себя встать, не мог определиться, в каком направлении мне нужно двигаться, чтобы не напороться на гвардейцев Стриксов. Ведь одна ошибка, всего одна, могла стоить нам обоим жизни. И потому я продолжал сидеть, сжимая револьвер, успокаивая дыхание и покрываясь потом под рубахой.
Вдруг гул прекратился, и все конвейеры остановились. Это произошла так резко, что с некоторых из них, звеня, посыпались бутылки, вдребезги разбиваясь об пол. Затем раздался оглушительный вой сирены, который наваливался волнами, стихая и возобновляясь каждые несколько секунд. Это был сигнал тревоги, возвещающий рабочих на производстве об опасности.
Мимо моего укрытия пробежало к выходу несколько человек. Сирена стихла минут через пять, и густая тишина ударила мне по ушам. Теперь я остался в здании один, все рабочие покинули его, и больше ничто не мешало гвардейцам ворваться сюда и устроить перестрелку.
«Держу пари, что клан Стриксов легко сможет возместить Бринам все убытки, даже если им придется сравнять этот завод с землей, чтобы нас достать», – подумал я.
Яркий снова зарычал.
«Ну, вот и все», – заключил я сокрушенно. – «Дождался, идиот? Теперь мы в ловушке, и осталось только умереть достойно!»
Я приподнялся и снова выглянул в окно. Ворота все так же были закрыты. Однако, теперь перед ними я разглядел еле заметную с моего ракурса фигуру, без сомнения являющуюся гвардейцем. Они окружили здание, и бежать больше было некуда. Мог ли я поступить иначе? Мог ли найти иной способ скрыться от них? Может, и мог. Спрятаться на станции, бежать в Рамзит или уходить полями. Не исключаю, что какой-то из этих вариантов мог оказаться более успешным. Не исключаю также, что другой человек, оказавшийся на моем месте, более опытный или попросту более спокойный и расчетливый, смог бы отыскать и какой-то иной способ сбежать. Но я действовал на эмоциях, меня вел страх, и вот где я в итоге оказался. Что же, теперь уже я ничего изменить не мог, однако и сдаваться им намерен не был.
По помещению прокатился гулкий удар двери, возвещающий о том, что теперь я здесь не один. Кто-то вошел на фабрику.
– Клиффорд Марбэт! – услышал я знакомый голос.
Теодор Стрикс пришел за мной лично.
– Я знаю, что вы здесь, мистер Марбэт! Давайте не будем все усложнять! Выходите, мистер Марбэт, клянусь, я не причиню ни вам, ни существу вреда! У меня приказ доставить вас живыми! Вас обоих! Однако, также мне приказано застрелить вас, если вы окажете сопротивление! Так что, как видите, все в ваших руках, мистер Марбэт!
Я осторожно выглянул из-за ящиков, но обзор был очень плох, и Стрикса я не увидел.
– Я пришел один, мистер Марбэт! – продолжал взывать ко мне Теодор. – Разве это не знак моих дружественных намерений?!
«Дружественных, как же!» – ухмыльнулся я про себя, и крепче стиснул рукоятку револьвера.
Мне вдруг страшно захотелось убить этого человека.
«Если уж нам с Ярким все равно не суждено отсюда выбраться живыми, то хотя бы я заберу с собой на тот свет и этого маньяка, избавлю землю от одного ублюдка – не так уж плохо, верно?»
Злость стала наполнять меня, изгоняя прочь страх. Я так долго боялся этого человека, видел его тень у себя за спиной все эти дни и бежал от нее прочь, что теперь, когда Теодор Стрикс снова настиг меня, мне захотелось уничтожить его, убить и избавиться от страха перед ним навсегда. А там уже будь, что будет.
И тут я ощутил нечто странное. Какое-то жжение на своей правой руке, в том самом месте, где мне оставил шрам Яркий. Я закатал рукав и обнаружил, что оставленный Ярким след, метка артефакта – как сказал мне Морис, так сильно напоминающая простую татуировку, теперь слабо светилась. Нет, скорее, мерцала. Кожу в том месте покалывало, и ощущение было схоже с постепенно проходящим онемением, которое вонзается в мышцу тысячами иголок. Вот только в данном случае оно не отступало, а лишь набирало сил.
«Что со мной происходит?» – поразился я.
– Хватит играть в прятки, мистер Марбэт! – снова закричал Теодор Стрикс.
Его позиция сменилась – он искал меня.
– Вы же понимаете, что фабрика окружена! Мы с самого начала знали, что вы здесь! С тех пор, как вы покинули Драгос, мы не выпускали вас из виду! И даже если вы сбежите отсюда, даже если вам удастся уйти от нас сегодня, мы все равно найдем вас! Нет смысла убегать! Вы лишь оттягиваете неизбежное, и чем дольше это продолжается, тем больше ни в чем неповинных людей пострадает!
Я глянул на Яркого.
– Ну что дружище, сделаем это? – спросил я шепотом. – Покончим с ним?
Яркий зарычал, глядя мне в глаза, и я расценил это, как знак согласия, как боевой клич.
– Зайдем с разных сторон, – начал объяснять я зверьку план, не сомневаясь в том, что он меня понимает.
– Ты пойдешь справа, – я обозначил рукой направление, и Яркий внимательно проследил за моим жестом.
– Я пойду слева, – ткнув пальцем себе в грудь, я указал в противоположном направлении. – Договорились?
Яркий снова зарычал. Кажется теперь, пусть и в самом конце нашей с ним истории, мы все же наладили контакт. Он понимал, что значат мои слова, а я понимал, что значат его рычания и жесты. Мы стали командой.
– Как же Ника Томас?! – Теодор Стрикс, видимо, стал заходить с козырей. – Ведь это она вам помогала, не так ли?! Нам это известно, мистер Марбэт! Так же, как нам известно и том, что она находится теперь в Азуре! Наши люди следят за ней, за каждым ее шагом! Я давно говорил Вилорду, что пора избавиться от этой надоедливой журналистки! Однако он не хотел привлекать к себе внимание со стороны «Истины Миранды»! Нам достаточно долго удавалось водить ее за нос, и все же Вилорд сказал мне, что, если однажды она подойдет слишком близко, станет угрожать нашему делу, мне разрешается убрать ее! И вот этот день настал!
Пока Теодор говорил, я пополз по залу, прячась за ящиками и массивными установками, на звук его голоса. Яркий бесшумно перепрыгнул с ящика на конвейер