встроенный прямо в древнюю скалу. Желоб постепенно спускался вниз, и Пазел увидел, посмотрев направо, что там, где гребень обрывался, желоб выходил из земли и удерживался в воздухе колоннами, так что угол спуска никогда не менялся. Прямой, как стрела, желоб мчался по склону горы, пока, наконец, очень далеко на востоке, не делал резкий поворот и не направлялся на север.
Пазел был потрясен. Двести миль. Сколько лет, сколько десятилетий народ Горных Королей отдал строительству этого водного пути? Даже сейчас по дну желоба стекало немного воды, окаймленной льдом.
Таулинин жестом приказал им всем отступить, а затем повел их на запад, параллельно акведуку, но по более низкой местности. Это было защищенное место, усеянное валунами и маленькими густыми елками. Через несколько минут они оказались на узкой тропе.
Герцил взмахнул рукой, останавливая отряд на полпути. Перед ними вырисовывался акведук, подвешенный на своих каменных арках. Но не он обеспокоил Герцила. Перед сооружением была поляна, на которой не росло ни одного дерева, а рядом с поляной — пропасть. Расселина, конечно: около двухсот футов шириной и слишком глубокая, чтобы они могли мечтать увидеть дно с того места, где стояли. Акведук перепрыгивал через расселину одним пролетом, без поддерживающей его колонны, и, пересекая ущелье, поднимался гораздо круче, чем где бы то ни было на своем протяжении, соединяясь с противоположным утесом примерно на пятьдесят футов выше, чем начинался. Водный Мост. Явно древний, возможно, когда-то украшенный красивой резьбой. Теперь бугристые выступы по его бокам были размыты и нечетко различимы: драконы или леопарды, змеи или виноградные лозы. У его подножия, по ту сторону расселины, возвышалась полуразрушенная башня. На зубчатой стене башни сидела большая черная птица.
И прямо в центре моста змеилась смертельная трещина. Она тянулась до середины водосточного желоба, и там, где она начиналась, целые камни отвалились, оставив щель шириной около восьми футов. Над трещиной желоб был заполнен стремительной водой на глубину нескольких футов, но почти вся вода выходила через нее, устремляясь прямо вниз, в ущелье, окаймленное огромными ледяными бородами.
Таулинин был прав: сооружение было построено для воды, а не для людей. Но под желобом для воды на самом деле было нечто вроде пешеходного моста, к которому вела лестница, ведущая вниз с края утеса. Пазелу стало дурно при одном виде этого пешеходного моста. Он был около двух футов шириной и подвешен между V-образными стойками, которые спускались с нижней стороны желоба для воды. Между стойками не было никаких перил. Вода, струившаяся через трещину, лилась прямо на пешеходный мост, и с этой точки вплоть до той стороны пропасти, где находились путешественники, узкая платформа была покрыта льдом.
Внезапное движение на противоположном утесе. Пазел подпрыгнул: это был Дасту. До этого более старший юноша сидел на камне так неподвижно, что взгляд Пазела скользнул мимо него. Теперь он медленно и лениво прошелся по по краю пропасти, затем бросил взгляд на птицу.
Отряд отступил. Лица остальных были пепельно-серыми.
— Двое наблюдателей, Таулинин, — сказал один из селков. — Орел склонил голову набок, глядя на юношу-человека, как раз в тот момент, когда юноша поднял глаза на орла. Они в сговоре.
— И, конечно, не одни, — сказал Валгриф. — Что случилось с этим мальчиком? Говорю вам, мне не нравится, как он себя ведет.
— Ты и половины не знаешь, — сказал Нипс. — Так это орел? Я никогда не слышал о черных.
— Они долгое время были игрушками моей семьи, — сказал принц Олик. — Они охотники, выведенные ради силы и выносливости, а также остроты зрения.
— Рамачни, — сказал Пазел. — А что, если эта треклятая птица проснулась? Что, если она увидит нас и полетит прямо к Макадре?
— Тогда ваша миссия провалится, а вскоре и ваш мир, — сказал Рамачни. Он посмотрел на Герцила и, казалось, собирался сказать что-то еще, но что-то во взгляде воина заставило его промолчать. Герцил понимал, и Пазел чувствовал, что он тоже это понимает. Мост охраняли от них. Возможно, невидимые враги. Очень вероятно те, кто мог бы убежать и поднять тревогу.
Поняв, что им нужно немедленно скрыться из виду, группа отступила к ближайшему резервуару, который был заполнен льдом. Крыша частично обрушилась, и, чтобы не быть замеченными с воздуха, им пришлось забиться в тень у противоположной стены.
— А теперь, — сказала Энсил, — ты должен позволить икшелям отработать свое содержание. В другие моменты Валгриф мог бы сойти за обычного волка, но любое существо, приближающееся к этой пропасти, наверняка вызовет подозрения. Однако нас с Майетт никто не увидит. Мы пойдем и немного понаблюдаем за мостом, посмотрим, что мы сможем обнаружить.
— Миледи, — сказал принц Олик, — эти орлы замечают существ вашего размера с тысячи футов.
— Но не икшель, — сказала Майетт. — Мы прятались от хищных птиц так же долго, как и от людей, если не дольше. Кроме того, самый смертоносный враг — это тот, чье лицо ты никогда не увидишь. Если этот орел поднимется в воздух, мы зароемся в сосновые иглы или в снег. Я была непростительно беспечна, когда позволила соколу из Уларамита поймать меня в свои когти. Этого больше не повторится.
Герцил вздохнул:
— Мы не можем вернуться назад, и мы не смеем идти дальше, пока не узнаем, с чем именно мы столкнулись. Мне это не нравится, леди, но я думаю, что мы должны принять ваше предложение. Идите и будьте вдвойне осторожны, как всегда на улицах Этерхорда.
— Отмечайте все, что вы видите, каким бы обыкновенным это ни казалось, — сказал Рамачни. — Прежде всего, прислушивайтесь к тонким инстинктам своего народа. Если они скажут вам бежать, делайте это немедленно, даже если вы считаете, что прекрасно спрятались. Некоторые средства обнаружения не требуют ни глаз, ни ушей.
— Мы не хотим умирать, — сказала Энсил. Затем она посмотрела на Майетт и поморщилась, как будто сожалея о своем выборе слов. Но Майетт только мрачно улыбнулась.
— Да, — сказала она, — даже я больше не хочу умирать. Отпустите нас.
Они бросили долгий взгляд на небо, а затем бросились по тропе к расселине, перебираясь, как пара быстрых белых пауков, с одного сугроба на другой.
На этот раз Пазелу ожидание показалось почти невыносимым. Он не мог даже расхаживать: лед был слишком скользким, а резервуар слишком маленьким. Прошел час, а может, и больше. Неда посмотрела на него и попыталась