Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

рождением в крепком, поджаром и мускулистом черном теле с длинными ногами и хваткими руками. Хотя сейчас его тело постарело и ослабло. Но его восклицания «Йиихху!», песнопения на родном языке далеких островов, а теперь еще и трубные гласы морской раковины, конха, который он именовал Драконом Гопала, очень бодрили и вселяли какую-то целительную надежду и радость. Хотя временами я и вспоминал Шэньша шэня, духа Глубоких песков, с его раковиной, в которую он тоже вострубил, прежде чем исчезнуть; и цвет лица его был тоже необычен, правда, густо-желт, а у Джанги — красновато-черен, а иногда темно-синь… да, порой отливала его кожа синевой. И тогда вспоминались изображения злых духов с такого цвета лицами, слуг восьми адов. Правда, и у Вайдурья-прабха-раджи — Владыки Лазуритового Сияния, Будды исцеления, тоже темно-синее лицо. Что ж, Джанги и впрямь исцелял скорбь и уныние. И странствовать с ним было легко.

Глава 11

…Когда мы спустились с горы, то увидели другой монастырь — Моюй, а в нем ступа и квадратный камень с отпечатками ног Татхагаты. На этом камне стоял он, Будда, и возглашал всем людям и богам свои прежние рождения, и отсюда били лучи света во все стороны, достигая и монастыря Махавана вверху, и склонов гор, поросших лесом. А в основании ступы — желтый камень, источающий масло. Здесь Татхагата, будучи бодисатвой, расщепил свою кость, чтобы записать канон своей кровью. Таковы были его перо и чернила. И все мы, толмачи, толкователи, поэты должны брать пример с Татхагаты.

И мы шли здесь уже вечером, солнца не было, но по стволам деревьев скользили блики, будто отсветы того давнего славного события. Шли, пока не увидели ступу Ашоки, возведенную в ознаменование кормления Буддой, родившимся в облике царя, куском своего тела орла. И место это наречено Замена Голубя. Орел хотел съесть голубя, но бодисатва заменил его своей плотью. И мы помышляли о Замене Человека. Будда это и хотел сделать — Замену Человека. Он и принес себя в жертву орлу страданий, сансаре, завещав то же и нам.

Впереди грохотала среди камней река Шаньнилошэ, на берегу возвышалась белая ступа, а за нею разливалось озеро. И на скале видны были следы как будто птичьих лап. Так и есть, сказал нам рыбак. Следы оставлены павлинами, которых приводил сюда их глава — Будда в облике павлина. На берегу другой реки, к которой мы вышли, громадный белый камень напоминал слона. И нам сказали, что это слон и есть, точнее — был, на нем царь Уттарасена вез долю мощей Татхагаты, и здесь слон свалился мертвым.

Переночевав там под пологом леса, мы шли и шли на северо-восток в горах и по долинам, переходя ущелья по висячим мостам, которые раскачивались под тяжестью путника и от ветра. Глаза застилали слезы, холод пробирал до костей. Внизу серебрилась ниточка воды. Вверху кричали вороны, а то и клекотали орлы. Куда мы шли? Зачем? Такие вопросы сами собой вспыхивали. И нечем было погасить это пламя. Но мы все-таки продвигались и достигали другого края бездны, чтобы начать восхождение по выбитым в скале ступеням…

И вот зачем мы шли. Мы это увидели наконец.

На реке в большом монастыре статуя Авалокитешвары лучится золотом, а вырезана из дерева архатом Мадхьянтикой. В этой статуе какая-то живая сила заключена, и она почти двигается и дышит. Мы во все глаза на нее смотрели, шепча мантры. И от дерева струилось тепло. «Ты это чувствуешь?» — спросил я. «Клянусь зубом Будды! — отозвался Джанги, прищуривая глаз и поджимая толстые губы. — Чтобы погреть так руки, стоило качаться над пропастями». И он протянул большие ладони к статуе.

А мне подумалось, что Джанги прав и уже здесь можно закончить путь и никуда не идти дальше — ни вперед, ни назад. Служить в этом монастыре и оберегать статую, возносить ей моления и свершать цветочные жертвы. Слушать клекот орлов и следить за облаками. День за днем очищаться, чтобы однажды войти в ниббану…

Но Небесный Волк звал дальше, дальше… Я увидел его дневное слабое свечение. Не пугаясь солнечного света, он пришел и встал над горами.

И мы тронулись в путь рано утром, поклонившись на прощание Татхагате, так тепло изваянному из благородного дерева.

Переправились через реку Синдху поздно вечером, и лодочник правил на звезду, а на другом берегу горел костер его брата. Утром мы увидели Синдху во всем блеске. Воды чисты и напевны, изгибаются чудными зеркалами. Небесные жители в них смотрятся. Нам сказали, что часто здесь налетают шквалы и лодки с товаром, фруктами, драгоценностями переворачиваются, люди редко спасаются. «Йиихху! — отозвался Джанги. — Хорошо это знать уже на этом берегу».

Началась страна Такшашила. Она принадлежит Кашмиру. Хлеба там изрядные, всюду текут реки, много фруктов и цветов. Тепло, и люди храбрые и легкие. Монастырей достаточно, но обитаемых не так много. Вышли к озеру дракона Элапатры с чистейшими водами, в которых парят лотосы разного цвета. Джанги тут же захотел искупаться. Я его отговаривал, помня, чем закончилось купание моего спутника Ши-гао в Горячем море. Но Джанги не хотел слушать. «Йиихху! Я всю жизнь мечтал выкупаться в лотосах!» И, скинув одежду, оставшись в пропотелом исподнем, он вошел в воду и поплыл. И казалось, что он и сам парит среди розовых и белых лотосов. А вот кто действительно летал над озером — так это белые цапли. Иногда они взмывали и выстраивались полукругом, словно лотос небес.

Не слушал меня Джанги, а ведь и бхикшу когда-то не внял предостережению будды Кашьяпы и сломал священное дерево Элапатра, за что и переродился драконом. Купание Джанги видели паломники, пришедшие сюда, чтобы испросить дождь или, наоборот, солнце, как повелось издавна. И они громко порицали купальщика и грозили ему. А потом один из них куда-то побежал. Я велел Джанги выходить и одеваться. Нехотя он подчинился. И мы поспешили прочь. Но на прощанье Джанги не удержался и протрубил в раковину. И отовсюду взмыли птицы: белые цапли, лебеди, утки. И мы остановились, не в силах оторваться от этого зрелища. Это была великая птичья мандала. И она отражалась в водах озера уже как мандала лотосов.

Мы с Джанги не двигались, презрев опасность. И Джанги начал читать «Лотосовую сутру»[375]:

Если ты пожелаешь отбросить леность,

Ты воистину должен слушать эту Сутру!

Очень трудно услышать эту Сутру

И трудно встретить тех,

Кто верит в нее и воспринимает.

Человек, захотев пить, ищет