2800 метров. Остров стал практически непригодным для жизни. Какая-либо медицинская помощь для островитян, переживших катастрофу, но получивших порой тяжелые увечья, отсутствовала. Запасы продовольствия и поля оказались уничтожены, питьевая вода загрязнена. Остров стал полностью зависимым от ввоза продуктов. Прошло несколько месяцев, прежде чем колониальные власти и внешний мир смогли составить более или менее реалистичную картину масштабов катастрофы. О быстрой помощи в ликвидации последствий стихийного бедствия не могло быть и речи. Соседние острова Бали и Ломбок были покрыты слоем пепла толщиной от двадцати до тридцати сантиметров. Здесь также был полностью потерян урожай риса на полях. В результате разразился голод. Даже к 1821 году сельское хозяйство на Бали еще не преодолело разрушительных последствий катастрофы. Только с конца 1820‑х годов ситуация на острове, потерявшем в целом 25 тысяч человек, начала меняться в лучшую сторону – благодаря тому же вулканическому пеплу, ставшему со временем ценным удобрением. Последующее возобновление роста сельского хозяйства на Бали объясняется среди прочего и вулканическим фактором.
Извержение Тамборы имело глобальные последствия. Во многих частях Европы и Северной Америки 1815 год стал самым холодным и дождливым с начала метеонаблюдений. Следующий, 1816‑й, вошел в историю как «год без лета». Больше всего это коснулось погодных условий в Новой Англии и западной части Канады, но и в Швейцарии, Германии, Франции, Нидерландах, Англии и Ирландии также были отмечены аномальные погодные условия и исключительно скудные урожаи. В Швейцарии наступил голод. Еще в течение нескольких лет частицы пепла, попавшие в стратосферу, препятствовали прохождению солнечного света; температура воздуха была на 3–4 градуса ниже средних параметров. Нигде кризис не сказался так сильно, как в южной части Рейнской области и в Швейцарии зимой 1816/1817 года. Даже базовое обеспечение импортным хлебом было нарушено, потому что ранние заморозки и суровые погодные условия задерживали ввоз импортного зерна через балтийские порты. В действие пришел давно знакомый механизм дефицита продовольствия, за которым следовали подорожания и обвал спроса на все несельскохозяйственные товары. Люди бежали из районов, охваченных кризисом, в Россию, в Габсбургскую империю и через голландские порты в Новый Свет. Капитаны судов отказывались перевозить неимущих беженцев, и многие из тех, кто не смогли выехать за границу, вынуждены были нищенствовать по дороге на родину. Острый аграрный кризис 1815–1817 годов в Центральной Европе часто рассматривается как один из последних кризисов «старого типа». Некоторые историки даже полагают, что он дестабилизировал европейские правительства. То, что он был вызван катастрофическим событием в далекой Индонезии, историки и климатологи осознали только в XX веке[762].
Гидросистемы
Гидрологические бедствия соответствуют крайней отметке на шкале природных катастроф, одним из источников которых является человек. Для них характерна определенная степень периодичности, связанная с сезонным выпадением осадков и таянием снега. Тем не менее до сих пор они остаются плохо предсказуемыми событиями. Впрочем, регулирование естественных приливов воды в некоторых регионах происходит уже довольно давно. Даже с учетом того, что лишь небольшую часть азиатских стран можно полностью отнести к «гидравлическим» сообществам, верно и то, что во многих регионах мира существование агрокультуры и некоторых других видов человеческой деятельности стало возможным только благодаря искусственному орошению, с одной стороны, и мерам по защите от наводнений, с другой. Необходимые для этого технологии разрабатывались и совершенствовались во многих уголках мира и ранее, но XIX век дал новый толчок развитию гидротехники. В это время был реализован ряд крупных проектов, например регулирование верхнего Рейна и его устья, а также крупномасштабное строительство каналов в Центральной Европе и Северной Америке, а позже и в Египте и Центральной Америке. Кроме того, существовали примеры создания новых оросительных систем на базе старых, с применением современных на тот момент технологий. Так, например, уже в 1860‑е годы в примыкающих к Бомбею сельских районах были запущены крупные оросительные проекты[763]. Начиная с 1885 года правительство Британской Индии проводило работы по обновлению и расширению заложенных еще во времена Великих Моголов гидротехнических сооружений Пенджаба, на территории современного Пакистана. Благодаря этим усилиям плоскогорья северо-западной Индии превратились в пшеничные поля. Сюда потянулась издалека рабочая сила, на место пастухов пришли новые крестьяне-налогоплательщики, в лояльности которых колониальные власти могли не сомневаться[764].
Уязвимые оросительные системы могли медленно разрушаться и терять былую эффективность, если несогласованные частные интересы брали вверх над общественно-полезными мерами. В техническом плане они и без того требовали постоянного ухода, гарантировавшего обеспечение минимального уровня эффективности[765]. Во время военных действий системы орошения могли быть разрушены в течение короткого времени, как это произошло в XIII веке в Месопотамии. Крупные катастрофы происходили там, где внезапно разрушались плотины и дамбы – постоянная опасность не только для укрепленного морского побережья, но и для берегов некоторых крупных рек. Наиболее вероятными подобные бедствия были в Китае – классическом образце страны с домодерными системами регулирования водных масс. Наиболее разрушительные наводнения XIX века происходили именно там. Оценить масштабы ущерба, нанесенного наводнениями самого сложного водного пути Китая, Желтой реки (Хуанхэ), помогают многочисленные документы о предоставлении налоговых льгот для пострадавших. На протяжении многих веков Хуанхэ текла между становившимися все выше дамбами, возведенными в провинциях Хэнань и Шаньдун. Угроза прорыва этих укреплений постоянно росла. В 1855 году рухнула северная дамба в провинции Хэнань. Последствия разлива гигантских масс воды были ощутимы даже на расстоянии 300 километров. Управление водными путями направило на место прорыва дамбы 100 тысяч рабочих, но вернуть реку в прежнее русло не удалось. Согласно существующим историческим записям, вторая по величине река Китая изменила свое русло в шестой раз спустя 361 год после последнего изменения. Течение Хуанхэ теперь проходило в северо-восточном, а не юго-восточном направлении, а новое устье расположилось в 300 километрах от старого. С тех пор пахотные земли размером с Гессен[766] находились под постоянной угрозой затопления; при этом шестьдесят процентов этих площадей были особенно уязвимы, поскольку находились в низменной местности.
По сравнению с колоссальными последствиями катастрофы 1938 года, когда китайское верховное командование приказало взорвать дамбы Хуанхэ в целях обороны от надвигающейся японской армии и принесло в жертву несущимся потокам воды 900 тысяч жизней китайцев, наводнения XIX века привели к удивительно малому количеству жертв. Это объяснялось тем, что даже в конце своего правления династия Цин была в состоянии поддерживать своеобразную систему раннего оповещения и устройство дополнительных защитных валов за главными дамбами реки. Тем не менее не редки были случаи, когда потоки Хуанхэ уносили жизни и кров множества людей. Часто наводнения влекли за собой голод и эпидемии. После нескольких прорывов речных дамб в