а затем их трупы восставали, возвращались к жизни и блуждали по извилистым улицам темного города – о чем пели главные действующие лица этой истории. Все эти кошмарные события действительно имели место быть в шестьсот шестьдесят пятом году, когда город-полис Амбриджтон поразила неизвестная доселе эпидемия – чума, не просто убивающая его жителей, но и возвращая их к жизни в виде уродливых гниющих чудовищ. То была самая страшная и самая масштабная трагедия в истории Конгломерата. Город удалось покинуть немногим жителям. Однако, чуму смогли изолировать от остального мира, и теперь Амбриджтон, в народе переименованный в Город Мертвых, а также пол сотни лиг вокруг него, считаются запретной зоной.
В семьдесят втором году прежде малоизвестный композитор Уильям Вильет написал и поставил оперу «Падение Амбриджтона», посвятив ее своей дочери Саре, жившей с мужем в Амбриджтоне и не сумевшей выбраться оттуда во время эпидемии. Опера имела ошеломительный успех, стала одним из самых значимых произведений своего десятилетия, сделав ее автора знаменитым на весь Конгломерат, однако больше Уильям Вильет не написал ни одного произведения, вплоть до своей смерти в девяностом году.
– Так, хватит грустить! – нарушив оцепенение, в которое меня ввела музыка и пение Тильды Смит, сказала Ника и одним глотком осушила свой бокал.
– Ты танцуешь, Клиф? – спросила она, поднимаясь.
– Если честно, то не очень хорошо, – признался я, вспоминая, как хохотала Тесса над моими попытками научиться танцевать, уверяя, что мое сходством с медведем в эти моменты особенно сильно.
– Это неважно. Танцевать не нужно уметь. Нужно лишь хотеть всем сердцем, и тогда оно само получится. А вот я сейчас очень хочу танцевать. Ну, а ты, Клиф, составишь мне компанию?
– Только не под «Падение Амбриджтона».
– Тут я с тобой совершенно согласна. – Ника прошла к шкафчику с записями и снова открыла его.
– Вот то, что надо! – вскликнула она, доставая цилиндр. – Четверо из Тильдена.
– Никогда не слышал о них.
– Серьезно?! Ну, так вот они очень заводные ребята.
Опера прервалась, и через минуту заиграла скрипка, к ней присоединились ударные, затем гитара и труба. От этого мотива действительно хотелось пуститься в танец.
– Ну, давай же, Клиф, поднимайся, – призывала Ника, протягивая ко мне руки. – Я покажу тебе, как нужно танцевать.
Мне вспомнились танцы в таборе Лавинес. Нет, то, что Ника называла танцем, на них совершенно не походило, но мне оттого было куда спокойнее и легче. Мы взялись за руки и просто кружились по залу. Она, иногда подпрыгивая, то прижимаясь ко мне, то отстраняясь и хохоча от души, а я – просто следуя за ней и тоже смеясь так беззаботно, как не смеялся уже много лет.
– Смотри-ка, – Ника кивнула в сторону кресла, на котором я недавно сидел. Теперь по нему скакал Яркий, качая головой в такт музыке и кружась вокруг себя, словно в погоне за собственных хвостом.
– Кажется, ему нравится, – расхохоталась Ника еще звонче.
– Он танцует, Клиф. Танцует вместе с нами.
– Может, ты его возьмешь в партнеры? – шутливо спросил я. – А мне дашь просто напиться?
– Ну, уж нет, Клиффорд Марбэт. За кого вы меня принимаете? Не моя вина, в том, что нет здесь для него подходящей пары. Но я уже выбрала себе кавалера.
Сказав это, она остановилась и взглянула на меня своими золотыми глазами, и я понял, что эти слова Ники Томас шуткой были только наполовину, а может, и вовсе ею не являлись.
– Разве что мой кавалер не хотел бы продолжать этот танец? – теперь в ее вопросе уже не звучало веселых ноток.
– Возможно, он не самая лучшая для вас пара, – проговорил я тоже серьезно.
– Возможно, – согласилась Ника. – Как и я для него. Возможно, – повторила она, – а возможно и нет. Кому это решать, как не нам?
Я смотрел в ее глаза, полные надежд, честные, открытые, дающие мне прочесть ее, словно книгу, выставляющие все чувства и эмоции напоказ. Я смотрел в них и боролся с собой. Боролся с желанием поцеловать Нику и прижать к себе, почувствовать тепло ее тела и отдаться на волю своих желаний. Как же давно я не ощущал чего-то подобного. Как же сильно мне захотелось вновь познать, что это такое – быть с женщиной, сходить с ума от ее страсти, наслаждаться ее вожделением. И одновременно с этим я не мог себе этого позволить. Не мог, ведь тогда дверь в то прошлое, которое я так бережно хранил внутри себя, будет закрыта. Я позволю уже другой женщине подарить мне наслаждение.
«Имею ли я на это право? Не оскорблю ли тем самым память Тессы?»
– Не считай меня ветреной, Клиф, – снова заговорила Ника, так и не дождавшись от меня ответа. – Я не такая. Я не бросаюсь на каждого, хоть немного симпатичного героя своих сюжетов, как одержимая. До Зака у меня никого не было. Никого. И ты не представляешь, как ужасно я себя чувствовала, поняв, что позволила этому человеку обмануть себя, что подарила свои чувства тому, кто этого не достоин, и теперь уже не могла ничего возвратить. Я чувствовала себя грязной, порочной и униженной. Для кого-то подобная легкость в порядке вещей, но не для меня, Клиф, поверь. Хорошее воспитание можно получить и на самом дне Меркаты. Властитель… – она тяжело вздохнула. – Я не знаю, зачем говорю все это. Тебе о моих терзаниях знать совершенно ни к чему.
– С чего ты решила, что и я не окажусь обманом? Ты меня совсем не знаешь.
– Я не знаю твоего прошлого, Клиф, да, это так. Но я знаю каков ты сейчас. А все, что было в твоей жизни прежде, все, что тяготит тебя в собственном прошлом, для меня не имеет значения, - она осторожно прикоснулась к моему обручальному браслету, затем провела пальцами по ладони и сжала мою руку. - Я никогда бы не спросила тебя об этом, никогда не потревожила бы ту боль, что спит внутри тебя, и никогда бы не потребовала от тебя стать заменой того, что заменить никак нельзя. Я просто была