отправится в путь уже совсем скоро».
Мне было неважно, в какую сторону направится этот поезд, главное, чтобы он увез меня отсюда. Так себе план – я хорошо это понимал, но другого не имел, а меж тем Стриксы приближались, и здесь, на станции, прятаться от них было бы просто самоубийством.Лучше уж было попытать счастья на складах.
Я спрыгнул с платформы на пути. Мне предстояло преодолеть примерно пять сотен хвостов открытого пространства, и я бросился бегом по путям, в надежде добраться до складских ворот раньше, чем Стриксы окажутся в достаточной близости, чтобы заметить беглеца. Меня скрывало от них здания вокзала, и я решил, что если потороплюсь, то так и не попадусь им на глаза, чем, как минимум, выиграю себе немного времени.
Однако, в очередной раз всё пошло не так, как я планировал. Я куда быстрее, чем предполагал, покинул точку, в которой оставался невидимым для Стриксов – всего на полпути к воротам. Когда рельсы завернули к городу, паровая машина, ползущая по сельской дороге, оказалась в прямой моей видимости.
Они заметили меня, в том не оставалось сомнений. Четверо всадников тут же помчались во весь опор в моем направлении. В их руках я заметил ружья.
– Врежь им! – крикнул я Яркому, в отчаянии ускорившись, насколько это было возможно.
Яркий зарычал, я снова ощутил статику на его шерсти, услышал знакомый гул. Над нами взвились три ленты. Одна изогнулась, словно змея, хлестнула воздух над моей головой и, оторвавшись, полетела в сторону всадников, быстро смотавшись в плотный сгусток ослепительной энергии. Ударившись в землю всего в паре хвостов перед гвардейцами, она разорвалась, разбрасывая во все стороны комья грязи. Лошади тех двоих солдат, которые скакали первыми, встали на дыбы и в ужасе заржали, но всадники сумели обуздать их.
Не давая им передышки, Яркий отправил в сторону наших преследователей следующий снаряд, а за ним еще один. Они также разорвались, не причинив никому вреда, но сильно пугая лошадей и забрасывая людей мокрой дорожной грязью, от чего один из всадников, единственный, кто стал целиться в нас из ружья, дважды выстрелив, оба раза промазал, хотя вторая пуля срикошетила от рельсов всего в паре шагов передо мной.
Но все же я добрался до ворот невредимым, и снова на какое-то время оказался вне досягаемости Стрикосов. На очень короткое время, да и что мне это могло дать? Теперь они точно знали, где я скрылся.
Обогнув локомотив слева, я взбежал по ступеням на платформу, заставленную деревянными ящиками, с которой и происходила загрузка поезда. Здесь находились люди. Человек пять или шесть рабочих в грязных комбинезонах. Все с удивлением уставились на меня.
Я вынул револьвер из кобуры. Не стал ни на кого наводить и угрожать, не в том был смысл. Я хотел показать, что настроен серьезно и лучше не стоять у меня на пути. В купе с моим перепуганным взъерошенным видом это произвело должный эффект. Завидев револьвер, рабочие, все как один, вскинули руки вверх.
– Спокойно, парень. Спокойно. Мы тебе – не враги, – сказал тот, который стоял ко мне ближе других.
– С дороги! – рявкнул я и кинулся к складу, с силой оттолкнув его в сторону.
И вот я забежал в распахнутые двери ближайшего складского ангара. Большинство ящиков, по-видимому, были вынесены отсюда на перрон для загрузки в вагоны, так что я оказался в огромном, но совершенно пустом помещении, если не считать спускающихся с потолка цепей и веревочных кранов.
Не тратя драгоценное время на раздумывания или оценку ситуации, и так было понятно, что она плачевная, я бросился через ангар и выбежал из его противоположной двери на улицу.
Теперь я находился на территории фабрики. Складские ангары остались у меня за спиной, а впереди возвышалось основное здание из красного кирпича. Слева ворота, в которые вот-вот, я в этом не сомневался, ворвутся Стриксы.
Я побежал к фабрике, быстро пересекая открытое пространство. У меня не было плана, только самые первобытные установки: бежать и оставаться живым как можно дольше.
Только ворвавшись в обшарпанные зеленые двери, я сразу понял, чем конкретно занимается эта фабрика – разливом тех приторно сладких, сильно газированных напитков, которые так любят дети и взрослые по всему Конгломерату. Брин-кола – изобретение клана Брин, которое принесло им всего за двадцать лет баснословное богатство, и сейчас входит в десятку самых потребляемых жителями полисов продуктов питания. Теперь брин-колу производят в колоссальных масштабах.
Стеклянные бутылочки с желто-зелеными этикетками ехали по конвейерам, пересекающим помещение фабрики в различных направлениях, некоторые пустые, а другие уже наполненные мутной, янтарно-черной жидкостью. Помещение было заполнено гулом, от которого закладывало уши. Здесь было душно, пахло жженым сахаром, какими-то травами и чем-то еще мне незнакомым, но столь сильным, что первоначально ударив в нос, этот запах заставил меня остановиться и вызвал головокружение.
Я пригнулся и направился вперед, мимо конвейеров. Людей здесь было немного, и мне показалось, что я остался для них незамеченным. Сомневаюсь, что в таком гуле и смраде эти люди обращали внимание на что-то, кроме своей непосредственной работы.
Так я добрался до грязного, пыльного окна, из которого, как я предполагал, должны были быть видны ворота. Найдя укромное место за ящиками, я протер небольшую его область рукавом и выглянул наружу. Ворота отсюда действительно были видны, хоть и приходилось для этого вплотную прижаться щекой к грязному окну, и они все так же оставались закрытыми. Однако это ничего не значило, ведь на фабрику могли вести и другие ворота, со стороны Рамзита, не исключено также, что Стриксы воспользовались тем же способом, которым проник сюда и я, а грузчики с радостью укажут им нужное направление. От этой мысли стало очень погано на душе. Ведь для большинства людей это я – плохой парень, беглец, преступник с револьвером в руках. А мои преследователи – хорошие ребята, те, кому люди будут всячески содействовать в поимке злостного нарушителя закона.
Я сел на пол, переводя дух, и вытер со лба пот рукавом. Яркий спрыгнул с моего плеча. Он тоже запыхался, и думаю, что в тот момент мы выглядели одинаково ошалелыми и напуганными, как загнанные в ловушку звери.
Некоторое время ничего не происходило. Может, нам стоило действовать, бежать дальше, выбираться с фабрики и уходить городскими закоулками, но я просто не мог заставить