убили!» Вася тогда взаимно доверил Виктору свою тайну, подробно рассказав о неудачном десанте выпускников школы радистов братьев Сергея и Василия Левашовых в составе разведгруппы, заброшенной в тыл врага и сразу обнаруженной. Ребятам тогда пришлось взорвать рацию и прорываться по одному, и каждому действовать на свой страх и риск.
Вот если бы кто-нибудь рассказал сейчас Виктору, представившись членом той разведгруппы, якобы это Василий Левашов виноват в гибели своих товарищей, что это из-за него все они были обнаружены или что он самовольно уничтожил рацию как вражеский шпион – да мало ли чего ещё можно придумать – неужели Виктор поверил бы? Конечно же, нет! Так же, как никогда никому не рассказал бы поведанной ему Василием истории. Ведь как выпускник курса радистов секретной разведшколы и член разведгруппы Вася не имел права рассказывать её некому, а с Виктором поделился только потому, что знал: Третьякевич это могила, он не выдаст. И о том, что Виктор сам закончил ту же самую разведшколу, Василий наверняка догадывался ещё тогда, а значит, отдавал себе отчёт, что по части хранения тайны и конспирации в партизанской и подпольной работе их обоих учили одному и тому же. Так как после всего этого Василий оказался против него?
Виктор пристально посмотрел на Левашова и увидел в его глазах сомнение и страх. «Поверил! – понял Виктор. – Поверил и уже с головой влез в эту интригу! А теперь вот тоже припомнил кое-что и засомневался».
Виктор отвернулся от Левашова и, не говоря больше ни слова, вышел. У него подкашивались ноги. Холод разлился в животе. Его даже слегка подташнивало.
Он брёл по коридору, не видя ничего вокруг.
– Третьякевич! – в какой-то миг услышал он у себя за спиной. – Третьякевич, постой! Да что с тобой?
Виктор обернулся.
– Ну наконец-то! – воскликнул Ваня Земнухов, нагоняя его. – Кричу, кричу, а ты не слышишь! Мне, Витя, поговорить с тобой срочно надо, – и, встретившись с Виктором глазами, прибавил, понижая голос: – Так… Похоже, что я немного опоздал; по крайней мере, кое-что ты и сам уже знаешь.
– Выходит, что так, – отозвался Виктор, мигом беря себя в руки. – Но ты успел как раз вовремя, чтобы рассказать мне остальное. Что это Кошевой здесь устроил и куда он собрался вас вести?
Через очки Ванины глаза кажутся такими чистыми и ясными! И как человек с такими глазами мог притворяться другом, а сам тем временем, у него за спиной… Ведь ясно, что и он поверил, так же, как Вася Левашов… И всё же у Ивана, видимо, проснулась совесть, а может быть, что-то ещё.
– Да в том-то всё и дело, Витя, что никто этого не знает! – сокрушённо воскликнул Ваня. – Пойдём ко мне в администраторскую, там сейчас никого. Нам нужно поговорить наедине.
– Нужно, – согласился Виктор. – Пойдём.
Только после того как запер дверь изнутри, Иван заговорил снова.
– Видишь ли, Витя, с Олегом Кошевым вышли на связь какие-то странные партизанские командиры, и я подозреваю, что они могут оказаться вовсе не теми, за кого себя выдают, – без долгих предисловий начал Ваня. – У нас уже не раз срывалась встреча с ними, и мы так до сих пор и не знаем, кто они на самом деле и где находятся. Чем дальше, тем меньше оснований им доверять. А ведь сведения о том, что ты будто бы предал отряд Яковенко, пришли именно от них. Не смотри ты на меня так, Витя, мне вправду стыдно. Да, я поверил. Но всё-таки не до конца. Я подумал, что ты не мог стать провокатором сознательно, ведь всё же я тебя неплохо знаю. Я рассудил так, что тебе, видимо, по каким-то причинам не удалось выполнить задание, и это способствовало разгрому отряда. Например, ты как связной не смог передать какие-то важные сведения из-за того, что с тобой просто не вышли на связь. Ведь на почве любого реального события можно пустить ложный слух, если рассказать о нём полуправду, и бывает, что это происходит неумышленно. И я, признаюсь, поначалу верил, что наконец у нас появилась связь с настоящими партизанскими командирами. Один из них называет себя «дидом Данилой», а другой – «дядькой Андрием». Но эти двое быстро прокололись. Кошевой, наслушавшись Данилы, все уши нам с Васей прожужжал о твоём проваленном задании, и тут вдруг приходит Арутюнянц с новостями от Андрия, якобы ты отряд Яковенко предал вместе со своим старшим братом, когда вы через линию фронта шли. Мы с Васей Левашовым аж подскочили: ведь это очевидная ложь! Разве отряд Яковенко переходил линию фронта? Об этом никто никогда не слышал. А вот о самом отряде известно, что он по крайней мере существовал и кое-что успел сделать. Но об отряде самого этого Андрия мы не знаем ничего, как и об отряде «дида Данилы». Их связные говорят, будто бы они в Ростовской области, но что-то ни слова не слышно об их делах. Тут на днях Олег Кошевой в очередной раз встречаться с Данилой собрался, так тот в последний момент опять отбой дал, мол, очень занят он сейчас какой-то боевой операцией в Горловке и встретиться не может. Мы внимательно все сводки слушали и слушаем, да и по округе новости собираем: как была тишина в той Горловке, так и есть. А Олег Кошевой этому «диду Даниле» до сих пор верит и приказы его исполняет, и ребят вести готов неведомо куда. Завтра опять у них с Данилой встреча назначена, да только я зуб даю, что не придёт он. Зачем ему приходить, если он и так уже через Кошевого нашей организацией руководит? А ему именно это и было нужно. Мы вот все на последнем собрании штаба дирекцион взорвать решили, а Олег на другой же день об этом Даниле сообщил через связных. И пришёл от Данилы ответ: ни в коем случае! Заботливый «дид Данило» знает наперёд, что в отместку немцы расстреляют мирных жителей, по десять человек наших за каждого убитого своего. Откуда он это знает и о ком заботится больше, о наших или о немцах? Вот какой вопрос меня мучает. Потому что с тех пор, как от этого самого деда Данилы мы узнали, что наш комиссар Третьякевич провокатор и предатель, мы только тем и занимаемся, что бегаем на свидания с Данилой, на которые он не приходит, и собираемся неведомо куда, к каким-то мифическим партизанам. Нам с Васей и Жорой уже страшно при мысли о том, кто здесь на самом деле провокатор