стирается, будто его и вовсе не было. Трудно быть объективным. Потому, наверно, и говорится: суд былому выносит беспристрастное время. И все же надо попробовать честно взять свою вину на себя.
«Вспомним хотя бы культ личности, решительно осужденный партией. Вспомним результаты субъективизма и волюнтаризма, которые нам тоже пришлось преодолевать. Да вспомним и более поздние времена, когда безудержные похвалы в адрес некоторых руководителей получили столь широкий размах, — пишет в газету («Правда», 10 ноября 1985 года, «Против лести и угодничества») Игнатий Дементьевич Волков, рабочий из Бреста, член партии с 1944 года. — В настоящий период положение резко изменилось к лучшему. Центральный Комитет нашей партии повел принципиальную борьбу против всего этого. И мы должны активнее помогать ему».
Это — голос моего поколения. Да, нам приходится в третий раз сбивать позолоту с нами же намалеванных икон. Культ личности, волюнтаризм, лесть и угодничество… Многовато на одну жизнь, что и говорить. Можно и устать, и духом пасть. Устать-то, может, и устали — годы, ау, берут свое, — но духом не пали — в этом суть.
Троекратный грех есть и на нашей совести. Сотворили мы его потому, что возомнили себя «избранными», замкнулись в касту, обеспечили блага себе — и забыли, что мы слуги народа. От нас микробом приспособленчества и беспринципности заражалось новое поколение. Это мы рванулись к довольству и славе, отринув понятия чести и порядочности и увлекая за собой детей своих. Забыли обязанности и не стеснялись в присвоении прав. Учили жить по «облегченному варианту». Приятельство, скептицизм, эгоизм, аморальность — всё от нас. Некого больше винить. Тут не пережитки проклятого прошлого, а свое, благоприобретенное. И ведь было сказано, что это — «враждебные социализму явления», но мы, дружным хором прокричав анафему, от упорной, длительной, повседневной борьбы с этими «враждебными явлениями» уклонились. И это от нас. Не отрицаем. Безгрешных среди нас нет. Но учтите, грехи за нас никто не замаливал — сами очищались. И, очищаясь, крепли духом. В преодолении обретали мужество, а оно без жертв не обходится. Оно нам в заслугу, и если сыновья внимательно вглядывались в отцов, они не могли этого не оценить и не воспринять как пример. Иначе откуда же честные сыновья? Не поняли сейчас, придет мудрость — поймете, что гладких дорог история не выстилает, каждому поколению — свои ухабы.
Исправлять нам предстоит многое, и, как видите, «снова впрягаемся в воз», по выражению моего друга. И пусть мы уже не можем впрячься в «коренные», идем «пристяжными» и даже в немилость попадаем, но тянем… Тянем, ибо на возу сидеть нам на роду не написано. А вот «немилость» — это уже ваш грех, молодые. И скажу, что поторопились вы сотворить его, замолить будет не так просто. Свою обязанность чтить «предков» вы не пожелали счесть за свое право. Поклоны — еще не почтение, уважение мудрости — вот честь. «Нравственный прогресс человечества происходит только от того, что есть старики. Старики добреют, умнеют и передают то, что они выжили, следующим поколениям. Не будь этого, человечество бы не двигалось: а какое простое средство!» Это сказал Лев Толстой. Уместно сегодня повторить вслед за ним, ибо речь-то как раз и идет о нравственном прогрессе. Технический сегодня — производное. От нравственного. «Социалистическое общество не может эффективно функционировать, не находя новых путей развития творческой деятельности масс во всех сферах общественной жизни», — гласит новая редакция Программы КПСС. А творческая деятельность возможна лишь тогда, когда обязанность воспринимается как право.
Без малого всю жизнь связан я с деревней и вижу, как в последние годы все более и более нарастает, если так можно сказать, контраст поколений. Вызван он многими причинами, но об одной надо сказать особо, это касается темы нашего разговора. Вот сейчас в центральных селах увлекаются строительством особняков, предоставляют которые в первую очередь специалистам сельского хозяйства, проще сказать — управляющим. А в тысячах деревень и деревенек нет даже элементарной избы-читальни или какого-либо иного помещения, где люди могли бы собраться. На такое строительство денег не планируют. Правда, началось возрождение так называемых бригадных центров, то есть более крупных деревень, в которых строятся учреждения соцкультбыта. Процесс очень важный, но нескорый, а дело поправлять надо, и чем скорее, тем лучше. Корень вопроса вовсе не в бытовых условиях (хотя и эта сторона жизни — не пустяк), а как раз в нравственной его стороне. Население малых деревень — это главным образом старики: ветераны войны и труда, солдатские вдовы — старшее поколение, без которого, по Толстому, не может быть «нравственного прогресса человечества». Что теряют молодые при таком отдалении от стариков, при таком контрасте? Отношение к труду, самочувствие человека в трудовом процессе, чувство хозяина, то есть то содержание, которое мы вкладываем в понятие «человеческий фактор в экономике». У старого деревенского жителя, в каких бы трудных материальных условиях ни приходилось ему жить, отношение к земле и работе на ней оставалось и остается гораздо добросовестнее, чем у молодого, грамотного и обеспеченного. Молодые управляющие уповают на современные технологию и организацию труда, на машины и химию, на прочие достижения эпохи НТР. Но все их «выдумки» и «задумки» не дают ожидаемого результата, потому что сам исполнитель остается равнодушным. Становится ясно, что не искусность управителя, а добросовестность исполнителя — его желание, его чувство хозяина — определяет успех производства. Необходимо сделать не заемным, а органичным чувство хозяина, ибо только хозяин почитает обязанность за долг. Обязанность — это для поденщика, а для хозяина существует только долг. Самочувствие, душевный настрой исполнителя выходит в заглавный фактор. Ну какая иная н е о б х о д и м о с т ь побудит обеспеченного работника выжать из придуманных инженерами машин и технологий «потолок возможного», кроме душевного интереса, то есть воодушевления, то есть энтузиазма? Уж сколько лет вдалбливаем эту истину в головы управляющих не только мы, публицисты, но и ученые тоже. Да и сама жизнь зрячему хозяйственнику говорит о том же. А капитал-то, что называется, под боком, однако самоуверенность «покорителей» мешает молодым управляющим разглядеть его, потому-то они и хватаются в первую очередь за свои права на личное благополучие, требуют «создания условий» себе. Такова логика категорий «право» и «обязанность».
7
Вернемся еще раз к истории, рассказанной Иваном Ивановичем Н. Почему озабоченный общим делом тракторист пришел к директору в кабинет в часы приема по личным вопросам?
Ивану Ивановичу скоро на пенсию, живет он не на центральной усадьбе совхоза, а в деревне, в пяти километрах, и в центре бывает, надо сказать, нечасто. Какие у него дела в центре? Техуход, собрание, получка (летом кассир по бригадам развозит), в промтоварный и хозяйственный магазин иногда потребно заглянуть (хлебный ларек в своей деревне