Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

последователями были шветамбары — одетые в белое, и дигамбары — одетые в воздух. Махавира ушел из дома, странствовал двенадцать лет, одолел страсти и стал свободен. Он учил, что надо воспитывать себя, преодолевать свои слабости, соблюдая ахимсу — непричинение вреда живому. Учил о душе и достижении вечного блаженства. И душа имеет форму тела. Так он говорил. И подарил последователям три драгоценности: совершенное воззрение, совершенное знание и совершенное поведение. И его последователи не могли быть ни земледельцами, ни скотоводами, ни рыбаками, ни охотниками, не только монахи, но и миряне. Ибо эти занятия наносят вред живому. Зато они могут быть торговцами, ювелирами, гончарами. И среди них много ученых мужей и даже женщин.

О Махавире нам поведал на месте обретения света монах, совершенно голый, несмотря на холод, — правда, он сидел у ямки с пылающими углями, коричневый от солнца, с пучком волос на самой макушке. Но Джанги, оказывается, знал больше. И он об этом сказал: «Самое важное другое у вашего учителя». Голый монах поднял на него глаза, красноватые от жара углей, и спросил: что же? «Анэканта-вада», — сказал Джанги. Голый монах кивнул, протягивая руки к углям. «Значит, ты, одноглазый, уже проник в это. Тогда объясни сам ему», — сказал он, кивая на меня.

И Джанги объяснил так: «Посмотри на ступу отсюда, и ты увидишь только купол и скажешь, что ступа — это купол: отойди в сторону, и ты увидишь одну стену и купол, и скажешь так; взгляни на нее сверху, и она будет совсем другой. Любое твое слово об увиденном будет немного правдой и немного враньем». Но если обойти ее, возразил я, — осмотреть и ощупать? «Как ты увидишь ее сверху?» — «Был один монах, взлетавший на большом змее из бумаги и бамбука». — «Все равно что-то упустишь. Не сможешь взглянуть изнутри».

«Ты плохо рассказал, — задумчиво молвил голый монах. — Ведь слон и семь слепцов лучше». И он поведал о семи слепцах, которые ощупывали слона и утверждали каждый свое: что слон — это удав, что слон — это дерево, что слон — это опахало, что слон — это веревка, что слон — это тугой барабан, что слон — это два копья, что слон — это стена. «А если забраться внутрь, то все станет еще занятнее, клянусь зубом Будды! — воскликнул Джанги. — Так и мы в брюхе мира барахтаемся. А вывалившись с какашками, думаем, что это нирвана». — «Наше освобождение истинное, — убежденно сказал голый монах, грея большие ладони над сиреневыми углями. — И к нему указал путь в своей первой проповеди Махавира здесь». — И монах обвел рукой вокруг себя.

Глава 12

— По железному мосту перешли мы пропасть и, миновав долины, вышли в Кашмир.

Кашмир — страна, окруженная высокими горами, как верными и грозными воинами. Они и защищали издавна страну. Здесь протекает большая река. Отовсюду в Кашмир приходят за славными конями драконовой породы и шафраном, огненным жемчугом и чудодейственными травами. Холодно, и жители носят шерстяные одеяния. Лица их привлекательны. Но обычаи легкомысленны, хотя сами люди учены весьма. И верований здесь — как зерен у колоса пшеницы, а то и больше. Потому и храмов, святилищ множество. Есть храмы и монастыри Дхармы. Есть огромный храм Солнца. И другие храмы. И приверженцы одной веры говорят, что их великий герой осушил здесь озеро, и на его месте и возникло царство, а другие утверждают, что это сделал их вероучитель. Говорят, что благодатная эта долина — олицетворение супруги бога Шивы Умы. Наши монахи рассказывают, что Татхагата видел эту местность с высоты и предсказал, что архат Мадхъянтика установит здесь государство. Так и случилось. Он покорил дракона, жившего в огромном озере, и осушил его. Во времена Ашоки, когда он еще не обратился, от его преследований здесь скрылись пятьсот архатов. Царь Канишка передал в дар монахам эту страну. Здесь составлены древние тексты Дхармы. Но потом царство захватывали иные племена иных вер, потому и по сей день так много всяких святилищ.

Джанги бывал здесь, и он повел меня к северу от старого города в монастырь, что стоит на теневой стороне большой горы. В ступе там хранится реликвия. Джанги попросил монахов, узнавших его, показать нам ее. И они показали зуб Будды — длиной примерно полтора цуня, желто-белого цвета. Монахи сказали, что в дни поста зуб сияет. «И я видел это», — подтвердил Джанги и, как обычно, поклялся. Зуб этот был обретен так. Один монах возвращался в Кашмир после того, как гонения на приверженцев Дхармы здесь прекратились, и в лесу его окружили слоны, они трубили и увлекали его в чащобу, поневоле ему пришлось туда отступить, а там оказался большой слон с куском бамбука, застрявшим в ране, и человек извлек бамбук, а в награду получил золотой сосуд, и в нем — зуб Будды. Сосуд ему протянул в хоботе слон. А остальные слоны поклонились на прощание.

Из Кашмира в Поднебесную приходили многие учители. Здесь постигал премудрости великий переводчик Кумараджива. Но родился он в стране Куча, что в оазисе у Большой Пустыни Текучих Песков, куда перебрался из Индии его отец. И когда он пребывал еще в утробе, его матушка, младшая сестра правителя Кучи, ставшая супругой выходца из Индии, внезапно стала разуметь санскрит. И она стала монахиней, родив сына. С ним ушла в Кашмир и постигала с сыном Дхарму под началом закононаставника Бандхудатты. Мальчик узнал сутры в миллион слов. Правитель, прослышав о талантливом мальчике, пригласил его во дворец, и риши вступили с ним в спор, сначала с легкостью опровергая его, но потом отступая, путаясь, — пока и вовсе не признали победу мальчишки. И правитель назначил ему содержание: двух вяленых гусей, мешок риса и меру творога. А наставник монастыря, в котором жили мальчик с матерью, приставил к нему пятерых шраманер. Обо всем этом рассказано в книге Хуэй-цзяо «Жизнеописания достойных монахов», которой с давних пор зачитывался я. И отсюда Кумараджива с матерью вернулись в государство Куча, а оттуда уже попали и в Поднебесную. И как много доброго Кумараджива там сотворил!

Из Кашмира пришел другой толмач — Сангхабхадра. И управляющий дворцовой библиотекой Чжао Чжэн в Чанъани просил его перевести «Абхидхармавибхашу», которую Сангхабхадра знал наизусть, и он произносил ее, другой монах, тоже индиец, записывал на индийском языке, еще один индиец делал устный перевод, а уже Минь-чжи записывал с его слов по-ханьски. Переводили они и другие тексты.

Из Кашмира в Чанъань явился и толмач Сангхадева, в дальнейшем он обошел всю Поднебесную, распространяя Учение.

Дхармаяшас тоже родился в Кашмире и до