улыбнуться. Взгляд Таши был отстраненным, в той тревожной манере, которую он знал.
Затем, внезапно, Энсил и Майетт ворвались обратно в резервуар, и новости выплеснулись наружу.
— Хратмоги! — воскликнула Энсил. — Шесть существ, по меньшей мере, а, может быть, и больше. И три воина-длому с солнцем Бали Адро и леопардом на щитах.
— Их предводитель — один из длому, — сказала Майетт. — Он носит на поясе складной нож. Это Плаз-клинок, похожий на тот, который Ваду использовал против нас на Черном Языке. Длому и хратмоги вышли из-за скал и поговорили между собой, а затем снова скрылись из виду.
— Значит, это засада, — сказал Большой Скип.
— Под командой Плаз-воина, — мрачно сказал Таулинин. — Мне следовало догадаться, что Макадра пришлет одного из них. Они умирают очень быстро, и она больше не доверяет им командование своими армиями. Некоторые отвернулись от нее — Вороны и даже ваша семья, принц Олик, — но младшими хранителями Клинков она по-прежнему управляет и использует для особых заданий.
— В поисках Уларамита, например, — сказал один из селков.
Таулинин кивнул:
— Мы должны остерегаться этого длому. Если он зашел так далеко, значит, клинок еще его не покалечил. Возможно, он все еще сможет воспользоваться его силой.
— С ними собаки, — сказала Майетт. — Огромные красные животные, которые пускали слюни и рычали. Их челюсти выглядят такими же мощными, как у лошадей, но они полны собачьих зубов.
— Все хуже и хуже, — сказал принц Олик. — Это атимары с восемью клыками, те самые существа, которые преследовали меня к западу от Масалыма.
— Они отвратительны, — сказал Валгриф, его губы скривились от ярости. — Они были выведены для того, чтобы убивать и раздирать на части, и не думают ни о чем, кроме смерти.
— Есть что-нибудь еще? — спросила Лунджа.
— Да, — сказала Энсил. — Мы думаем, что внутри башни что-то есть. Дверь обращена в сторону от скал, так что мы не могли заглянуть внутрь. Но все они как-то странно смотрят на башню и приближаются к двери с большой осторожностью. И черный орел... он либо проснулся, либо это самая умная птица, которую я когда-либо видела. Он сидел на зубчатой стене и слушал их речь, как будто понимал каждое слово.
— А мальчик? — спросил Рамачни.
— Дасту — один из них, или, по крайней мере, так можно подумать, видя, как они смотрят друг на друга. Он не раболепствует перед ними и не проявляет какого-либо особого почтения, хотя и держится на расстоянии от длому с Плаз-ножом. Он все еще там, как и орел.
Теперь обсуждение началось всерьез. Никто не предлагал повернуть назад: это означало бы навсегда покинуть «Чатранд» вместе с любой надеждой пересечь Правящее Море. Но как двигаться вперед? Пазел вспомнил, как они напали на Аруниса в Адском Лесу, вооруженные в основном палками. Это было ужасно, но объяснимо: маг был их единственным врагом, и они просто побежали к нему по земле. Теперь они столкнулись лицом к лицу со многими врагами — и худшим из них мог быть сам мост.
— Мы должны подстрелить эту птицу, верно? — сказал Мандрик. — Тогда почему бы не начать с хорошего залпа?
— Эти стрелы нам понадобятся во время всей миссии, — сказал принц Олик, — и мне не нравятся шансы, мой добрый человек. Нам придется стрелять с большого расстояния по маленькой, быстрой мишени, и, хуже всего, сквозь пронизывающий ветер над этой расселиной. И все же я не вижу лучшего выбора.
— А что с твоими способностями, маг? — спросил Кайер Виспек почти обвиняющим тоном. — Ты можешь убить птицу одним заклинанием, так?
— Да, могу, — сказал Рамачни, — и я попробую, если не будет другого выбора. Но убить словом — это не простое заклинание, Кайер, и ты, возможно, пожалеешь, что я не приберег свои силы для других целей, если этот Плаз-генерал достанет свой нож. И помни, что мы, возможно, видели не всех наших врагов.
— Мы могли бы дождаться наступления темноты, — сказал Нипс.
— Вы только послушайте этого дурачка, — сказала Лунджа. — Если мы попытаемся пересечь этот мост в темноте, мы умрем.
— Боюсь, сержант права, Нипс, — сказал Герцил, — и мы не можем позволить себе потерять еще хотя бы один день.
— А как насчет Нолсиндар и ее отряда? — спросила Таша.
— Никогда не было уверенности в том, что они пойдут этим путем, — сказал Валгриф, — а с хратмогами на горе это еще менее вероятно. Но если бы она здесь была, то оставила бы крошечный след на самом мосту — вероятно, на обоих мостах.
— А что, если этих собак тоже разбудят? — спросил Большой Скип.
— А что, если этот чертов мост рухнет? — рявкнул Мандрик. — Думай слишком много, и ты испачкаешь свои леггинсы. Пролей кровь на бойне и перестань надеяться, что кто-то другой сделает это за тебя. Это мой стратегический совет.
— Они сделают это за нас, если мы будем неосторожны, — сказал Таулинин.
Спор продолжался. Пазел чувствовал, как с каждым словом нарастает его страх. Не сейчас, яростно подумал он. Будем бояться потом, когда все закончится. Он коснулся рукояти своего селкского меча; карман успокаивающе оттягивала дубинка Фиффенгурта. Он взглянул на Нипса и Ташу: он мог читать их, как страницы любимой книги. Нипс выглядел свирепым и вызывающим. И, хотя глаза Таши немного просветлели от его взгляда, на самом деле она смотрела внутрь себя, ища силу, которая могла бы спасти их, чего бы это ей ни стоило. Ищет щель в стене.
И не находит. Пазел мог это видеть по тому, как виновато нахмурились ее губы и брови. Она берет все это на свои плечи, подумал он. Она спрашивает себя, кто умрет из-за этой стены.
Он потянулся к ее руке, но она быстро ее отдернула.
— Рамачни, — сказала она, — чего тебе стоило сражение с эгуаром? Ты пуст внутри, как в Симдже?
Маг подошел к ней вплотную.
— Нет, не так, — сказал он. — Лорд Арим взял на себя бо́льшую часть бремени удара молнии. Сейчас я сильнее, все еще достаточно силен.
— Ты как-то сказал, что без Эритусмы у нас нет надежды, — сказала Таша. — Это потому, что ты предвидел подобный