к черту!
Я развернулся и пошел вверх по склону холма к Тессе.
– Что-то случилось? – спросила она, определенно заметив мое мрачное состояние. – Кто это был?
Я оглянулся, но внизу уже никого не было, только темнота.
– Просто призрак заглянул на вечеринку.
– Призрак?
– Несчастный призрак, – кивнул я. – Приходил погреметь цепями.
– На тебе лица нет.
– Это скоро пройдет. Дай только поцеловать тебя.
Это действительно сработало. Стоило только прильнуть к сладким губам Тессы, обнять ее и ощутить тепло, как весь навеянный отцом негатив улетучился. Я вспомнил, что нахожусь на своей свадьбе, что обнимаю супругу, в которую влюблен до беспамятства, что наши чувства взаимны, и это окрыляет.
– Ты написала прекрасную песню, – проговорил я.
– Она для тебя, – ответила Тесса, не выпуская меня из своих объятий. – Для нас обоих. И если ты хочешь, я не стану играть ее больше никогда и никому кроме тебя.
– Заманчиво, конечно, но я не могу так поступить. Это прекрасная песня, и ее должны услышать люди. Пусть знают о нашей любви.
Тесса наконец отстранилась и посмотрела мне в глаза.
– Сегодня я самая счастливая на свете. Спасибо тебе за это.
– Я люблю тебя, Тесс.
Глава 24. Танец
Я проснулся, задыхаясь от своей боли и от осознания, что все мне приснившееся давно прошло, что Тессы больше нет.
«Умерла! Умерла! Умерла!» – кричал мой разум. И я сжался, зажмурился, стиснул зубы, борясь с этой болью, но она была сильнее. Как ее вообще возможно выдержать? Как можно пересилить такую боль? Нет от нее ни лекарств, ни старинных методик. Нет в целом мире никого, кто смог бы от этой боли спасти.
Или все же есть?
Сквозь эту тьму, сквозь могильный холод, укрывший меня своим покрывалом скорби, я ощутил теплое прикосновение. Это был Яркий. Он лег рядом, прижался ко мне, и тем самым ненавязчиво напомнил, что я не одинок.
Не знаю, сколько мы так лежали. Десть минут? Час? Это оцепенение не было сном, как не было и бодрствованием, оно было пустотой, более всего похожей на забвение усопших, апатией, часто приходящей ко мне следом за болью. Ее развеял стук в дверь. Легкий, осторожный. Я открыл глаза.
На мир уже спустилась ночь, и комната тонула во мраке. Только сквозь маленькое круглое окошко – скорее иллюминатор – сюда проникал призрачный свет, позволяющий мне различить очертания мебели в этой маленькой каюте. Глаза Яркого сверкнули в темноте. Он сел на кровати и посмотрел на меня.
Стук раздался снова.
– Секунду, – ответил я гостю, скидывая с себя оковы тяжких сновидений и поднимаясь.
Оглядывая комнату, я заметил ее. Тессу. Она стояла у окна. Мой прекрасный призрак. Теперь одетая в то самое сиреневое платье, в котором была на нашей свадьбе, она смотрела на меня из темноты.
– Я больше так не могу, – почти беззвучно прошептал я и, не дожидаясь ее ответа, не желая его слышать, направился к двери.
Перед сном я снял только куртку, завалившись на кровать в брюках и рубашке, так что одеваться мне не потребовалось.
Я открыл дверь и увидел на пороге Нику. Она подняла на меня виноватый взгляд.
– Прости, Клиф, – проговорила она. – Я тебя разбудила?
– Нет. Я просто… лежал.
– Не спится, да?
– Немного поспал, но… – я хотел было сказать, что видел не самый приятный сон, но передумал. – А ты почему не спишь?
– Я тоже подремала, но долго спать не могла. Со мной такое часто бывает, когда увлекаюсь работой, так что можно назвать это моей профессиональной бессонницей. Пока не напишу статью, сплю по два-три часа в день, зато потом могу проспать сутки к ряду.
– Мне это знакомо.
– Не хотела тебя беспокоить, но тут у Зака одной совершенно нечем заняться. Вот и решила проверить – вдруг ты не спишь.
– И чем бы мы могли заняться тут вдвоем? – спросил я шутливо.
– О, для двоих тут как раз можно найти развлечения. Бильярд, музыка, и… – Ника подняла руку, в которой держала бутылку, наполненную ярко-зеленой жидкостью. – Ты когда-нибудь пробовал зеленую фею? Нашла у Зака в шкафчике. Если тебе не по душе, можем поискать там что-нибудь еще.
– А он не будет против?
– Думаешь, он их считает?
– Ну, если так, – я оглянулся к окну на силуэт Тессы. – Я с радостью составлю тебе компанию. Зеленая фея сойдет.
– Отлично, – просияла Ника.
Яркий выбежал из комнаты, и я закрыл за собой дверь, больше не оборачиваясь.
Заглянув на минутку в ванную комнату и смыв со своего лица остатки сна и скорби, я следом за Никой вышел в главный зал, где днем мы вели разговор с Заккари Виджем. Единственными источниками света здесь теперь были две лампы в белых плафонах, висящих на стенах, но полумрак делал этот помещение только уютнее.
– А капитан скоро вернется? – спросил я Нику.
– Думаю, что нет, – она подошла к столику у стены, на котором стоял фонограф.
– Думаешь?
– Если Заккари Видж повел некую молодую вдовушку на светский вечер, то бьюсь об заклад, что после приема они уединятся в каком-нибудь укромном месте, и он будет петь ей дифирамбы до самого рассвета. Полагаю, ты понял, о чем я толкую.
Я подошел к окну. Вид на город отсюда с приходом ночи стал еще более завораживающим, сказочным. Сверху, на чистом небосводе сияли звезды, а под ними лежал Драгос. Город светился желтым, теплым светом тысяч свечей и фонарей, оттесняя ночной мрак, и только река пролегала через этот океан света черной, извилистой тропой.
– Какую музыку предпочитаешь? – спросила Ника, открыв небольшой шкафчик и изучая цилиндры с записями.
Мне снова вспомнилась Тесса и ее музыка. Я быстро отогнал эти воспоминания.
– Положусь на твой вкус.
– Постараюсь не разочаровать. Хм… Сколько же