разобрать смысла в череде имен, дат, городов, кораблей и неприличных ругательств, перемежаемых ударами и бессловесными воплями.
— О чем она кричит? — прошептал Фиффенгурт.
— Что-то насчет письма, — сказала Марила. — Одного из тех безумных писем, которые, по ее словам, приходят от покойного отца Роуза. Обычно она просто выбрасывает их, но на этот раз все как-то по-другому. Фелтруп знает больше, чем я.
Стекло разбилось о внутреннюю сторону двери ее каюты.
— Мертв! — закричала Оггоск внутри. — Пойман рыбаками, лежит на песке, выброшен приливом на берег!
Марила крепко сжала руку мистера Фиффенгурта.
— Девяносто три года раздутых, обглоданных крабами трупов!
Марила забарабанила в дверь. Оггоск замолчала. Спустя две минуты Фиффенгурт сказал:
— Она нас не впустит. Нам лучше попробовать в другой раз.
Он улыбался. Марила просто ждала. Очень скоро дверь приоткрылась, и один молочно-голубой глаз уставился на квартирмейстера.
— Ну? — прохрипела Оггоск. — Что ты натворил на этот раз, старый хрен?
Фиффенгурт прочистил горло.
— Герцогиня, — сказал он, — возможно, вы слышали о некоторых спорах по поводу названия этого острова?
— Это Стат-Балфир, — сказала Оггоск.
Фиффенгурт улыбнулся, ужасно волнуясь:
— Ну, м'леди, это совершенно верно. Только так получилось, что все оказалось немного сложнее, чем мы надеялись. Это не повод для тревоги, но...
— Остров бесполезен, — сказала Марила. — Документы Отта были подделаны икшелями. Стат-Балфир — это то место, откуда они пришли много веков назад, и они обманом заставили нас вернуть их домой. У нас нет курсов отсюда — все они поддельные. Если мы пересечем Правящее Море с этого острова, то сможем выйти в любом месте на Севере.
Теперь она могла видеть кусочек рта Оггоск, который был приоткрыт, как у угря.
— Что? — спросила старуха.
— Да, и весь клан все еще на борту, — сказала Марила, — во всяком случае, те, кого мы не убили в Масалыме. Они собираются что-то сделать, и это, вероятно, будет ужасно. Стат-Балфир — единственная причина, по которой они вообще поднялись на борт.
Оггоск снова закрыла дверь. Фиффенгурт смущенно посмотрел на Марилу:
— Я как раз собирался это сказать, Мисси. Ты опередила меня, вот и все. Что ж, теперь нам лучше оставить герцогиню обдумывать это, как ты думаешь?
Прежде чем Марила успела сказать ему, что она ничего подобного не думала, дверь распахнулась, и появилась Оггоск со своей тростью, которой она с огромной силой замахнулась на Фиффенгурта.
— Предатель! — закричала она. — Любитель ползунов! Ты знал об этом уже несколько месяцев, так? Вот почему ты выглядел так, словно проглотил ядовитую жабу каждый раз, когда мы упоминали Стат-Балфир!
Фиффенгурт попятился, прикрывая голову:
— Герцогиня, пожалуйста...
— Никогда больше не заговаривай со мной! Не смотри на меня, ты, лживый, кишащий червями мешок с дерьмом! Двигайся! Иди! Мы